Читать книгу "Полет сокола - Алексей Широков"

Бывшие конюшни, где и содержался монстр, теперь лежали в руинах. А рядом с ними пыталось ползти в сторону побоища то, что осталось от Лича, постоянно пребывавшего на территории поместья. Разорванный пополам, с одной рукой, буквально расщепленной в пыль, он упорно цеплялся оставшейся и подтягивал остатки тела. Не останавливаясь, я выстрелил ему в голову. Первая пуля не причинила вреда костям злобно скалящегося черепа, пришлось повторять до тех пор, пока во лбу не образовалось не запланированное природой отверстие. Удовлетворенно хмыкнув, я пошел дальше. Хотя идея нежити, уничтожающей другую нежить, пришлась мне по душе. Аж стало легче дышать.

Арена представляла собой круг порядка пятидесяти метров диаметром, засыпанный песком и обнесенный невысоким кирпичным забором. Видимо, в обычное время ее использовали для спортивных игр, ибо тут виднелись столбы, а также стояло двое ворот, похожих на хоккейные. Вот тут и я собрался поиграть с Джаггернаутом. В том, что он придет, и довольно скоро, я не сомневался. Это могло бы показаться странным, но я чувствовал его эмоции, их хаотичное смешение и изменение. И точно знал, что тварь чувствует меня. И поэтому не полезет в дом выколупывать глупых живых из их каменных коробок. Пойдет ко мне, а уж потом примется за распаковку ужина.

Не прошло и десяти минут, как, разбив стену, Джаггернаут явил себя во всей красе. Теперь я мог, не торопясь, оценить масштабы и всю дикую мощь этой ходячей машины разрушения. Созданный убивать, нести ужас и смерть, он впечатлял, сокрушал и втаптывал в пыль одним своим видом. А вот такой, как сейчас, забрызганный кровью почти целиком, был настолько страшен, что от конфуза меня спасло лишь то, что последние несколько дней я ничего не ел. И если за эти десять минут я не называл себя иначе как кретином, возомнившим себя супергероем, то теперь все приличные слова совершенно исчезли из лексикона, и костерил я себя, оставляя цензурными только предлоги.

Но бежать было некуда, да и не смог бы я сейчас сделать даже шаг. К слабости от ранения и потери крови прибавились ставшие ватными от вида нежити ноги. Смелым хорошо быть дома, на диване, а не когда в двадцати метрах от тебя стоит четырехметровая четырехрукая горилла, закованная в крепкий панцирь. И вся твоя надежда сосредоточена на небольшом участке его груди, где под треснувшим от кислоты и пуль панцирем расположилось сердце монстра.

Я крепче сжал длинное ледяное копье, одним концом упирающееся в землю, и для надежности зафиксировал его ногой. На острие импровизированного копья тускло поблескивал негатор. У меня имелся один-единственный шанс.

Пока я разглядывал тварь, попутно борясь с приступами медвежьей болезни, Джаггернаут разглядывал меня. Это было странно, но от совершенно безумного, да еще способного испытывать чувства монстра сложно ожидать обычных поступков. Поэтому, когда, не издав ни звука, он бросился ко мне, я даже не удивился. Испугался, хотя, казалось, куда больше, но не удивился. Скорость сознания я повысил, стоило только твари появиться на арене. И теперь, наблюдая, как на меня медленно надвигается овеществленная смерть, я не смог удержаться и не заорать благим матом, выплескивая в крике весь ужас ситуации, срывая горло в попытке придать себе хоть капельку уверенности. Ведь именно сейчас я отчетливо понял, что монстр не остановится, даже если мгновенно умрет. И увернуться от него я не смогу.

Расстояние сокращалось, тварь была все ближе, и все, что мне оставалось, это направить наконечник в одну из трещин, виднеющуюся на ее груди. Пафос, громкие слова о защите живых от мертвых, все это сейчас не имело значения. Мне было страшно, жутко, я не хотел умирать, но я должен был убить эту тварь. Просто и без затей. Копье вонзилось в грудь нежити и, пробив броню, вошло в сердце. Я увидел облако крови, разлетевшееся из места попадания. Но и нежити оставался один шаг, а лапы твари уже были занесены над моей головой. «Глупо ждать неизбежного». – Эта мысль была у меня последней, когда я отменил разгон сознания, и в ту же секунду свет померк.

