Читать книгу "Исповедь одинокого мужчины - Вячеслав Ландышев"

А в тот момент, ночью, или, точнее, перед самым рассветом, мне уже ничего не хотелось, кроме как наслаждаться ее губами, потому что она раскрылась передо мной и сама очень хотела меня целовать. Какое же это наслаждение! Я давно такого не испытывал. Я взял ее голову в свои руки и целовал, глядя ей, в сверкающие даже в темноте, глаза, в которых читалось, что она отдает себя почти полностью. Мне просто хотелось полностью впитать в себя ее губы, потому что я никак не мог ими насладиться. Минут двадцать длился этот поцелуй, и только потом мне стало его мало и я начал вновь ласкать эту девушку по спине, по волосам, по животу, по груди. Через некоторое время мне удалось прорваться даже на бедра и коленки. Однако большего в ту ночь я так и не смог достичь. Маша настойчиво отводила мою руку вверх, к себе на живот. Так я промучился часа два и потом, обессиленный от безрезультатного нападения, вновь уснул в объятиях своей любимой.

А наутро Маша не дала мне даже обнять ее, быстро встала с постели, приняла душ и предложила ехать смотреть столицу. Мне ничего не оставалось, как молча пожалеть себя и отправиться в ванную комнату.

* * *

Через две недели уже я приехал к Маше в Питер. Снял квартиру в старинном доме недалеко от Сенатской площади. Мы долго гуляли под проливным дождем по старым кварталам этого прекрасного города. Я любовался снова и снова отреставрированными зданиями. В ту пору, когда я учился и жил в Питере, они все были облезлые, грязные, полуразвалившиеся. Спасибо властям – возродили Санкт-Петербург за несколько лет. Сначала я Маше показал свои любимые места, и мы с ней прошлись от Невского проспекта по набережной реки Мойки вдоль Педагогического университета имени Герцена, в общагу которого я заглядывал с друзьями-аспирантами еще 15 лет назад. Потом мы вышли на самый широкий мост в Питере и полюбовались величественным Исаакиевским собором. Дальше я провел свою девушку вдоль реки Мойки и показал один из самых богатых в мире по внутреннему интерьеру дворец графа Юсупова, где в подвале пытались отравить более ста лет назад Григория Распутина, но не смогли, а добили лишь выстрелами из револьвера недалеко от этого дворца. Потом, пройдя по Мойке, мы увидели Новую Голландию, так до сих пор и стоявшую в таком же запустении, как и в дни моей учебы. Скорее всего, борьба во властных структурах Смольного за этот бесценный объект еще велась и окончательно хозяин пока не определился, поэтому и стоял этот шедевр архитектуры в таком жалком виде, ожидая своего банкротства. Стоя напротив живописной арки Новой Голландии, я показал Маше свой университет, в котором когда-то учился и с которым у меня было связано столько надежд. Затем мы поцеловались на «Мосту поцелуев» и загадали желания, а потом прошли мимо Мариинского театра, Никольского собора и по Фонтанке дошли до Сенной площади, где поужинали в ресторане «Седьмое небо» с видом на позолоченные купола Исаакиевского собора, шпили Адмиралтейства и Петропавловской крепости. За столом в ресторане мы сидели на мягком диване, и мне было очень приятно, когда в конце ужина Маша облокотилась на меня, положила свою голову мне на грудь и долго в таком положении молча пролежала.

А после ужина уже моя любимая девушка повела меня своими избранными маршрутами, и я впервые увидел многие красивые места Питера в районе Лиговки и Литейного проспекта, по которым Маша часто гуляла, возвращаясь из техникума. За полночь, еле волоча ноги, но радостные от увиденного, мы пришли на съемную квартиру. Попили чай, поели фруктов, приняли душ и легли в постель. Все в этот раз шло более раскованно, и Маша позволила мне после часа усилий полностью овладеть ею. Мы оба были удовлетворены и счастливы.

