Читать книгу "Тибетская экспедиция СС. Правда о тайном немецком проекте - Андрей Васильченко"

Гьянцзе, несмотря на свое значение крупного торгового центра, также является центром тибетского ковроткачества. Тугая, плотная, почти жесткая «дикая шерсть» тибетских овец как нельзя лучше подходит для изготовления ковров. К счастью, европейские концерны не протянули свои щупальца до этих областей высокогорного Тибета. Тибетские ковры изготовляются при помощи естественных красителей, которые проделывают долгий путь из горных лесов Бутана и Сиккима. Там они добываются из коры, листьев, корней и таинственных плодов. Ковроткачество в Тибете не имеет фабричного размаха — оно привилегия состоятельных крупных семей. Сами ковры производятся ремесленным способом в специальных помещениях или прямо на низких крышах домов, в которых проживают знатные семейства. Ткачи сидят скрючившись перед своими станками и монотонно поют грустные песни, считая звонкие хлопки челнока да иногда прерываясь на чтение молитв в таком же однообразном ритме. Есть что-то прекрасное в этой связи в знатных домах Тибета между господами и слугами, между дамами и служанками. Все принадлежат к одной семье, но каждый знает, где проходят границы дозволенного. Есть прекрасная тибетская пословица, которая гласит: «Если скончается господин китайского слуги, то тот умрет с голоду. Если умрет повелитель тибетской семьи, то слуги будут ездить на лошадях». Нет никаких сомнений в том, что тибетцы — это истинные азиаты, которые беспощадны и жестоки в обращении со своими врагами. Тибетцы — мастера выдумывать дьявольские пытки и бесчеловечные мучения, но при этом они очень мягко и приветливо обходятся с животным, слугами, женщинами и своими друзьями.

Изо дня в день над зимними просторами и пустыми пашнями близ Гьянцзе бушуют сильные ветра, поднимающие в воздух кучи песка и пыли. Мы, получив свежих животных, вновь поднимаемся в горы, чтобы на этот раз достичь Лхасы. Через величественную Карола едем в восточном направлении в районе сверкающего бирюзой озера Ямдрок Цо (4400 метров над уровнем моря). Даже днем становится холодно. Мы радуемся, если за сутки удается покрыть расстояние в 40–50 километров. Ледяные ветра так и норовят выбить нас из седел. Но какие незабываемые переживания нам доставляют виды озера Ямдрок Цо!

Когда заканчиваются границы тибетского земледелия, а вместе с ними и места проживания оседлых тибетцев, мы вновь встречаем многочисленных кочевников, которые передвигаются от выгона к выгону. Они ведут беспокойное путевое существование и изредка успокаиваются, чтобы дать своим коням отдохнуть. В этих заброшенных пустошах, продуваемых со всех сторон ветрами, мы все чаще и чаще встречаем путников — странников с копьем или посохом в руках, которые тащат все пожитки на своем Фотография бедного тибетца-горбе. Они направляются в далекие страны, чтобы влачить жалкое существование, выпрашивая милостыню или грабя одиноких путников. Имеются и фанатичные, полубезумные паломники, которые пытаются дойти до Лхасы, стоя на коленях. Такие в постоянном поклоне кружатся вокруг оплота ламаизма. Но есть и совершенно другие, волки в овечьем обличье. Они одеты в одеяния лам и держат в руках четки. Но за их поясом спрятан острый как бритва кинжад. Такие выходят на караванные тропы, чтобы дождаться доверчивую жертву. Но большинство паломников обоего пола — безвредные чудаки, которые увешаны амулетами и волшебными коробочками. Они прибывают из восточной провинции Кхам, где живут не только самые гордые и прекрасные тибетцы, но и самые жестокие и кровожадные разбойники.

