Читать книгу "Бриллиант мутной воды - Дарья Донцова"

— Понимаю, что эта тема рано или поздно всплывет,поэтому заявляю: Николаша умер. Тот Николай, что сидит сейчас в Бутырке, неимеет к моему сыну никакого отношения.

Мы с Норой кивнули и с тех пор никогда не затрагивали вразговорах больной вопрос. Впрочем, Соня раз в месяц собирает сумку спродуктами и вещами, которую потом отвозит в изолятор. Госпожа Чуева слишкомпорядочна, да и вырвать сразу, пусть даже из израненного сердца, любовь оченьтрудно, но она никогда не ездит на свидания и не пишет писем, просто сдаетхарчи.

Регину Глебовну признали вменяемой, на мой взгляд, это ещеодна судебная ошибка. Быстрова-старшая, стоит ей завести разговор о Беате,мигом делается сумасшедшей. Но на суде было оглашено заключение,подтверждающее, что госпожа Быстрова может отвечать за свои поступки. Несмотряна весь ужас совершенного ею действия, мне было жаль Регину Глебовну, которая,сидя на скамье подсудимых, явно не понимала, почему она сюда попала.

— Беата — убийца, — упорно твердила она, —она лишила жизни моего сына и мужа, я только отомстила за их смерть.

Но судья, довольно молоденькая женщина, отнеслась кнесчастной преподавательнице предвзято, посчитав ее откровенные высказыванияактерством.

— Я очень хорошо знаю, как свекровь способна ненавидетьневестку, — в какой-то момент заявила служительница Фемиды.

Я перевел взгляд на ее правую руку, увидел тусклопоблескивающее обручальное кольцо и понял, что судьба Регины Глебовныпредрешена. Судьи тоже люди. Хоть они обязаны быть объективными и оцениватьситуацию беспристрастно, сами знаете, как получается в действительности. Былопонятно, что судья, у которой дома имеется своя свекровь, отомстит за всехневесток. Но приговор не прозвучал. На одном из судебных заседаний РегинеГлебовне стало плохо, ее увезли с инфарктом в больницу, где она скончаласьчерез пару дней, так и не приходя в сознание.

Девочка Катя, с которой мы прятались от пожара в ванной,оправилась от перенесенного ужаса. Нора, раздав взятки, решила судьбу ребенка.Она пристроила Катю в семью богатых бездетных американцев Смитов. Когда госпожаСмит узнала, что Катюша одна жила на вокзале, питаясь отбросами, она, заливаясьслезами, прижала девочку к себе и больше уже не отпускала. В апреле Катяулетела в маленький городок Брам в штате Калифорния, скорей даже, как сказалибы у нас, поселок городского типа. Смиты присылают Норе письма с фотографиями.В пухленькой, розовощекой девочке, радостно выглядывающей из большого бассейна,расположенного возле двухэтажного особняка с американским флагом на крыше,невозможно узнать изможденное существо, спавшее на полу в грязной квартире.Катя забыла все невзгоды, она начала говорить, но только на английском языке.Смиты, естественно, расскажут дочери о ее происхождении, но Катя будет считатьсебя американкой, что в ее случае только к лучшему.

Нора сумела отобрать у Ороевых Лизу. Понимаю, что у васвозникают сомнения в законности этого поступка, но, когда моя хозяйкачто-нибудь задумает, остановить ее не может ничто. Лизу тоже отдали приемнойматери, которой стала… Соня. Давайте оставим эту ситуацию без комментариев.Счастливы все: девочка, получившая настоящую, заботливую маму, и Соня, которойесть на кого выплеснуть запасы любви.

Ленка по-прежнему готовит мерзкую еду. Но я купилэлектрочайник, СВЧ-печку и по вечерам тайком ужинаю в своей спальне, отвечая навсе вопросы нашего «Фрица»:

— Язва замучила, доктор велел мне есть два раза ночью,в два и четыре. Ну не будить же тебя? А идти на кухню и греметь кастрюляминеохота.

Николетта… О, тут особая ситуация. Вчера утром маменькапотребовала, чтобы я приехал к ней, как она выразилась, «попрощаться передсмертью».

Я сел в машину, в свои «Жигули», и явился на зов.

Николетта утопала в кружевах и пледах. Сдерживая ухмылку, ясел около кровати в кресло, взял ее ручку, унизанную перстнями, и приготовилсявыслушивать в очередной раз рассказ о том, где хранится чемодан, набитыйпожелтевшими любовными письмами. Матушка всхлипнула, я взглянул в ее лицо иперепугался. На нем не было макияжа, а опухшие глаза и красный нос без словговорили: их хозяйка долго плакала.

— Что случилось? — подскочил я в кресле. —Тебе плохо на самом деле?

— Ужасно, — пролепетала Николетта, — хуженекуда!

— Врача вызвать?

— Он мне не поможет!

Вот тут я испугался по-настоящему. До сих пор матушкаобожала призывать медицину, спектакль «Смерть Николетты» отшлифован у нас домелочей и идет на семейной сцене не первый год. И вдруг такая странность.

— Немедленно говори, что случилось! — велел я.

— Ты не поймешь…

— Попытаюсь!

— Все мужчины — сволочи! Миша…

Я не стану вам приводить полностью рассказ маменьки.Утомительно подробное повествование перемежалось рыданиями, не фальшивыми, асамыми настоящими. Чтобы долго не мучить вас, сообщу причину горя. СтриптизерМиша бросил Николетту и переметнулся к Коке.

— Он сказал, — заливалась плачем матушка, —что мы останемся лучшими друзьями! Представляешь, какой позор!

У меня свалился камень с души. Значит, Кока, поговорив сомной, развила бурную деятельность и отбила альфонса.

— Что же тут позорного?

— Ах, Вава, меня никогда, слышишь, никогда не бросалимужчины!

Я хотел было сказать, что все в жизни когда-то случаетсявпервые, но вовремя прикусил язык.

— На завтра намечена их свадьба, — нылаНиколетта, — меня, конечно же, позвали!

— Оденься пошикарней и иди!

— Нет, ни за что!

— Почему?

— Вава, тебе не понять!!!

— Сделай милость, объясни.

— О господи! Ну подумай сам, каково мне придется!Во-первых, Кока купила себе новую шубу, а у меня все та же норка.

— На дворе начало июня! Какая шуба?

— Боже, Ваня, говорю же, ты не поймешь! Бракосочетаниеназначено на семь вечера, все явятся в бальных платьях с оголенными плечами испинами, а сверху обязательно набросят мех! Но главное не это! Кока выходитзамуж! Между прочим, ей сто лет в обед! За молодого красавца! А я? Завалюсь встарой шубейке, одна, словно жалкая нищенка!

— Хочешь, я пойду с тобой?

— Всем вокруг известно, что ты мой сын, а нелюбовник, — зарыдала маменька. — Кока обштопала меня, обошла наповороте.