Читать книгу "Карфаген атакует - Алексей Живой"

Перед ним теперь не было никого. Но возница уже хлестнул лошадей, раздался стук копыт, и четверка сильных животных понесла колесницу по свободной дороге в гору. Федор бежал за ней и кричал «Юлия!» до тех пор, пока колесница не исчезла за поворотом. Но прежде чем это случилось, Федор встретился глазами с Юлией и понял, что она узнала его. За то мгновение, пока они обнимали друг друга взглядами, в глазах девушки он прочел любовь, печаль и страх одновременно, ведь он был одет в форму врагов Рима. Теперь она это знала.

Спустя час разведчики доложили, что к Аррецию подходят легионы Сервилия, и Федор приказал отступать, устроив пожар на уже захваченных складах. Покинув город, морпех снова остановился на развилке, пока его солдаты маршировали по дороге к Тразиментскому озеру, и обернулся назад, бросив взгляд на еще одно близкое пожарище. Виллу сенатора он тоже приказал сжечь, чтобы не видеть больше этого проклятого места.

Глава двенадцатая В дальний поход

Война с Ольвией проходила не так гладко, как хотелось Иллуру, но он на это и не слишком рассчитывал. Особенно когда выяснилось, что всеми силами вторжения будет командовать лично царь Паллак, давно не выезжавший в походы из своей богатой столицы. Но, как ни крути, а Иллур был вынужден подчиниться, — все же не он правил Скифией, хотя и являлся теперь вторым человеком в государстве.

Греки, узнав о вторжении, защищались яростно. Даже несколько уже состоявшихся конных сражений на подступах к Ольвии скифам удалось выиграть с большим трудом, несмотря на то, что внезапное нападение не дало грекам возможности собрать большую армию. Но и той, что у них имелась, хватило для резкого снижения темпов победоносного продвижения орд скифского царя.

И все же через двенадцать дней они уже стояли лагерем под стенами Ольвии. Шатры Иллура и солдат, подчинявшихся его кровному брату Алл-лэк-сею, раскинулись на самом берегу, откуда в это утро морпех заметил греческую квинкерему, которая, прорвав заслон скифских кораблей, смогла уйти в открытое море.

— За подмогой пошли! — разозлился Леха, глядя, как умело лавируют греческие моряки среди превосходящих сил противника. — Я же говорил, что надо было раньше начинать атаку с моря. А теперь, не ровен час, придет сюда греческий флот, и тогда станет еще веселее.

— Ничего, — заметил на это Иллур, тоже недовольный медлительностью царя, — успеем. Должны успеть. Я прикажу кораблям Ичея немедленно атаковать гавань.

— Вот это дело! — кивнул обрадованный Леха. — А то засиделись мы здесь.

— Ну, а нам пора начинать приступ, — завершил Иллур. — Проверь, все ли готово у мастера. Я отправляюсь в ставку Паллака.

Взяв с собой одну сотню из трех, недавно навербованных и подчинявшихся лично ему, Леха с радостью ускакал в расположение «артиллеристов». К началу осады скифы имели уже неплохой «спецобоз», укомплектованный баллистами и катапультами в штурмовом исполнении, хотя на Леху самое большое впечатление производили онагры Калпакидиса.

Второго мастера скифы в поход не взяли. Гилисподис в спешном порядке достраивал в своей бухте еще несколько триер и массивную квинкерему. Да и не было смысла привлекать его к набегу на собственный город. Иллур в этот раз решил не заставлять грека напрягаться и страдать сверх меры, хватит с него флота, предназначенного для захвата его родной Ольвии.

Когда Леха оказался на позиции, где уже полным ходом шла подготовка к началу обстрела Ольвии, чьи стены находились в зоне прямой видимости, то застал там самого Калпакидиса. Греческий мастер гордо прохаживался вдоль строя титанического размера машин, вокруг которых суетилась недавно обученная прислуга, и отдавал последние указания.

Ларин осадил коня рядом с онагром, где ученый грек через переводчика распекал незадачливых стрелков, умудрившихся неправильно собрать орудие после транспортировки.

