Читать книгу "Карфаген атакует - Алексей Живой"

— Вон оно как! — одобрительно кивнул морпех, вспомнив свою неудавшуюся попытку при осаде Херсонеса. — Горящий брандер решил грекам запустить. Дело!

Но перед греками маячило слишком много неприятельских кораблей — Иллур приказал использовать все, что имелось к назначенному часу: триеры, либурны и биремы, включая захваченные у Херсонеса — чтобы отвлекаться на один, пусть и горящий, кораблик. Тем более, без команды. У него, по их прикидкам, было слишком мало шансов добраться до порта. Поэтому триерархи Ольвии сосредоточили свое внимание на маневрирующих судах противника, позабыв о нем.

Понимая, что перед ними неопытные моряки, и преимущество в ближнем бою всегда останется за ними, греческие триеры яростно набросились на корабли скифов, тараня их один за другим. И преуспели в этом. Не прошло и двадцати минут, а уже три скифских судна завалились на борт. Моряки с поверженных кораблей плавали вокруг, пытаясь спастись от лучников неприятеля.

Но очень скоро греки поняли, что имеют дело с достойным противником. Прорвавшись на правом фланге силами четырех триер, скифы умудрились протаранить одну из охранявших вход в гавань квинкерем, а вторую поджечь, забросав ее горшками с зажигательной смесью. Половина «линкоров» защитников оказалась выведена из строя.

А брандер, между тем, благополучно прошел положенное расстояние и врезался в пирс между двумя зерновозами, стоявшими дальше всех на рейде. Его нос разрушился от удара, высыпая наружу горящие поленья, и греческие корабли вспыхнули сразу оба, а с ними вместе загорелся и пирс. Начало хорошему пожару было положено.

— Молодец, Ичей! — восхитился Леха. — Адмиралом станешь!

В этот момент он услышал громкий скрипучий звук и, повернув голову, не поверил своим глазам. Несмотря на продолжавшийся обстрел, греки решили провести контратаку. Главные ворота крепости открылись нараспашку, подъемный мост протянулся через глубокий ров. И по нему из Ольвии вырвался отряд тяжелой конницы, сразу же устремившийся к метательным орудиям. Конных валило не меньше тысячи. А следом за всадниками показались шеренги греческих пехотинцев.

Орудия скифов охраняли всего пятьсот всадников, потому что еще десять тысяч затаились наготове, в близком лагере, где сосредоточилось левое крыло атакующих сил. Но им требовалось время, чтобы доскакать сюда. И в этот промежуток греки могли уничтожить немало машин.

— Говорил я ему: Иллур, не жалей людей для охраны! — выругался Леха, бросаясь к своему коню. — Теперь придется самому выкручиваться.

И подмигнув испуганному мастеру, он снова вскочил в седло и выхватил меч.

— За мной, воины! — заорал Ларин, очутившись рядом со своим отрядом. — За мной, солдаты!

И сотня бородатых воинов устремилась за своим командиром, уже скакавшим к месту завязавшейся неподалеку сечи, где тучами роились стрелы. Там тысяча греков мгновенно смяла, окружила и обошла с правого фланга конное охранение метательных машин, направляясь к ближайшим из них. Но Леха со своими сорви-головами преградил им дорогу.

Летя навстречу неприятелю на своих быстрых конях, скифы сдергивали луки и посылали стрелы точно в цель. К тому моменту, когда они сшиблись с греками не мечах, почти треть нападавших уже валялась на земле, пронзенная острыми стрелами. Но тут греки взяли реванш. Они были одеты в тяжелые доспехи и вооружены копьями и длинными мечами, привычными для них в ближнем бою. Скифы из Лехиной сотни тоже имели такие мечи, но их доспехи не шли ни в какое сравнение с эллинскими, да и действовать они больше привыкли на расстоянии, поражая врага из лука. Тяжелая кавалерия, затянутая в броню и ничем не уступавшая греческим катафрактариями, у Иллура тоже имелась в большом количестве, но сейчас находилась в лагере. Впрочем, Леха о ней и не вспомнил.