* * *

Настал ноябрь, и с разницей в две недели возвратились из армии друзья Маши. Поначалу ничего особенного не произошло. Маша так же тепло отвечала мне на смс-сообщения, и мы долго болтали по вечерам. А когда у меня на работе был завал и некогда было даже пообедать, не то что отправить смс, то вечером от Маши иногда приходило короткое сообщение: «А Слава мне ничего не пишет…», и стоял смайлик с грустным лицом. От таких весточек становилось тепло на душе. Значит, все-таки я для нее что-нибудь значу, если она скучает без моих сообщений. Хотя, судя по ее словам, она ни по кому никогда не скучала, потому что вообще не умела скучать. Может быть, эти слова были ею сказаны в качестве бравады, чтобы показать, что она самостоятельная, сильная и твердая духом. Но мне такие слова было обидно слышать. В ответ я ей говорил, что каждый человек скучает по любимым людям, просто она еще никого не любит и поэтому не скучает. Однако Маша сказала, что хотя и любит родителей, но по ним не скучает.

Период радостной встречи Маши со своими друзьями, пришедшими из армии, был коротким. Первый ее друг, Леха, за первые две недели только раз, по словам Маши, с ней встречался в техникуме, а Андрей вообще уехал сразу домой, в Ленинградскую область, и сообщил ей, что появится не ранее чем через два месяца. Такое их отношение к Маше показывало, что они ее не воспринимают как свою девушку, иначе, конечно же, встречались бы с ней почти каждый день. Но однажды произошло два случая, которые меня расстроили.

Я собирался в начале декабря приехать в Питер, чтобы провести выходные с Машей, и спросил ее за две недели до предполагаемого отъезда, сможет ли она побыть со мной в эти дни. Она ответила эсэмэской, что нет, так как они с Лехой и еще одной девчонкой из ее группы идут на концерт всеми любимого ансамбля «Звери». Я расстроился, конечно, но не подал вида и спросил, а нельзя ли мне с ними пойти, тем более что лишним в их компании не буду – как раз получалось две девушки и два парня.

– Нет, я не хочу, – ответила она.

– Почему? – спросил я в сообщении.

– Не хочу, и все.

– То есть в приоритетах для тебя вначале встреча с Лехой, а потом со мной?

– У меня всегда встреча с Лехой была на первом месте, – написала она.

Мне было очень обидно читать это сообщение.

«Может быть, она стесняется моего возраста и поэтому не хочет, чтобы я присутствовал на концерте, где прыгает кругом одна молодежь? А может быть, не хочет знакомить меня с Лехой, потому что у нее есть виды на этого парня? Он живет в Питере, ей с ним всегда было хорошо, к тому же, по ее словам, он после армии устроился работать в ФСБ, а это уже не машинист тепловоза, на которого этот парень учился в техникуме. Ко всему прочему, может быть, собралась она идти на концерт только вдвоем с Лехой, а девчонку из группы придумала, чтобы меня не расстраивать».

Обдумывая все теоретические варианты, которые могли для Маши стать причиной отказаться от встречи со мной, я постепенно завелся.

«А не послать бы ее к чертям? Зачем мне такие отношения? Здесь не каждый раз можешь из Москвы в Питер на два дня выехать, потому что не позволяешь себе в понедельник возвращаться рано утром и идти на работу сонным, с тяжелой головой, а она, такая-сякая, не только предпочла встречу с другим, но и отказалась увидеться даже всем вместе. Подумать только, я ей предложил встретиться даже втроем, то есть пошел на уступки, не стал возмущаться и готов терпеть рядом с собой ее друга, а она все равно не захотела увидеться. Я так считаю, что нельзя, конечно же, свою девушку запирать дома на засов и оградить ее от всех встреч с бывшими друзьями и коллегами-мужчинами. Нужно доверять своей подруге, иначе жизнь из-за ревности и однообразия станет для нее невыносимой и любимая от тебя просто уйдет. Но для мужчин-друзей и для мужчин-коллег должно отводиться время днем, а уж вечером, когда твой парень свободен, то надо быть с ним. Тем более в нашем случае, для ее питерских друзей есть не только день, но и вечер, есть целые недели, пока меня нет в Питере. Пожалуйста, встречайся, пока я в Москве. Но, когда я вырываюсь из Москвы и приезжаю к тебе, будь добра, проводи время со мной, причем не обязательно один на один, можешь меня пригласить в свою компанию друзей. Думаю, так будет правильнее, если у нас действительно серьезные отношения. Если они действительно серьезные!»