Читать книгу "Милая мятежница - Констанс Холл"

Когда наконец рыдания прекратились, Марта вытерла лицо своей воспитанницы фартуком. Она проделывала это бессчетное число раз, когда Ларк была маленькой — правда, в те годы стирала с ее личика грязь, а не слезы.

— Никогда не прощу отцу! Почему он молчал?

— Знаешь, Ларк, если тебе не хватит мужества и благородства простить отца, значит, я дурно воспитала тебя. — Марта грозно нахмурилась. — И нечего на меня глазищами зыркать! Сэр Уильям не только твой отец, но и очень добрый человек. Он не хотел причинять тебе боль!

— Но ведь причинил же!

— Он тебя любил, и как любил! Больше всех своих детей. Даже больше сыновей, а ведь ты внебрачная дочь, не забывай об этом. Да, ты права, он должен был тебе рассказать, но не смог. Люди не железные, у всех есть свои слабости. А слабости надо прощать.

— Но ведь ты знала обо всем! Почему же не рассказала мне об этом?

— Не моего ума это дело.

— А Элизабет? Уж она-то не пожалела бы меня, если бы знала обо мне что-нибудь эдакое. Прямо так в лицо и залепила бы: ты, дескать, такая-то и такая-то! Так я по крайней мере раньше думала…

— Стыдно мне тебя слушать, девочка. Да как ты смеешь говорить подобное о хозяйке!

— А что такого? Ведь она не моя мать.

— Да, не леди Элизабет родила тебя на свет, но настоящей твоей матерью была именно она, а уж никак не та шлюха в красном. И не смей говорить мне, что я не права! — Марта покачала перед носом у Ларк морщинистым пальцем.

— Не так она со мной вела себя, не как мать.

— Много ты понимаешь… Может, думаешь, не любит она тебя? Коли так, значит, ты у меня совсем уж глупая. Тебя же вечно дома не было, а она сидела у очага, платья тебе шила… Кстати, я часто заставала ее за шитьем в слезах. За тебя она, между прочим, переживала.

Ларк почувствовала, что в горле у нее встал комок.

— Чего это она?

— А ты сама как думаешь?

— Даже не знаю, что и сказать. У меня с Элизабет никогда отношения не складывались, хотя я очень старалась сблизиться с ней. Поначалу, во всяком случае. Вот я и решила, что она не любит меня.

— То-то и оно, что хозяйка любит тебя. В этом-то вся и штука. Любит, а любить не хочет, потому как знает, кто ты такая и кто твоя мать. Это ее больше всего и изводит.

— Что-то я не слишком во все это верю.

— Это уж как тебе больше нравится. Но в один прекрасный день ты поймешь, что я права. Я тебе еще одну вещь хочу сказать, тоже не слишком приятную. Ежели ты своего мужа и впредь будешь изводить, то он, помяни мое слово, сбежит от тебя. Видела я графа после того, как ты его прогнала. Зловещий у него был вид, ничего не скажешь.

— А мне все равно! Он принудил меня с ним под венец идти. И он не любит меня. Просто хочет сделать своей пленницей до конца дней.

— Думаешь, я в эту чушь поверю? Да ни за что на свете…

— Я правду говорю. Я тайком залезла к нему в мастерскую и разузнала, что там и как. А он испугался, что я буду об этом болтать, вот и женился на мне — чтобы рот мне закрыть.

— Если ты и впрямь так думаешь, стало быть, ты глупее даже своих братцев-близняшек. Но я сейчас не о том. Ты-то сама любишь его?

— Не люблю, — отрезала Ларк.

— Ты с Мартой разговариваешь, детка, а не с какой-нибудь деревенской дурочкой. Да я нутром чувствую, кого ты любишь, а кого нет. Но тут я тебе вот что скажу: если ты питаешь к нему нежные чувства, поскорее поставь его об этом в известность. Хватит свое сердечко-то оберегать. Если и дальше будешь себя вести как неразумное дитя, все обернется таким образом, что покушаться на твой душевный покой будет некому. Ясно же, что мужа твоего сильно обидела какая-то женщина. И ему, чтобы полюбить другую, тебя то есть, время требуется. А главное, он хочет убедиться, что его тоже любят — чтобы снова впросак не попасть. И на меньшее он не согласен, ты уж мне верь. Впрочем, что-то я слишком уж разболталась, а ведь это дело прежде всего тебя касается. Ты у себя в душе покопайся. Глядишь, на все вопросы ответы и найдешь, причем без всякой подсказки. А я больше ни словечка не скажу, хватит. Тебе, Ларк, давно уже пора своим умом жить… — Марта пошла прочь, оставив Ларк одну разбираться в своих душевных проблемах.

Проводив няньку взглядом, девушка снова спрятала лицо в ладони и разрыдалась. Она так ушла в свои страдания, что не заметила стоявшей неподалеку Эббы, которая, укрывшись за невысоким стожком, следила за каждым ее движением. Когда Марта удалилась, Эбба, скривив губы в зловещей ухмылке, вышла из-за стожка, обогнула конюшню и быстро направилась к жилым покоям замка.

Выплакавшись, Ларк вновь появилась во дворе. Чтобы не демонстрировать всем свой покрасневший нос и припухшие глаза, она старалась держаться в стороне от разодетых придворных и жалась к каменной стене, наблюдая за пробегавшими мимо слугами. Время от времени она оглядывала двор, надеясь увидеть Элизабет или Уильяма, но ни их, ни Марты нигде не было.

Ларк решила, что это к лучшему. Вряд ли она смогла бы сейчас взглянуть в глаза отцу или Элизабет: слишком свежа еще была нанесенная ей рана.

Мужа во дворе Ларк тоже не обнаружила. Между тем слова Марты о Стоуке произвели на нее впечатление, хотя она пока не отважилась бы открыть ему сердце и признаться в любви.

Ларк поежилась. Мысль о том, что ее сокровенные чувства и мысли станут достоянием другого человека, не слишком радовала ее.

Марте легко распространяться на эту тему. Ей-то бояться нечего. Ее сердцу ничто не угрожает.

— Ларк! Ларк!

Девушка обернулась и увидела Элен, направлявшуюся к ней. Подбежав к сестре, она воскликнула:

— Где ты была, Ларк? Как только мать мне рассказала обо всем, я отправилась разыскивать тебя. — Заметив красные, опухшие глаза сестры, Элен всплеснула руками: — Представляю, каково тебе сейчас. Если бы я только знала!

— Ничего, переживу. Я даже рада, что все открылось. Теперь я по крайней мере знаю, отчего Элизабет всю жизнь ненавидела меня. — В эту минуту Ларк подумала, что ей уже больше не придется называть Элизабет матерью.

— Мне нужно сказать тебе одну важную вещь. — Элен с покаянным видом прижала руки к груди.

— Что, еще одна кошмарная семейная тайна? Сказать по правде, мне с лихвой хватило того, о чем мне сообщили отец и Элизабет.

Ответом на язвительное замечание Ларк были слезы. Они струились у Элен по щекам и капали с подбородка.

— Ну, что там у тебя? — Ларк посмотрела в глаза сестре.

— Я ужасная, невероятная лгунья! — Элен обняла Ларк. — Ты никогда, никогда мне этого не простишь!

— Не волнуйся, прощу. — Ларк отстранилась. — Давай, выкладывай.

Элен отвела взгляд в сторону.

— Я все время лгала тебе. Чуть ли не всю жизнь.