Читать книгу "Ленинградский панк - Антон Владимирович Соя"

не можете расстаться с последней песней. Припев уже спет раз пять, а гадский Дэн снова пилит его на своей гитаре – и ты орешь, и девчонки вместе с тобой орут, отплясывая на письменном столе:

– Зачем я, зачем я полюбила идиота?

Вот уже и Крокодил не выдерживает и тоже бросается подпевать припев в микрофон Больного. Припев повторяется еще, и еще… И еще.

Весельчак поднимает палочки, кричит:

– Все! Хватит! Сволочи! Загнали! Не могу больше!

Алиска и Рецептор игнорируют его вопли и снова заводят:

– Зачем я, зачем я…

Дэн сдается:

– Закончили! Баста!

Крокодил подбегает к магнитофону и щелчком выключает его. Играть продолжает только неугомонный Рецептор. Он-де только разошелся, а вы уже все. Сла-ба-ки!

– Все, битнички! Поздравляю! – торжественно заявляет Крокодил. – Альбом записан! Всем спасибо, все свободны!

– Ура! Джаз дует! – вопит Рецептор.

Дэн бросается к тебе обниматься (ты даже не успеваешь отпрянуть) и случайно задевает грифом гитары разбитую бровь. Боль такая, будто он разбил ее по второму разу. Кровь заливает глаз. Ну вот, смеешься ты, ни дня без травмы. И обнимаешь своего шального друга. Мурзилка уже рядом с тобой, тянет тебя за руку в ванную к аптечке, чтобы обработать рану. А в комнате продолжается черное веселье.

– Мы сделали это! – ревет Весельчак, запрыгивает на Труху и роняет его на пол, попутно сваливая хай-хэт.

Больной бросается на них сверху. На полу образуется куча мала из радостно вопящих музыкантов. Присоединяются Дэн и Алиска.

Рецептор бежит к ним:

– Меня забыли, канальи!

Плюхается сверху на барахтающуюся гору веселых сумасшедших тел. Крокодил поднимает свой хэт и замирает у барабанов, с любовью глядя на этих балующихся детишек, только что записавших крутейший альбом.

А вы с Мурзилкой все пропускаете. Потому что ничего сейчас не видите. Вы стоите в густой темноте ванной комнаты и целуетесь, целуетесь, целуетесь. И нет ничего сейчас в этом мире, что было бы для вас важнее и нужнее этого бесконечного поцелуя.

Глава 62. До завтра, дебил!

Куча из музыкантов на полу каким-то фантастическим образом саморазобралась минут десять назад. Крокодил ходит по комнате и деловито сматывает провода. Ему помогают Дэн, Весельчак, Больной и Труха. Больше в комнате никого. А, вру. Есть еще Кузя. Вот уж кто рад, что запись закончилась. Бегает за проводами и тявкает, в полной уверенности, что все с ним играют.

– Как ваш альбом-то называется? – спрашивает Крокодил.

– Еще не придумали, – Дэн сам изумляется тому, что говорит. – Вот мы ослы!

– Не ссы. – Весельчак, как всегда оптимистичен и краток. – Придумаем.

– «Нессы» – отличное название, – радуется Дэн. – Очень поэтическое. Энди понравится. Спасибо!

– Давайте послушаем, что записали, – подает идею Труха. – Интересно же!

– Давайте. Вдруг Крокодил забыл на запись нажать! – смеется Больной.

– Эй, эй, не надо без меня ничего слушать, – взвивается Дэн. – Я в луна-парк бегу. Давайте завтра.

– Точно. Давайте завтра у меня все соберемся! – предлагает Больной.

И, конечно же, все с ним немедленно соглашаются. А чего спорить-то? В воздусях Создателем злого рока разлиты спокойствие, умиротворение и немереная гордость. Да, да, да – мы сделали это! Записали факин альбом! И еще любовь ароматами разлита в этом разреженном жарком панковском летнем воздухе. В данную секунду – братская.

– А вы, чувачки, поможете мне барабаны домой отвезти. Хоккей? – обращается Крокодил к Весельчаку и Трухе.

– Не вопрос! – Труха смотрит на Крокодила взглядом, полным нежности и уважения. – Спасибо, что записал нас, Гена. Очень рад… Черт!

Из гостиной раздается страшный грохот. Все стремглав несутся туда. Даже вы с Мурзилкой прибегаете и подслеповато щуритесь на свет после темной ванной.

На обрушившемся диване сидят два перепуганных зайчика – Рецептор и Алиска. Гениальный пианист белее первого снега.

– Да, Рецептор, не ожидал я от тебя такой прыти, – сетует Больной.

– Ай-ай-ай! – грозит пальчиком парочке Весельчак. – На минуту вас оставить нельзя. Ах, Алиса, Алиса!

– Ну, ты попал, Рецептор! – зловеще говорит Дэн. – Сломал антикварный диван. Знаешь, сколько он стоит?

Рецептор в ужасе.

– Мы ничего не делали. Ничего! Просто сели.

– Ага, – подтверждает Алиска.

Смешно, конечно, и можно бесконечно продолжать стебаться, но тебе их жалко. Они замечательные и просто созданы друг для друга. А тебе сейчас хочется, чтобы все немедленно были счастливы. Как ты, например.

– Не парьтесь, детишки, – расслабленно говоришь ты. – Диван такой и был. До вас постарались. Есть тут у нас умельцы.

Весельчак с Трухой ловко переворачивают диван, осматривают.

– Тут работы на полчаса, – обещает Труха. – Завтра вечером после завода с Весельчаком и инструментами к тебе заедем и сделаем. А потом вместе к Больному пойдем альбом слушать.

Какие же они классные!

– Супер! Спасибо, друзья! Порадую родоков. Хотя, может, они сегодня и не заметят ничего с дороги. – Ты и сам-то не особо веришь в то, что сейчас несешь.

– Хорошо с вами, отцы, – говорит Дэн, – но мне пора бежать в луна-парк! Энди, честное слово, в кино сегодня не пойду! Даже с тобой!

– До завтра, дебил! – добродушно прощаешь ты другу его дурацкую циничную шутку. Сейчас она не может тебя ранить. Сейчас ты сверхчеловек. Потому что у тебя есть Мурзилка.

Глава 63. Но это не станет помехой прогулке романтика

Полдня ушло на то, чтобы привести твою квартиру в порядок к приезду родителей. Казалось, что свинарник, в который она превратилась за четыре дня, никогда не разберется. Ан нет – Мурзилка с Алиской все отдраили. Тебе даже показалось, что твоя комната никогда еще не была такой чистой, как после их уборки. Почаще бы родители уезжали! Блин – да за эти четыре дня без них ты целую новую жизнь прожил. Взрослую жизнь. Весельчак с Трухой опять установили диван-ловушку на грустные обломанные ножки и уехали с барабанами к Крокодилу. Рецептор понес к Больному магнитофон, а Алиска увязалась за ними, якобы смотреть фотолабораторию. Ага, все так сразу ей и поверили. Клево, что они с Рецептором познакомились в твоей квартире на записи вашего альбома.

В общем – все разбежались. И вы остались вдвоем. Два часа вы не вылезали из постели. У тебя теперь к болящему носу и разбитой брови прибавились синие губы. Снизу тоже все саднит. Приятно саднит. Ты порвал уздечку. До сегодняшнего дня ты и не знал, что у тебя есть уздечка. Но она есть, и ты счастлив, что порвал ее на скаку. Впрочем, ты просто счастлив. Вы бы, наверное, так и не вылезли из кровати до приезда твоих родителей, если бы Мурзилка вдруг не вспомнила, что мама просила ее быть