Читать книгу "Очевидец - Сергей Чекмаев"

Вот и не выдерживает тысячелетиями настраиваемая машинка человеческого организма: начинает сбоить щитовидная железа, гипоталамус, вразнос идут надпочечники. Именно они отвечают за адаптацию человека к неблагоприятным условиям – а значит, первыми и не выдерживают напора ненормальной экологии. Бронзовая болезнь – еще не самый тяжелый диагноз. Здесь, на Надежде, я видал и похлеще.

– Кладите ее сюда… Осторожней. Вот так… Не бойся, милая, всё будет хорошо.

Девочка меня не слышит – тяжелая, тряская дорога вконец измотала ее.

– Худо дело, да, док?

– Кто вам сказал? Сейчас проведу гормональную стимуляцию, пару недель полежит в карантине, ну а дней через тридцать-сорок будет здоровее некуда.

– Во дела! Скажете тоже… У нас вон на третьем участке Тим О’Келли, ирландец, как стал таким же бронзовым, так и загнулся в одночасье. Сначала упал без сил, прямо в забое, ребята его кое-как отволокли в барак, на койку… Во от… Вернулись со смены – а он уже и не дышит.

Терпеть не могу старательские побасенки! Всё у них плохо, никакого просвета. Если заболел кто-нибудь – обязательно умрет, можно даже не лечить. Если ушла из забоя жила – всё, с концами… Искать бесполезно: бросайте-ка лучше этот штрек, рубите новый. Ну, откуда такой пессимизм?

– Как вас зовут?

– Романек, Карел Романек. Только я, док, больше привык, когда меня Старым Карелом зовут. Я, почитай, двадцать лет без малого за рычагами. Всю Надюшу исколесил…

– Скажите… гм, Старый Карел, а где сам Левкович?

– Мастер-то?

О, конечно. Прошу прощения. Левкович – не просто инженер участка, он ВЫБРАННЫЙ мастер. Когда Концессии присылают сверху своего человека, его называют как угодно – участковым, инженером, управляющим. Но мастером – НИКОГДА. Это надо заслужить. Левкович смог. И теперь Старый Карел напоминал мне об этом. Никаких фамилий, только Мастер.

– …да внизу, на пятом горизонте. Рубит новый рукав. Там с давлением что-то неладно, вот он и спустился посмотреть. Дай бог, если часов через пять выйдет.

Лучше некуда! Усталый Айзек Левкович вываливается из подъемника, сдирая с прокопченного лица надоевшую маску, а тут – такая новость: дочка заболела. Причем Старый Карел сам захочет рассказать всё мастеру, никому не доверит. Ну, и расскажет, конечно. В своем стиле. Так распишет, да с такими подробностями, что бедняга Айзек плюнет на усталость и сорвется ко мне на первом же попутном вездеходе.

– Вот что, Романек, послушайте. Как только мастер поднимется из забоя, вы лично встретите его и, ничего не объясняя, попросите позвонить мне в клинику, хорошо? Я могу на вас надеяться?

– Конечно, док, какие вопросы…

Левкович позвонил через шесть часов после захода Эпсилона, когда накачанная гормональными стимуляторами Мия уже спокойно спала, а я сидел за терминалом и рылся в базе данных, безуспешно пытаясь составить курс лечения из своего невеликого, прямо скажем, медицинского арсенала.

Визор пиликнул вызовом, я не глядя ткнул в клавишу:

– Клиника. Доктор Веснин. Слушаю.

– Док, это Левкович. Скажите сразу…

Я обернулся к обзорнику. Усталое лицо инженера, всё в грязноватых потеках пота и рудничной пыли, казалось озабоченным. За его спиной маячили несколько горняков, шумно вздыхала пульпа в невидимой трубе, натужно скрежетал подъемник. Похоже, Айзек звонил прямо с нулевого уровня шахты, с рабочей зоны. Да, там не поговоришь…

– …что с Мией? Не успел я подняться, как прискакал Старый Карел, чуть ли не силой потащил меня к визору, ничего не объясняя.

– Всё в порядке, мастер, небольшой гормональный дисбаланс. Я сделал ей инъекцию кортизона, сейчас синтезирую альдостерон… Мия сейчас спит, а завтра вечером можете заехать ее проведать…

– Док, я…

– Не волнуйтесь, Айзек, всё будет о’кей! Дней десять-пятнадцать девочке придется побыть у меня, зато потом – никаких проблем. В колонии это не первый и, к сожалению, не последний случай. Бронзовая болезнь, можно сказать, «профессиональная» для наших мест.

– Спасибо, док, спасибо. Завтра мы заедем, конечно… скажите, может, ей чего нужно. Мы привезем…

– Гм… возьмите какие-нибудь игрушки, у нас, сами понимаете, такого добра немного. Скучно ей тут будет одной.

– Хорошо, док… и… это, еще раз спасибо. Храни вас бог!

Левкович отключился. Хотел бы я быть уверенным в выздоровлении девочки хотя бы наполовину так, как расписывал инженеру. Стимуляторы стимуляторами, недостающие гормоны я сейчас, конечно, синтезирую – не вопрос, но не вечно же их колоть девчушке! Надо еще с надпочечниками разобраться. Если медикаментной базы хватит. Если девочка не слишком ослабела. Если… Слишком много «если»!

Вся надежда на то, что молодой, крепкий организм справится с болезнью. Я могу только колоть гормоны и молиться. Впрочем, я могу еще кое-что. Сидеть с ней рядом, держать за руку, рассказывать сказки. Вытирать пот со лба… Кто посмеет сказать, что этого мало?!

Снова пискнул визор. Господи, ну кто еще?

– Хэлло, док! – оскалился с экрана Роб Хэммит, связист Фактории.

– Роб! Что случилось? Никак заболел?

– Не-е е… – с ухмылкой протянул Хэммит, – не дождетесь. К вам, медикам, только попади… Залечите насмерть. Тут дело другое. На ваше имя пришла депеша из ЦКМ. Шифрованная. Лично вам, по прямому лучу. Чего стряслось-то, док?

Екнуло сердце. ЦКМ – Центр Колониальной Медицины просто так рядовым медикам на забытые богом колонии срочные депеши не рассылает. Да еще шифровкой. В прошлый раз меня таким образом уведомляли об эпидемии на «Таргисе» и о том, что карантинный корабль ни под каким видом не должен садиться на Надежду.

«Таргис» полтора месяца крутился на орбите, а потом с Земли прибыл военный крейсер и повел чумного торговца под конвоем куда-то к сектору Омега. Надравшись, наши астрономы клянутся, что потом регистрировали в той части неба странные вспышки. Правда, протрезвев, никто из них уже на эту тему не распространяется. Их можно понять, они давали подписку.

– Ну чё, готовы к приему? – Робу, похоже, надоело созерцать мою вытянутую физиономию. Наверняка срочная депеша оторвала его от вечернего покера. Партнеры ждут.

– Давай, Роб… Поехали.

На терминале поползли шифрованные строчки. Я запустил криптограф.

«Сектор Гамма. Эпсилон Индейца II. Фактория Надежда.

Срочно. Приоритет «зеро».

Доктору Веснину К. Анатолию лично.

Уведомление.

Центр Колониальной Медицины рад сообщить Вам, что по результатам Вашей работы на Эпсилон Индейца II, а также по тестовым показателям предварительная врачебная практика считается пройденной успешно. ЦКМ приглашает Вас прибыть в Учебный Комплекс Академии «Метрополия» для получения диплома практикующего врача-универсала. Капитаны транспортных и пассажирских кораблей получат предписание оказывать Вам содействие и помощь для скорейшего прибытия на Землю.