— Я же говорил, — кипятился Калпакидис, показывая на одну из самых больших деталей, лежавшую в стороне, — что центральную часть нужно вставлять еще до установки рычагов, а не наоборот! Как вы ее теперь приладите на место? Надо же все опять разбирать…

Стрелки, вчерашние конники, с удивлением смотрели на странный агрегат, призванный метать ядра и зажигательные горшки на большое расстояние и откровенно его боялись. Калпакидис, чувствовавший себя среди всех этих машин, как рыба в воде, казался им тоже чем-то вроде колдуна. Но выхода у них не было. Иллур предоставил своим подданным нехитрый выбор — либо изучить искусство метания снарядов в кратчайшие сроки, либо закончить жизнь позорной смертной казнью. И солдаты, натурально, предпочли первое.

— Ну, как дела? — поинтересовался Леха, соскакивая с коня на землю. — Скоро уже пора начинать.

Толмач перевел.

— Все готово, — Калпакидис взмахнул рукой, указав на выстроившиеся в ряд осадные баллисты с онаграми. И закончил, опустив руку перед последним орудием. — Почти.

— Не подведешь? — на всякий случай Леха пристально глянул в глаза инженеру. — Мы должны завалить этот городишко ядрами по самые крыши. А лучше вообще стереть с лица земли.

— Все будет в порядке, — ответил Калпакидис. — Орудия в норме. Солдаты прошли обучение.

— Да вижу я, как они прошли обучение, — ехидно заметил Леха, поглядывая на оставшиеся после сборки онагра «лишние» детали. — Ну, да ладно.

— Когда поступит приказ, мы не подведем, — успокоил его грек.

На том и сговорились. Леха уже вскочил на коня, собираясь скакать к себе, как вдруг на позициях метателей показался гонец от Иллура с приказом немедленно начать обстрел города.

— Ну, вот тебе и приказ! — молвил Леха, поглядев на мастера, и махнул рукой. — Начинай!

Калпакидис кивнул, в свою очередь махнув рукой, и многочисленная прислуга заскрипела рычагами, оттягивая назад балки и тетиву метательных механизмов. Скоро все орудия были заряжены. Леха решил еще немного задержаться здесь, чтобы своими глазами увидеть первые попадания снарядов в укрепления Ольвии. Тем более, что гонец ничего другого не передал, а это означало, что прямо сейчас Иллур его видеть не собирался. Если дойдет до конной атаки, то его найдут всенепременно.

Первые камни, просвистев положенное расстояние, ударились в стену греческой цитадели, выбивая из нее куски. Следующая волна пришлась в аккурат по кромке верхней стены, сбросив с нее добрый десяток защитников и разрушив несколько зубцов. Правда, и в перелет ушло немало ядер, но все они упали на город, ломая крыши и калеча находившихся под ними людей, а значит, не пропали зря.

Повернув голову, Леха обнаружил, что почти одновременно с обстрелом началась и морская операция. Корабли скифов, выстроившись клином, на острие которого шла почему-то небольшая либурна, атаковали греческие триеры, перегородившие вход в обширную гавань Ольвии. Началась перестрелка из баллист.

Некоторое время Ларин не мог уяснить замысла Ичея, командовавшего этими силами. Но увидев, как вспыхнул факелом небольшой кораблик, наперерез которому совсем уж собрались рвануться две триеры, а, заметив пожар, отвернули в сторону, начал догадываться. Поджегшие корабль моряки, бросились в воду и поплыли к своим триерам. А полыхающая огнем либурна с намертво закрепленным рулевым веслом направилась прямиком в гавань. Туда, где, кроме военных, собралось немало купеческих кораблей, не успевших до начала военных действий покинуть Ольвию. Даже со своего места Леха мог видеть лес мачт, поднимавшийся над гаванью. Если эта горящая либурна доберется до цели, и в гавани Ольвии вспыхнет пожар, то Ичей выдержал экзамен на адмирала. Хотя и так уже ясно, что задумка вышла превосходной.