Читать книгу "Рим должен пасть - Алексей Живой"

Это были кельты. Чуть по-другому одетые, многие в странных кожаных шлемах. Но раскрашенные лица и стоявшие дыбом волосы большинства воинов не оставляли сомнений. А число их переваливало за десяток тысяч.

Федор с трудом оторвал ладонь от рукояти меча и поспешил за своим командиром через укрепленные ворота в громадный лагерь. Палатки здесь тоже выстраивались рядами, хотя и не такими ровными, как у римлян. Скорее, они расставлялись группами, в соответствии с еще неизвестным Чайке, но явно существующим здесь принципом. Внутри лагеря ветвились дороги, а кроме шатров и палаток находилось еще множество деревянных бараков, конюшен и других сооружений, не совсем для морпеха понятных. Здесь же располагался осадный обоз с внушительным количеством метательных машин. Наибольшее же впечатление произвели на Федора гигантские помещения для слонов, спокойно взиравших из глубин своих стойл на кипящую вокруг них людскую круговерть.

Состав воинов, попадавшихся на глаза, отличался, по мнению морпеха, некоторой пестротой. Как, впрочем, и их вооружение. На самом же Федоре новенький темно-синий кожаный панцирь с нашитыми поверх него металлическими пластинами сидел как влитой. Бедра почти до колен прикрывало некое подобие юбки из прочных кожаных ремней, способных противостоять рубящему удару, а ступни облегали сандалии на толстой подошве.

В общем, морпех оказался вооружен почти по-гречески. Панцирь, шлем с плюмажем и короткий меч. Все знакомо. Римляне, учившиеся всему у эллинских героев, носили похожие доспехи. Овальный щит с железным умбоном, похожий на скутум с закругленными краями, Софоникс разрешил оставить на корабле.

В лагере Ганнибала Федор повстречал множество тяжело вооруженных пехотинцев, носивших в отличие от него круглый щит, а на левом боку не короткий обоюдоострый меч, а более массивный, изящно изогнутый. Это было внушающее уважение оружие с длиной клинка примерно сантиметров пятьдесят. Некоторые из ливийских воинов, замеченных Федором при продвижении сквозь бурливший лагерь, прикрепляли к своим ножнам еще и короткий кинжал. Сам меч назывался фалькатой, как объяснил Софоникс, и являлся любимым оружием солдат Ганнибала.

У Федора с первого взгляда сложилось впечатление, что здесь, в лагере, собралось множество самых разных племен со всех концов света. Помимо примелькавшихся в Карфагене смуглолицых ливийцев, тут роились кельты, делившиеся на множество племен, а ближе к центру наперерез морпехам вдруг устремился отряд из чернокожих всадников-копьеносцев, не признававших, очевидно, ни седел, ни стремян. Тем не менее, они лихо управлялись с конями лишь коленями и пятками, словно американские индейцы.

— Нумидийская конница, — пояснил удивленному Федору командир морпехов, державший его за новичка, ведь по весьма правдоподобной легенде, изложенный наварху, Чайка был иноземцем, лишь недавно получившим гражданство Карфагена за особые заслуги, — лучшие среди африканцев.

Как Ганнибал управлялся с таким разношерстным войском, Федор представлял с трудом. Правда, сразу чувствовалось, что молодой вождь позволял своим солдатам одеваться и даже вооружаться согласно собственным родовым традициям, не сильно докучая единообразием.

Морские пехотинцы вступили на форум, здесь также имевшийся, в тот момент, когда сквозь привычный шум лагеря прорвался рев горна. В центре главной площади лагеря возвышался выстроенный из тонких бревен помост, куда под восторженные крики солдат взошли три военачальника в дорогих доспехах. Вперед выступил высокий и смуглолицый финикиец без шлема.

— Кто это? — спросил у Софоникса Федор.

— Это Ганнибал, — дрогнувшим голосом ответил командир морпехов. — А рядом его братья — Гасдрубал и Магон.

— Как? — удивился Федор, — Тоже Магон?

Но Софоникс его уже не слышал. Восклицание Федора бесследно растворилось в реве кельтов, к тому же ударивших в щиты при виде командующих. Однако, едва молодой вождь Карфагена поднял руку, как все крики смолкли, и многотысячная толпа застыла, обратившись в слух.

— Сагунт взят! — объявил Ганнибал, — И за это я благодарю вас, мои храбрые воины!

Форум снова захлестнул восторженный рев тысяч глоток.

— Сегодня мы победили, — вновь заговорил Ганнибал, выждав, пока крики стихнут. — Но наша главная цель впереди. Мы должны уничтожить сильного врага, почти отнявшего у Карфагена море и желающего властвовать на всей суше. В наших владениях. В землях, что принадлежат нам по праву!

Ганнибал умолк, дав выплеснуть эмоции собравшимся по его приказу войскам, затем завершил свою короткую речь:

— Мы нанесем удар первыми. Завтра на рассвете армия Карфагена выступает в поход. Мы начинаем эту войну, чтобы победить и вернуть Карфагену власть над миром.

Он вскинул руку вверх и крикнул:

— Мы идем на Рим!

— На Ри-и-и-м!!! — колыхнулось в едином порыве море человеческих тел, вздевая к небу мечи и копья.

Санкт-Петербург

Март, 2007