Читать книгу "Оникс и слоновая кость - Минди Арнетт"

Бедная, бедная Имоджен! Орвин постоянно слышит ее предсмертные задыхающиеся крики. Они лишили его сна, истерзали его душу.

Входит Хейл, кланяется своему королю и другу:

– Вновь умоляю вас, Ваше Величество, одумайтесь! Вы совершаете ошибку. Многое может пойти не так. Инквизиция даст Гильдии неслыханную власть, а именно этого и добивается Сторр.

– Амбиции Сторра меня нимало не волнуют, Хейл. Мы оба с ним хотим одного: раз и навсегда вырвать дикую заразу с корнем. Только тогда наступит мир, и наши жены и дети смогут спать спокойно.

– А как насчет тех, кто никому не причиняет зла? Кто тоже хочет жить в мире? Среди диких много невинных.

– У них есть сила, от которой не спасет ни щит, ни меч. – Орвин скрипит зубами, не желая слушать доводы конюшего.

– Меч и щит не спасут и от пистолей. Их же мы не запрещаем.

– Оружие всегда можно отобрать. Дикий дар – нет.

– Верно. Но мы отбираем у человека оружие только после того, как он натворит бед, не раньше!

Взгляд Орвина красноречивее всяких слов. Хейл отводит глаза, качает головой, признавая свое поражение. Потом вдруг смотрит в упор, и Орвин чувствует давление в висках. Что-то чуждое пытается пробиться в его разум, что-то похожее на заклинание.

– Простите меня, мой король, – раздается голос Хейла в голове. – Я не могу позволить этому случиться. Пожалуйста, простите меня. Я бы нипочем не посмел, будь у меня выбор.

– Что ты…

Хейл кладет руку на лоб Орвина, и череп короля едва не раскалывается от боли. Орвин кричит, ему кажется, что его рвут на части. Хейл в ужасе отшатывается, хватая ртом воздух:

– Что это за магия?

Орвин не отвечает. Скорчившись, сжимает руками голову. Чьи-то руки хватают его, принуждая распрямиться. Это Хейл. Хейл дотрагивается до чар-камня на шее Орвина.

– Кто вам это дал?

Орвин молчит. Он ничего не помнит ни о камне, ни о назначении заклинания. Выругавшись, Хейл срывает цепочку с шеи короля. Рывок чересчур силен, камень падает и разбивается. Магия вытекает из него серым маслянистым облачком, которое поднимается вверх. Тонкие перламутровые усики устремляются к носу Орвина, его рту и ушам. Хейл кричит, но против столь мощного заклятия он бессилен.

Орвин чувствует, как магия ворочается внутри, будто змея, заползшая ему в голову. Давление нарастает. Он царапает ногтями щеки, разум распадается на кусочки, зрение дробится, точно он смотрит в осколки зеркала.

– Мой король! – в замешательстве кричит Хейл. – Что я могу сделать? Как мне вам помочь? Я не знал, не знал! Если б только…

Орвин больше не властен над собой, в нем вскипает неистовая жажда убийства. С возгласом он вонзает кинжал в бок конюшего, замахивается во второй раз, но Хейл успевает схватить его за руку. Они борются. В глубине своего разума Орвин понимает, что происходит: он больше себе не хозяин, им управляет кто-то извне. Орвин не может изгнать чужака. Им движет одно желание: убить Хейла.

Но тот всегда был сильнее. Ему удается отнять кинжал. Орвин начинает биться в припадке и случайно натыкается бедром на клинок.

– О боги! Орвин! – вопит Хейл.

Орвин тоже кричит. Дверь распахивается, и в опочивальню врывается Корвин:

– Отец!..

Воспоминания оборвались, вышвырнув Кейт из разума Орвина. Задыхаясь, она согнулась и сжала руками голову. Ей больно вспоминать то, что испытал тогда и продолжает испытывать король.

– Кейт, что с тобой? Что случилось? – Теплые руки Корвина успокаивающе легли на ее плечи.

– Заклинание! Заклинание в чар-камне на его шее. Это ловушка! – Кейт подняла глаза на Корвина, и тут до нее дошло, словно разошлись тучи, скрывавшие ясное небо. – Кто-то знал, что мой папа попытается сделать, только заклинание вышло из-под контроля. Оно поразило твоего отца и… – не договорив, Кейт уставилась на пульсировавший чар-камень Орвина, и к ней вернулась тревога. – Корвин, надо отсюда…

Дверь распахнулась, и в покои короля ворвались трое человек: мейстра Викас, принц Эдвин и великий магистр Сторр.

– Вы! – закричала Кейт.

Воспоминания Орвина еще жили в ее памяти. Это Сторр исподволь убедил короля в необходимости создания инквизиции. Глава Гильдии был самым могущественным магом королевства.

– Это вы, вы убили моего отца!

Топор держали не руки Сторра, но это он расставил силки.

– Что тут происходит? – требовательно спросил Эдвин, переводя взгляд с Кейт на Сторра, потом на Корвина.

– Дикая! – завизжала Викас. – Я же говорила!

Мейстра навела на Кейт свою булаву. Чар-камни вспыхнули, высвобождая заклинание. Магия ударила Кейт, сбила ее с ног. Она больно стукнулась затылком об пол. В глазах заплясали искры, в голове помутилось, и Кейт накрыла кромешная тьма.

Часть 3

Возрождение

32. Корвин

– КЕЙТ! – КОРВИН КИНУЛСЯ к упавшей девушке. – Что вы творите, мейстра?!

– Отойдите от нее, Ваше Высочество, – холодно сказала Викас. – Она дикая, я в этом уверена.

Мейстра была, конечно, права, однако Корвин не мог просто так отдать Кейт в руки главы инквизиции.

– Не может быть! Чепуха!

– Вы так думаете, Ваше Высочество? – Викас метнулась к Кейт.

Корвин хотел ее оттолкнуть, но мейстра двигалась стремительно, словно атакующая змея. Она сдернула с шеи Кейт кожаный шнурок. Ярко блеснул бриллиант.

– А как вы тогда объясните вот это? – Викас выпрямилась и показала украшение всем.

– Обычный чар-камень, – хмыкнул Корвин. – Купленный у орденских чародеев.

– Я предупреждала вас, магистр. – Викас повернулась к Сторру, не обращая внимания на слова принца. – Перед нами заклинание, которое скрывает дикую магию.

Сторр во все глаза уставился на камень. На ум Корвину пришли слова Кейт о том, что именно магистр убил ее отца. Кто-то установил магический капкан, так, кажется, она сказала? Кто-то знал, что Хейл попытается переубедить короля. За этим явно стоял великий магистр. Но мог ли он зайти настолько далеко, чтобы посметь манипулировать королем?

«Да! Тысячу раз да!»

И все же Корвин не понимал, что выиграл Сторр от введения инквизиции. Магик никогда не делал ничего, что не приносило бы ему политической выгоды.

– Никогда прежде не встречал подобного заклинания. – Сторр взял камень и принялся его разглядывать.

Он выглядел искренне озадаченным, даже раздосадованным. Магик бросил взгляд на Корвина, потом на Эдвина, и его лицо посерьезнело: