Читать книгу "Лев Яшин. Легендарный вратарь - Александр Соскин"

«Дорогой Лев Иванович! Вспомним изречение Бетховена: через страдания – радость доброй жизни. Иван Козловский».

Яшину и прежде приходилось, пусть и не в такой степени, продираться сквозь терзания и муки, но он никогда не изменял доброй жизни, не разучился находить в ней радость и теперь, когда пришлось перенести особенно мучительное потрясение. Еле двигался с костылем, но старался не отказывать в своем присутствии там, куда наперебой приглашали и даже усиленно зазывали, будь то заводской дом культуры или школа-интернат для трудных подростков.

Терпеть не мог, а ведь что греха таить, приходилось, являться на люди свадебным генералом, когда известного человека навязывают собравшимся, превращают в декорацию, лишь бы придать сбору торжественность и официальность. Но чаще нутром чувствовал: его-то от души желали видеть и слышать, к нему люди тянулись сами. И вот в таком незавидном состоянии, когда каждый шаг давался с трудом, когда даже лестничный пролет преодолеть было проблемой, когда от болей спасали только уколы, мотался по Москве, по стране, совершал дальние вояжи на турниры, названные его именем (Самарканд, Махачкала, Хельсинки) и не названные, на выступления в больших залах – словом, ехал туда, где его ждали. Так и объяснял, когда чувствовал себя хуже и начинали отговаривать: «Как же не ехать? Ведь просили, ждут».

Откликаться на просьбы, не задумываясь, помогать, не распространяясь на эту тему, Яшин возвел в степень своих добровольных обязанностей. Как перед людьми хорошо знакомыми, так и вовсе ему не известными. И независимо от того, находился на взлете славы или в тяжелые для себя времена, слишком уж часто выпадавшие столь успешному человеку. Он торопился делать добро, когда его просили и, что совсем уж удивительно, когда даже не заикались, не дожидаясь ни просьбы, ни благодарности, по своему повелительному душевному сигналу – так уж был устроен.

В динамовском манеже, где зимой 1979 года тренировалась сборная, немногие присутствовавшие были свидетелями такой сценки. К Яшину, который как замначальника Управления футбола курировал сборные команды и посетил занятия, подошла незнакомая женщина, поздоровалась и сказала:

– Лев Иванович, помогите, пожалуйста, моему сыну

– Что с ним?

– С ним все в порядке. Даже чересчур: в 14 лет рост 182. Вратарь он в детской команде «Динамо». Только трудно ему с таким ростом. А тренеры даже считают: бесперспективный. Но они же не вратари, могут ошибаться, но чтобы подсказать – нет. А мальчик не может без мяча, умоляет: найдите мне репетитора – есть же, говорит, репетиторы по математике…

– Вы хотите, чтобы я стал репетитором? – улыбается Яшин.

– Ну что вы! Помогите советом. Что ему делать? Какие специальные упражнения? Да вы взгляните на него, очень вас прошу – они здесь же, рядом, занимаются.

И Яшин, оторвавшись от тренировки сборной, отправляется с незнакомой женщиной смотреть ее сына, потом долго и обстоятельно рассказывает им обоим, что делать для развития гибкости, прыгучести, владения телом. В таких просьбах отказывать не умел.

Лев Иванович охотно эксплуатировал привычку советских бюрократов делать должное не по обязанности, а по обращениям узнаваемых лиц. Поэтому наши большие актеры, писатели и футболисты нередко использовались как ходоки по инстанциям, чтобы пробить кому-то квартиру, телефон, достать путевку в санаторий или место в больнице. Благодарные люди до сих пор не забывают, что многими такими дарами обязаны Яшину, которому удавалось даже выбивать «невыездным» решение соответствующих инстанций на пересечение советской границы.

Раздатчики благ, как правило, опасались отказывать знаменитым ходатаям – вдруг те пожалуются выше, можно и нагоняй схлопотать. А иным чинам было лестно пообщаться с известными посетителями и пойти им навстречу. Порой Яшину приходилось, улаживая чужие дела, ходить по кабинетам, как на работу. Или часами накручивать телефонный диск, если вопрос пустячный и можно обойтись без такого хождения.

В нем всегда сидела неистощимая потребность просто сделать приятное ближнему. «Исключительно чуткий был человек, – вспоминает его прямой продолжатель Владимир Пильгуй, получивший, пусть символически, вратарские перчатки из рук Яшина. – Никогда не забуду матч «Динамо» в Донецке в 1971 году. Мы сыграли тогда с «Шахтером» вничью – 2:2. А после игры Лев Иванович в раздевалке подходит ко мне с шампанским. Не разыгрывает ли, думаю, не издевается ли надо мной за два пропущенных гола, не обмыть ли их задумал? А он командует: «Тихо! От нас всех поздравляю тебя, Володя, с огромной радостью! Сегодня у тебя родился сын!» Телеграмма из Днепропетровска пришла еще перед игрой, но мне не сказали, чтобы не разволновался. А после игры Яшин организовал этот самодеятельный «банкет», на котором вся наша команда в честь рождения моего сына приложилась к шампанскому».

В какие-то проявления яшинского внимания к людям трудно вообще поверить, кому-то они покажутся выдуманными из желания приукрасить его портрет, а кому-то чудаческим перебором неисправимого альтруиста. Но вот подлинная история. Яшину как-то написал письмо болельщик из Узбекистана. Лев Иванович ответил. И вдруг через некоторое время автор письма предстал перед своим адресатом на пороге его собственной квартиры, и не один, а с семью детьми. В гостиницу устроиться тогда в Москве было невозможно, да он, скорее всего, и не собирался. Ответ Яшина на письмо был настолько теплым, что получатель воспринял его как знак вечной дружбы, и свое явление в гости по восточным законам нахальством, видно, не считал. И что вы думаете – Лев Иванович поселил у себя дома всю эту ораву незнакомцев. Целую неделю кормил, поил, показывал Москву.

«Да, сегодня я в ударе, не иначе, надрываются в восторге москвичи, а я спокойно прерываю передачи и вытаскиваю мертвые мячи» В. Высоцкий, «На уход Яшина»

Яшина особенно пронимала человеческая беда. Как-то в 60-х динамовцы приехали в Ростов играть с местными армейцами. Когда футболисты уже садились в автобус, чтобы ехать из гостиницы на стадион, подошла пожилая женщина и спросила Яшина. Оказалось, ее сын, парализованный в результате несчастного случая, в детстве хотел стать вратарем. Женщина пришла за автографом для сына. И совершенно неожиданно для нее Яшин пообещал заехать после матча к ним домой. Поздно вечером, взяв футбольный мяч, на котором расписались все динамовцы, отправился к бедному мальчику. С ним напросился молодой дублер Олег Иванов (ныне тренер сборной России по мини-футболу). С трудом нашли скромный домик на окраине Ростова. Прикованный к постели парнишка долго не мог поверить, что разговаривает с самим Яшиным. А Лев Иванович сумел найти нужные, неформальные слова, стараясь убедить: с любой болезнью можно бороться – главное не скисать, уметь держать удар.

Держал удар сам и других приучал – своим собственным настроем и настойчивым, деликатным убеждением. В августе 1989 года на торжественном вечере в честь 60-летия Яшина во Дворце спорта «Динамо» я случайно занял место рядом с пожилой женщиной. Разговорился с ней: оказалось, Галина Яковлевна Жданова – из Краснодара, приехала в Москву на эти торжества по приглашению четы Яшиных, остановилась у них дома. Она не имела никакого отношения к футболу, с Львом Ивановичем их свело и сдружило несчастье.