Отбросив бесполезный лук, морпех направил коня на грека в красном плаще и шикарном шлеме, скакавшего впереди всех. Не рассуждая, Ларин первый ударил его мечом, но тот ловко отвел удар небольшим круглым щитом. Всадники разминулись на скорости, развернулись и снова сшиблись.

На этот раз грек первым нанес быстрый и сильный удар клинком в грудь своему противнику, а Леха, пропустив его, тем не менее, умудрился остаться в живых и даже не упасть с коня. К счастью, доспех выдержал. Превозмогая боль, морпех даже нашел силы ответить. И достал-таки противника, вложив всю свою мощь в яростный удар. Его меч проскользнул под щитом и воткнулся в бок катафрактария, звякнув о доспех. Но, тем не менее, не пробил панцирь, хотя грек согнулся и едва не рухнул с коня. Тогда Леха, не теряя драгоценных секунд, ударил его в плечо, выбив щит, а затем в шею. Тут уж и доспех не помог. Из пронзенного горла брызнула кровь.

— Знай наших! — крикнул Ларин и, убедившись, что враг повержен, развернул коня, чтобы скакать дальше. Но на него уже несся другой грек с длинным копьем. Этот отряд вообще состоял из копейщиков, после первой сшибки с противником бросавших использованное оружие и выхватывавших мечи. Но этот всадник еще не расстался со своим излюбленным боевым другом, что не сулило для Лехи ничего хорошего. Копье, как ни крути, длиннее меча, который можно и не успеть пустить в дело.

Прижав щит к телу, Леха бросил коня навстречу. Удар он отбил, но тот оказался настолько силен, что бравый командир скифов-разведчиков, потеряв щит, вылетел из седла и, сделав кувырок назад, грохнулся на траву. К счастью вовремя сгруппировался и ничего не сломал, сказались месяцы тренировок в морской пехоте. Коней там не было, но падать приходилось и не с такой высоты. Понимая, что от этого зависит его жизнь, Леха подхватил свой меч и поднялся на ноги, озираясь по сторонам. Вовремя. Сваливший его грек, развернув коня, снова приближался. А в руке у него было все то же копье.

Но тут раздался знакомый свист, и эллин, выронив оружие, рухнул прямо под ноги Ларину. Из его груди торчала скифская стрела. Остальные греки, что бились вокруг Лехи с бойцами из его отряда, вдруг судорожно заметались и, развернув коней, стали уходить к воротам. Подняв голову, морпех увидел, что все пространство вокруг заполнено наступающими скифами. Это пошла в атаку тяжелая кавалерия под началом самого царя. Паллак, облаченный в сверкающие на солнце доспехи, скакал впереди своих людей, размахивая мечом. Велик и грозен был царь Скифии.

Такого зрелища Леха давно не видел. Быстро оттеснив остатки конных греков к самым воротам, скифы натолкнулись на пеших, за это время атаковавших правый фланг. Паллак с давно забытым удовольствием рубил головы пехотинцам Ольвии, издалека заметный в своей сверкающей броне. Однако ворота города не закрылись. На помощь пешим солдатам из них выскочил еще один отряд катафрактариев и снова отбросил от стен почти добившихся победы скифов, ведомых в бой царем.

Этот удар оказался столь неожиданным, что два десятка воинов Ольвии прорвались к самодержцу и почти окружили его, стремясь взять в плен. Ближние скифы все же сумели защитить своего повелителя, отбив нападение. Но Паллак играл со смертью. Убедившись в том, что его нельзя пленить, предводитель катафрактариев Ольвии вскинул копье и метнул его в царя Скифии, гарцевавшего в каких-то двадцати метрах. Мелькнув над головами телохранителей, копье вонзилось в грудь царю, и он упал замертво под ноги своему коню.