Читать книгу "Боярышня Дуняша 2 - Юлия Викторовна Меллер"

дом! Смотрите, крыша видна…

— Да здесь многие дома…

— Дивно, до чего же дивно! Неужто ребёнок это всё сделал? Невозможно! Никак невозможно!

Женщины всё больше шумели, узнавая храмы и дома своих соседей, восхищались, выказывали недоверие.

Дуня подошла к посаднику и спросила его о том, помнит ли он об обещании, что умолчит о мастере, сделавшем ему эту красотень.

— Помню, боярышня Евдокия, и исполню, — с большим уважением произнёс Алексей Васильевич и склонил голову перед нею. — Я сам вижу теперь, что слава только смуту принесёт в твою жизнь.

Посадник даже поморщился, глядя на хорошо знакомых ему женщин. Все много лет жили в его доме, помогали Прасковье по хозяйству и казались разумными, а вот же, начали спор о том, не обманули ли их, когда запретили ходить и смотреть за работой московской боярышни. Вдруг тут работала целая артель приглашённых мастеров?

А Дуня, хоть и видела, что всем нравится её работа, всё же спросила:

— Доволен ли ты увиденным, Алексей Васильевич?

— Ещё как! Я теперь даже рад тем насмешкам, что были. Если бы не они, то не видать мне такой красоты.

— И я рада, что ты рад, — засмеялась Дуня. — Только должна предупредить тебя, что не знаю, как долго можно любоваться моей работой.

Посадник нахмурился.

— Если дом не топить, то может что-то осыпаться, но поправить не сложно. Те девушки, что помогали мне, сумеют справиться с возможными проблемами, а вообще они сами могут попробовать свои силы в этом деле. Я довольна их помощью и вижу в них дух к созиданию.

— Хм, здесь всегда кто-нибудь живёт, так что дом не промерзает. А за девок спасибо тебе. Они похвастались уже Прасковьюшке, что смогут её горницу украсить цветочным барельефом.

— Смогут, — утвердительно кивнула Дуня.

Неожиданно посадник присел на корточки, чтобы не возвышаться горой над ней, и спросил:

— Боярышня, подскажи мне, какой подарок хочется тебе привезти из Пскова?

— Не успела я погулять, разузнать, чем дышит город, — с сожалением ответила Дуня, — а так целью нашего приезда было посмотреть на семью Пучинковых и выгодно распродать изделия наших крестьян. Наверное, отец уже всё продал

— Я могу выступить сватом, — предложил Алексей Васильевич, — мне не откажут.

Дуня сообразила, что он уже всё разузнал и спросил её, думая услышать о каких-то личных, девичьих мечтах. Наверное, ожидал, что она грезит о красивом венце или шубе, платье, сапожках. Всё это дорогие вещи и послужат многим поколениям.

— Не надо сватом, Алексей Васильевич, — покачала головой она и тише добавила: — Не вижу я Машиного счастья в этой семье, уж прости.

Посадник понимающе кивнул и поднялся.

Уж ему ли не знать, что Пестинея у многих поперёк горла стоит из-за своего гонористого характера. Не любят её женщины. Сколько лет живёт в Пскове, а своею не стала. Всякий разговор норовит перевести на тему, что в Речи Посполитой иначе и надо бы как там поступать.

Дуня засобиралась домой. Прасковья немного задержала её, чтобы выразить свои эмоции, но Дуне уже хотелось на волю. Ей бы сейчас пробежаться по хрусткому снегу, скатиться с горки на санках или разогнаться на коньках, изображая конькобежцев. Отчего-то душа просила скорости. Афанасий снисходительно отнёсся к тому, что боярышня свернула к речке, но напомнил, что на ней сейчас дорогая шуба.

— Да я так… просто… — со вздохом ответила Дуняша и направилась к дому.

Боярыня Соломония велела никому не спрашивать девочку о том, как всё прошло, но на следующий день, когда она вернулась от посадника, то приказала устроить пир.

И пусть этот пир был только для домашних, но чествовали Дуню как взрослую и ради неё все сели за один стол, как делалось это только в двух случаях: на поминках или во время свадьбы.

Дуняша, как какая-то княжна, распоряжалась раздачей пирогов и вин, не забывая подзывать за угощением и самых маленьких. Она очень ответственно отнеслась к этой задаче и родня сопровождала каждое указующее движение её пальца шутками-прибаутками, и всем было весело. Да так весело, что спустя время, когда настали именины самой маленькой Посниковой, то она потребовала такого же праздника. Малышке не чествование было нужно, а сбор всей родни и весёлая атмосфера. И Посниковы даже не заметили, как для всех своих детей начали устраивать общий стол на именины, и эта традиция прижилась.

Вести о необыкновенной стене в палатах псковского посадника мгновенно облетела весь город и его дом осаждали желающие посмотреть на диковинку. Дуня слушала, что болтают женщины о том, на какие ухищрения идут недруги Алексея Васильевича, чтобы попасть к нему в гости — и улыбалась. Для неё это было своеобразным признанием её таланта.

— Дуня, что-то ты квёлая, — отвлекла дочь от мечтательного состояния Милослава. — Я думала, что когда ты закончишь работу, то будешь рваться в город.

Дуняша пожала плечами. Она тоже думала, что займется навёрстыванием упущенного, а вместо этого сидит и слушает, что говорят про её барельеф.

— Не заболела ли ты?

Боярышня мотнула головой, ленясь отвечать.

— Да что же это? То Сенька Волк пропадает, вместо того, чтобы быть подле тебя, то ты спишь на ходу.

— Семён пропал? Его ищут?

Милослава раздраженно махнула рукой.

— Он не пропал, а… — боярыня наморщила лоб и тихо пробормотала для себя, — как же он сказал? А! — радостно воскликнула она и процитировала Семёна: — «Изучает обстановку и переносит данные на бумагу!» Прямо как чужеземец заговорил, не сразу и разберешь, что сказать-то хотел.

— А<strong>-</strong>а-а-а, — потеряв интерес, протянула Дуня.

— Недавно к тебе прорывался, хотел, чтобы ты что-то или кого-то посмотрела.

— Так я ж у посадника была.

— Вот! Ты занята была, а дома мы оберегали тебя, следили, чтобы ты высыпалась.

Дуня благодарно кивнула и с неохотой поднялась.

— Ты куда?

— Так пойду, поищу боярича.

— Нет его, говорю же, целыми днями по городу рыщет, честный люд беспокоит. Побьют его, ей богу побьют и не посмотрят на боярскую шапку.

Дуняша всё же переоделась и вышла