Читать книгу "Не говори никому. Реальная история сестер, выросших с матерью-убийцей - Грегг Олсен"

«В жизни я не раз делала неправильный выбор. Я совершила множество ошибок. И очень сожалею о них. Но ты не такая, как я. Прошу, не верь тому, что тебе станут говорить. На самом деле все гораздо сложнее».

Сэми так и не передала Тори то письмо.

«Моей сестре ни к чему было его читать, – говорит Сэми. – Она умная, живет счастливо, и для мамы в ее жизни нет места».

Сестры Нотек собираются вместе несколько раз в год, обычно в доме Никки в пригороде Сиэтла. В 2018 году Никки впервые после начала расследования приехала в Реймонд. Это было тяжело, но Сэми сопровождала ее, и Никки еще раз вспомнила их мать. Вспомнила те редкие случаи, когда та была к ней добра – даже заботлива. От этого у нее выступили слезы на глазах. Сэми в тот раз тоже впервые за многие годы посетила Лаудербек-Хаус и Монахон-Лэндинг. При виде ванной комнаты в Лаудербеке и того места на лужайке, где Никки заставляли валяться в грязи, она разрыдалась. Но сестры не только плакали, но и улыбались. Сэми снова увидела пруд для рыбок, который когда-то выкопал Кейл, и то место, где он останавливал машину, высаживая ее, а потом сигналил и моргал фарами, чтобы Шелли впустила дочь.

Сестры постоянно поддерживают связь, переписываются и звонят друг другу. Они понимают весь ужас того, что натворили их родители и что им пришлось пережить в детстве. Но хотя Шелли пыталась их разлучить, установить над ними контроль, она недооценила силу их привязанности.

Они сестры навсегда. Но больше не жертвы.

Послесловие

Изнутри семья, в которой царит насилие, воспринимается совсем не так, как извне. Дети, растущие с холодными, нарциссическими или садистическими родителями, не знают, что склонность человека к насилию не норма. Подрастая, они замечают различия между их семьей и семьями друзей, но к тому времени родительский авторитет их уже целиком подавляет. Вместо того чтобы обратиться за помощью, они стараются приспосабливаться.

Все больше детей серийных убийц – в основном дочерей – ныне начинают вслух высказываться о том, что значит жить с жестоким преступником. Они говорят, что сами были жертвами – и это чистая правда. Их откровения можно услышать по телевизору, прочитать в интернете или в книгах воспоминаний. Мелисса Мур, дочь «Убийцы с улыбающимся лицом» Кейта Джесперсона, даже сняла телесериал, в котором знакомила родных серийных убийц с семьями их жертв в надежде залечить старые раны.

Некоторые из них ничего не знали о преступлениях родителей, как Керри Роусон, дочь Дэнниса Рейдера, серийного убийцы из Вичиты. Через десять лет после его ареста в 2005 году она описала репортеру растерянность и унижение, которые испытала, когда ей сообщили, что отец, которого девочка очень любила, убил десять человек – включая детей – в их родном городе. В «Дочери серийного убийцы» она описывает сложный процесс примирения с тем, что он натворил, и построения собственной жизни.

Однако есть и такие, для которых двойная жизнь родителей не являлась секретом, так как они наблюдали за их насильственными действиями. Некоторые даже сами приводили в дом полицию. В ужасе от своего предательства, они тем не менее надеялись исправить ситуацию и остановить чудовищ.

К их числу относятся и дочери Мишель «Шелли» Нотек. Женщины, отличавшейся красотой и сексуальной привлекательностью, которая командовала у себя в доме и подвергала своих постояльцев и собственных детей ужасным пыткам. Прикрываясь разными выдумками, притворяясь, что заботится о ближних, она годами издевалась над другими людьми. Манипулировала третьим мужем, заставляя покрывать свои преступления, и даже заставила его совершить убийство.

Кажется невозможным, чтобы человек пошел на подобное против своей воли, однако успешные манипуляторы используют массу инструментов, помогающих им добиваться своих целей. Они терпеливы и наблюдательны, они планируют и готовятся. Сначала отыскивают покорных людей, не располагающих достаточными средствами: это могут быть их собственные дети или престарелые родители, друзья, оказавшиеся в сложной ситуации, бездомные, психически больные или люди, оставшиеся без семьи. Потом постепенно лишают жертву способности сопротивляться. Столкнувшись с насильственным поведением, те начинают пугаться, подчиняются, теряются и не решаются сбежать или обратиться за помощью.

С учетом пренебрежительного отношения насильников к правде и морали им с легкостью удается имитировать заботливое поведение, искренность и сострадание, которого жертвы от них поначалу ожидают. Встретив сопротивление, они тут же изобретают какое-нибудь оправдание, придумывая причины для своего поведения. Они знают, чего хотят, и умеют этого добиваться. Шелли Нотек притворялась ласковой и заботливой, чтобы потенциальная жертва начала ей доверять. Как только она завлекала добычу в свои сети, то немедленно показывала острое жало.

Некоторые подобные манипуляторы – настоящие садисты, большие белые акулы в этой сфере. Их способность к преступным махинациям не имеет себе равных, как и тяга причинять другим людям вред. Они радуются только тогда, когда разрушают чужие жизни – обычно с помощью психического и физического насилия. Они связывают своих жертв, секут хлыстом, прижигают, вешают, бьют током, колют или душат, пока те не потеряют сознание, а потом приводят их в чувство. Ощущение контроля над другими людьми придает им сил.

Считается, что склонность к садизму начинает проявляться в юности – обычно вкупе со сложным характером, который необходимо контролировать, и отсутствием совести. Однако более трети садистов утверждают, что открыли в себе эту тягу только став взрослыми. Им нравится ощущение власти над покорным и беззащитным человеческим существом, а их фантазии со временем становятся все более изощренными. Они нуждаются в постоянной стимуляции и потому проявляют изобретательность в том, что касается новых пыток и издевательств. Склонность родителей заботиться о своих детях для них – пустой звук.

Доктор Майкл Стоун, криминальный психолог и изобретатель двадцатидвухуровневой «шкалы зла», часто упоминает о «родителях из ада», рассуждая об институте брака и семьи, который должен быть, казалось бы, оплотом безопасности и защиты. Таких родителей он описывает как людей, притворяющихся перед обществом совершенно нормальными, чтобы в кругу семьи творить невероятные вещи. Они удовлетворяют свои извращенные желания и потребности за счет своих родных, чаще всего детей. Чем больше удовольствия им удается получать в процессе издевательств, тем чаще они прибегают к ним. Стоун относит их к самой экстремальной – двадцать второй – категории: психопатам, склонным к пыткам и убийствам, которые стремятся причинять людям максимум страданий. Они наслаждаются, мучая других. Пресытившись одной пыткой, изобретают другую. Предпочитают держать своих жертв живыми как можно дольше, разыгрывая свои самые жестокие фантазии, но всегда помнят, что в конце концов этому человеку придется умереть.

Жертвы, которые хотели бы обратиться за помощью, отдают себе отчет в том, как тяжело им будет убедить представителей власти в подобных садистских действиях. Они знают, что, если попытка провалится, их ждет суровое наказание. Поэтому избирают выжидательную тактику и надеются со временем сбежать. Пособники садистов после поимки часто сами не понимают, как переступили черту, которую никогда не собирались переступать. Но стоило им возразить мучителю или попытаться пресечь его действия, как наказанию подвергались они сами. У них не было выбора – только продолжать. Опытные манипуляторы хорошо знают, как сохранить над человеком контроль.