Мы проводим в окрестностях озера последние дни. Синеватый призрачный лед, сковавший величественное Ямдрок Цо, и застывшие зубцы могучих ледников создают воистину фееричную картину. В какой-то момент дорога резко поворачивает, и озеро остается у нас за спиной. Направляясь на север, мы поднимаемся на перевал высотой в 4700 метров. Верховья Камбала являются исторической и естественной границей между двумя самыми большими и самыми важными провинциями Тибета: «Ю»[114]и «Цанг».[115]Здесь мы опять видим удивительную панораму За нами, где-то 300 метров внизу, тянутся степные горы и лежит ярко-голубое, удивительно спокойное озеро. По обе стороны мы видим гребни гор. Перед нами мы в первый раз замечаем серебряную блестящую петлю, которую образует река Цангпо (Брахмапутра) — главная водная артерия Южного Тибета.

Все принадлежат к одной семье, но каждый знает, где проходят границы дозволенного. Есть прекрасная тибетская пословица, которая гласит: «Если скончается господин китайского слуги, то тот умрет с голоду. Если умрет повелитель тибетской семьи, то слуги будут ездить на лошадях». Нет никаких сомнений в том, что тибетцы — это истинные азиаты, которые беспощадны и жестоки в обращении со своими врагами. Тибетцы — мастера выдумывать дьявольские пытки и бесчеловечные мучения, но при этом они очень мягко и приветливо обходятся с животным, слугами, женщинами и своими друзьями.

Изо дня в день над зимними просторами и пустыми пашнями близ Гьянцзе бушуют сильные ветра, поднимающие в воздух кучи песка и пыли. Мы, получив свежих животных, вновь поднимаемся в горы, чтобы на этот раз достичь Лхасы. Через величественную Каро-ла едем в восточном направлении в районе сверкающего бирюзой озера Ямдрок Цо (4400 метров над уровнем моря). Даже днем становится холодно. Мы радуемся, если за сутки удается покрыть расстояние в 40–50 километров. Ледяные ветра так и норовят выбить нас из седел. Но какие незабываемые переживания нам доставляют виды озера Ямдрок Цо!

Когда заканчиваются границы тибетского земледелия, а вместе с ними и места проживания оседлых тибетцев, мы вновь встречаем многочисленных кочевников, которые передвигаются от выгона к выгону. Они ведут беспокойное путевое существование и изредка успокаиваются, чтобы дать своим коням отдохнуть. В этих заброшенных пустошах, продуваемых со всех сторон ветрами, мы все чаще и чаще встречаем путников — странников с копьем или посохом в руках, которые тащат все пожитки на своем. Они направляются в далекие страны, чтобы влачить жалкое существование, выпрашивая милостыню или грабя одиноких путников. Имеются и фанатичные, полубезумные паломники, которые пытаются дойти до Лхасы, стоя на коленях. Такие в постоянном поклоне кружатся вокруг оплота ламаизма. Но есть и совершенно другие, волки в овечьем обличье. Они одеты в одеяния лам и держат в руках четки. Но за их поясом спрятан острый как бритва кинжад. Такие выходят на караванные тропы, чтобы дождаться доверчивую жертву. Но большинство паломников обоего пола — безвредные чудаки, которые увешаны амулетами и волшебными коробочками. Они прибывают из восточной провинции Кхам, где живут не только самые гордые и прекрасные тибетцы, но и самые жестокие и кровожадные разбойники.

Мы проводим в окрестностях озера последние дни. Синеватый призрачный лед, сковавший величественное Ямдрок Цо, и застывшие зубцы могучих ледников создают воистину фееричную картину. В какой-то момент дорога резко поворачивает, и озеро остается у нас за спиной. Направляясь на север, мы поднимаемся на перевал высотой в 4700 метров. Верховья Камбала являются исторической и естественной границей между двумя самыми большими и самыми важными провинциями Тибета: «Ю» и «Цанг». Здесь мы опять видим удивительную панораму. За нами, где-то 300 метров внизу, тянутся степные горы и лежит ярко-голубое, удивительно спокойное озеро. По обе стороны мы видим гребни гор. Перед нами мы в первый раз замечаем серебряную блестящую петлю, которую образует река Цангпо (Брахмапутра) — главная водная артерия Южного Тибета.