Читать книгу "Рим должен пасть - Алексей Живой"

Леха познаниями в географии не отличался, но главное понял — Иллуру не давала покоя память о великих подвигах предков. Его тянуло в дальний поход, когда можно собрать все силы скифов в единый кулак, сразиться с сильным врагом и победить его на поле брани, снискав себе громкую славу.

— Ну, может, еще все вернется, — попытался подбодрить кровного брата Леха.

— Я хочу этого больше всего, — воскликнул Иллур и даже привстал от возбуждения, — но сначала нам нужно разбить близких врагов, не дающих нам ощутить себя хозяевами всей этой земли.

В поход на Херсонес, начавшийся почти сразу по возвращении, Леха отправился во главе десяти бородатых конников. Как правильно выговаривалось его новое звание на местном наречии, он еще не запомнил, труднопроизносимое оказалось слово, поэтому величал себя просто десятником. Так понятнее. Не бог весть что, но уже командир отделения. Считай, сержант.

«Интересно, как там Федор поживает, — думал Леха, покачиваясь в седле и изредка посматривая, как его отряд продвигается среди колючих кустарников на юг полуострова в авангарде сборного войска, состоящего из орды Иллура и еще трех соединений, возглавляемых другими вождями, — наверное, как сыр в масле катается. Магон, небось, ему уже и виллу отгрохал за свое спасение, и медаль дал. Молодец, Федор. Но и у меня жизнь налаживается».

Колчан со стрелами мерно постукивал его по бедру. А на другом боку пристроился небольшой топорик с остро отточенным лезвием. Леха окрестил его «томагавком», вспомнив подходящее название…

Херсонес оказался скифам не по зубам. Новоиспеченный десятник не стал вдаваться в политические распри и не расспрашивать Иллура, почему нужно нападать на еще вчера дружественный город, ведущий со скифами активную торговлю. Политика дело тонкое, ну ее к бесу! Леха предпочитал воевать.

Скрытно спустившись со своим отрядом с горного перевала, он попытался разведать все подходы к городу, но вскоре напоролся на многочисленный разъезд греческих конных наемников и еле унес ноги. Иллур нисколько не удивился — греки хорошо охраняли свой город, выстроенный на берегу теплого моря. Он и не надеялся застать его защитников врасплох. Поэтому пришлось схлестнуться с ними еще на дальних подступах.

В открытом бою скифы превзошли греческих наемников, рассеяли их войско и отогнали к стенам Херсонеса, обложив его со всех сторон. Однако, штурм города, укрепленного высокой и крепкой каменной стеной с многочисленными башнями, оказался нелегким делом. Тем более, что на стенах находились метательные машины, поражавшие своими ядрами и стрелами даже быстрых скифских конников, появлявшихся в близи стен.

— Нам бы такие машины, — разочарованно бурчал Леха, глядя как греческие стрелки старательно выкашивают ряды скифов, сами оставаясь неуязвимыми.

Но осадных машин у скифов в этом походе почему-то не оказалось. Зато были корабли. И Леха уломал Иллура произвести атаку города с моря. Правда, и тут не вышло. Заблокированный по суше Херсонес продолжал получать продовольствие и подкрепление с моря, где постоянно курсировали его боевые суда, оберегая свои коммуникации от любого нападения.

План, предложенный Лехой, сложностью не отличался. Ночью, силами пяти крупных гребных кораблей, способных нести по полторы сотни солдат, и еще десятка суденышек поменьше, пробраться в гавань Херсонеса, чтобы устроить там переполох. Но, и на этот раз лихо не получилось. Греки заметили атаку с моря и забросали приближавшиеся крупные суда из своих метательных машин горшками с зажигательной смесью. А остальные корабли, ставшие заметными в отблесках огня, разгромили вышедшие на ночную охоту триеры противника. Сам автор проекта чудом избежал смерти, добравшись в плавь до скалистого берега.