Интерлюдия 11

Приемная министра обороны кипела. Генералы и полковники всех мастей и родов войск забегали за бумагами, словно обычные вестовые, чтобы, получив их, тут же умчаться прочь. Внезапно начавшаяся проверка боеготовности всех округов заставила степенный генералитет бегать шустрее зайцев. А то, что одновременно с этим подал в отставку глава СИБ, жгло не хуже скипидара. И хотя о причинах данного решения не знал никто, то, что они были, и были очень серьезными, понималось однозначно.

Среди этой круговерти лишь двое сохраняли полное спокойствие, удобно расположившись на диванчиках друг напротив друга. Первый являлся личностью известной и вполне уважаемой. Острожев Виктор Александрович, прозванный в Чжунго Драконом Северного предела, а на родине просто генералом Мороз, был суров нравом, но вдобавок к значительной магической силе обладал несомненными организаторскими качествами. Несмотря на его отставку, вызов к министру был вполне логичен. Старый конь борозды не испортит, и кому, как не старой гвардии, разгребать то, что наворотили молодые. Но вот приглашенный на то же время второй посетитель путал все карты, заставляя секретарей министра поглядывать на гостей с заметным интересом.

Сам же генерал сверлил тяжелым взглядом сидящего напротив него Стрелкова. Он уже десять раз пожалел, что позволил внучке себя уговорить. Нет, он прекрасно понимал, что это действительно отличный вариант, позволяющий сохранить род. Но внезапно обнаружившийся довесок в виде девицы из рода штатных убийц империи был Морозу не по нраву. А попытка надавить этим на внучку обернулась полным провалом. Эта малолетняя коза заявила, что, дескать, они обо всем уже договорились, и это будет только во благо рода. Как будто нынешняя молодежь знает, что такое это благо. А только он собрался поставить вопрос ребром, этот щенок вообще исчез. Конечно, генерал понимал, что вряд ли Фальк вот так кинул двух девушек, просто сбежав из кафе, но упрямство не давало ему этого признать. Ведь кто-то же должен ответить за неделю тихой истерики у внучки, и почему бы не этот мальчишка?

Ефим Павлович Стрелков, как ни странно, тоже думал о Фальке. Его как профессионального диверсанта и убийцу, за длинную жизнь спланировавшего и осуществившего не один десяток похищений нужных людей и нелюдей, восхитила та дерзость, с которой провернули операцию в кафе. Внедрить своего человека под видом официантки, дождаться момента появления цели, вырубить и вывезти. И все это среди белого дня, практически в присутствии десятков свидетелей.

Девку уже опознали по фотороботу, оказалась, что это, несмотря на малый возраст, довольно известная в криминальных кругах особа, Любовь Рогова по прозвищу Ведьма. В шестнадцать лет убила мать и отчима, признана психически нездоровой и помещена на лечение в спецучреждение. Через полгода сбежала, с тех пор в розыске. Она вырубила Фалька, с помощью сообщников вынесла его тело через заднюю дверь и погрузила в фургончик, на котором доставлялись в кафе продукты. Хозяина машины обнаружили без сознания, в двух кварталах от кафе. Он четко опознал напавших на него преступников, но это ничего не дало. К тому времени они уже были мертвы. Три матерых уголовника, быки при мелком боссе, решившем подняться в криминальной иерархии, сыграв на императорском турнире и выбравшем целью того самого Фалька. Что ими двигало, желание отомстить, или, наоборот, этот наезд «обчества» был спланирован совершенно другими людьми? С этим боссиком сейчас работают люди, вопросов появилось много, но он упорно молчит. Специалисты подозревают ментальный блок. А это значит – вопросов только прибавилось.