Спустя месяц бесплодных попыток Иллур решил, что час еще не настал. Ограничившись демонстрацией силы, скифы опустошили окрестности, подожгли все встреченные селения и ушли восвояси.

Последним уходил отряд Лехи. Морпех остановил коня на перевале и, развернувшись в сторону греческого города, погрозил ему кулаком.

— Ну, погоди у меня, — пообещал он по-русски, — я сюда еще вернусь.

Глава пятнадцатая Госпожа

Морпехи Тарента оставались в лагере на берегу По еще целую неделю, продолжая прочесывать окрестности в поисках галлов, но крупных сил больше не обнаружили. Они жгли деревни и убивали всех, кого удалось отыскать. Лишь после того, как консул Павел Марк Ливий прислал в лагерь гонца с известием о том, что немалые соединения галлов обнаружены и разгромлены на участке предполагаемого вторжения, стало ясно, что помощь морпехов Тарента впредь не потребуется. А потому военный трибун Секст Навтий Медуллин разрешил Памплонию со своими людьми вернуться в Геную, откуда им предписывалось вновь отплыть в Луканию. И уже позже, если одержана окончательная победа, отбыть домой, в Тарент.

Но, оказавшись опять на берегу моря, Памплоний решил дать своим людям небольшой отдых. Тем, кто выжил. Больше половины численного состава манипул гастатов, приписанных к кораблям, уже не существовало. Пострадали и принципы. Хорошо еще, что моряки не принимали участия в этой карательной экспедиции, так что с управлением кораблями проблем не возникало.

Федор сидел на облюбованной им лавке в изрядно опустевшем помещении для морпехов на борту квинкеремы «Гнев Рима» и смотрел на унылую физиономию Квинта, баюкавшего свою лишенную трех пальцев и замотанную тряпками ладонь, когда явился ординарец Памплония. Он сообщил, что военный трибун вызывает опциона первой манипулы к себе.

Каково же было его удивление, когда Марк Акций Памплоний кинул перед ним на доски массивного стола скрученный в трубочку свиток с личной печатью и объявил, что Федор немедленно отправляется в Рим. Вернее, на виллу сенатора Марцелла с тем, чтобы передать ему это послание.

— Твой центурион ранен, а великий Марцелл должен знать, что я скоро снова посещу его дом, — кратко пояснил военный трибун суть задания, снизойдя до откровенности и сладострастно ухмыльнувшись. — Пусть это не станет для него… неожиданностью. Отправляйся немедленно, я прикажу дать тебе самую быструю триеру.

Федор взял свиток и со странным ощущением неправильности происходящего покинул каюту военного трибуна. Увидевшись с раненым в ногу центурионом, которому его врач приказал не вставать, опцион сообщил Гнею о полученном задании. А затем навестил еще раз Квинта, поведав тому, что срочно отбывает в Рим, и рыбаку из Бруттия придется пока остаться за старшего.

Выходя, Федор даже попрощался.

— Ты чего? — не понял Квинт. — Через несколько дней еще выпьем за победу над галлами, Юпитер порази этих ублюдков!

— Выпьем, — не стал спорить Федор и вышел вон.

Триера не плыла, а просто летела над волнами, выбрасываемая вперед мощными рывками весел полутора сотен гребцов. И в Остии он оказался уже через три дня. Там он взял на почтовой станции коня — на этот раз Памплоний не жадничал и даже подкинул ему в дорогу кошелек, набитый ассами. В нем, кроме жалования, выданного чуть раньше положенного, находилась и «наградные», вполне приличная сумма золотыми монетами достоинством по двадцать ассов каждая. Да и жалование у него, с тех пор, как Федор стал опционом, выросло вдвое. Кошелек просто распух от такого количества денег. Живи да радуйся, но радости Чайка почему-то не испытывал. Впрочем, лишь первое время. До того момпента, пока не устремился вскачь по вымощенной каменными плитами и уже такой знакомой дороге на виллу сенатора.