Читать книгу "Невеста-наследница - Кэтрин Коултер"

— Нет. Как вы сами заметили, вы всего лишь женщина. Да к тому же еще и англичанка, дочь графа. До сих пор мне не приходилось встречать женщин, подобных вам. Вы вызываете во мне острый интерес. Скажите, зачем вы вышли замуж за Колина, если он вам не нравился? Вы, кажется, женаты уже два месяца, не так ли?

— Возможно, вы также слышали, что за все это время мы провели вместе всего несколько дней — и всего несколько ночей. Он большую часть времени проводит в Эдинбурге, а я вынуждена томиться здесь, в его разрушающемся замке. Мне скучно, сэр, а вы так необычны, так не похожи на остальных. Едва увидев вас, я сразу поняла, как разительно вы отличаетесь от Колина. Вы такой миловидный…

Он бросил на нее испытующий взгляд и после недолгого молчания сказал:

— Идемте в конюшню. Я возьму своего коня, а потом, моя дорогая, отведу вас в одно место и там наглядно покажу, что мужчина с миловидным лицом может быть весьма щедро одарен природой.

— Так же щедро, как Колин?

Услышав это, Макферсон надменно выпрямился, словно вдруг проглотил кочергу.

— Я могла бы много чего сказать о своем муже, — продолжала между тем Синджен, — но одного у него не отнимешь: он мужчина с головы до ног. Жаль, что он любит не меня, а только мои деньги.

— Как мужчина он ничего не стоит, — процедил наконец Роберт Макферсон. — Скоро я вам это докажу.

Синджен искренне сомневалась, что он может в чем-либо превосходить Колина, однако сочла за лучшее промолчать. Ей нужно было, чтобы этот человек поехал с ней; в ее планы вовсе не входило выводить его из себя. А то он чего доброго зарычит от ярости и попытается сбросить ее с коня. Тогда пришлось бы застрелить его, прямо здесь, на его земле, а это было бы весьма неблагоразумно.

Десять минут спустя Роберт Макферсон был окружен тремя всадницами, каждая из которых целилась в него из пистолета. Он повернулся к Синджен:

— Значит, я все-таки был прав.

— О нет. Колин ничего об этом не знает. Он слишком благороден, чтобы заманить вас в ловушку и прикончить, как вы того заслуживаете. Поэтому, сэр, мы трое решили сами избавить его от ваших подлых происков. Я не могу допустить, чтобы вы продолжали охотиться за ним. Вам не следовало покушаться на его жизнь в Лондоне и Эдинбурге. Вам не следовало убивать наших арендаторов и жечь их дома. Но теперь вы наконец заплатите за свои преступления. И должна сказать вам, что мне будет очень приятно знать, что вас увезли далеко отсюда, очень далеко. Кстати, мой муж не убивал вашу сестру. Если он не стал убивать такого негодяя, как вы, то как можно поверить, что он мог убить женщину, которая была его женой?

— Она ему надоела. Он устал от нее.

— Пожалуй, в этом что-то есть. В конце концов вы уже успели надоесть мне до смерти, хотя я встречаюсь с вами только во второй раз. И мне ужасно хочется столкнуть вас с какого-нибудь обрыва, однако я этого не сделаю, несмотря на то, что вы не только хам, но в придачу к тому еще злодей, трус и человек, полностью лишенный понятия о чести. Колин сказал мне, что ваш отец — хороший человек, и я не хочу причинять ему горя. Но довольно разговоров. Аликс, Софи, я уже сказала ему все, что хотела. Давайте привяжем его к лошади.

Поначалу Колин совершенно растерялся, затем его охватила дикая ярость.

Глядя в лицо сына, он спросил с холодным бешенством:

— Так ты говоришь, что твоя мачеха и твои две тетушки катаются верхом по поместью?

— Да, папа, так мне сказала Синджен. Она сказала, что прекрасно себя чувствует и хочет показать им окрестности. Я спросил у нее, где ты, и она ответила… теперь я понимаю, что она не сказала мне правды.

— Ты хочешь сказать, что она просто-напросто солгала. Чтоб ей провалиться, я ее побью, я запру ее в своей спальне, я…

— Милорд, — вступил в разговор доктор Чайлдресс, касаясь рукава Колина рукой, покрытой старческими пятнами, — что здесь происходит? Выходит, графиня вовсе не больна?

— Моя жена, — проговорил Колин сквозь зубы, — притворилась больной, чтобы таким образом удалить меня из дома. Проклятие! Она что-то затеяла — но что?

Несколько мгновений он молчал, потом хлопнул себя по лбу:

— Как же я мог быть таким дураком!

Он резко повернулся и со всех ног кинулся к своему коню Гулливеру, который с довольным видом жевал белые розы, посаженные тетушкой Арлет около парадного крыльца.

Филип быстро сказал доктору:

— Боюсь, моя мачеха очень рассердила моего отца. Думаю, я должен поехать за ним, чтобы защитить ее. Извините меня, сэр.

И Филип помчался вслед за своим отцом.

Доктор Чайлдресс остался один. Он стоял и задумчиво слушал торопливые шаги мальчика, гулко стучащие по каменным плитам вестибюля. Он знал Колина с той самой минуты, как тот вышел из утробы матери. Он видел, как Колин рос и как становился высоким, стройным, гордым юношей. Его отец и старший брат всячески старались сломить его дух, но, слава Богу, у них ничего не вышло. Доктор Чайлдресс сказал, как бы размышляя вслух:

— Боюсь, эта юная леди разбудила спящего зверя.

«Разбуженный зверь» остановился на опушке елового леска, пристально глядя из-за елей на открывшийся его взору замок Сент-Монанс. Гулливер всхрапывал, и Колин, не сводя взгляда с замка, ласково погладил своего коня по шее.

— Ты у меня хороший, верно, старина Гулл? Во всяком случае, ты куда лучше, чем моя жена, которой, ей-богу, придется худо, когда я до нее доберусь. И вот еще что, — продолжал он, по-прежнему обращаясь к своему коню, — Остла нигде не видно — говорят, что он будто бы заболел и лежит в постели. По-моему, здесь что-то нечисто. А в довершение всех бед моя дура-жена имела наглость поехать верхом на Арджилле, этой норовистой скотине.

Произнося эти слова, он вздрогнул. Гулливер никак не реагировал на его слова, только мотал головой, отгоняя мух.

Жизнь в замке Сент-Монанс, похоже, шла своим чередом — нигде не было видно ничего необычного. Слуги Макферсонов занимались своими повседневными делами, нигде не было видно скопления людей, не слышалось криков — в общем, все было спокойно.

Так что же все-таки было на уме у Джоан и ее двух невесток? Что они задумали? Неужели она действительно приезжала сюда?

Понаблюдав за замком десять минут (что было довольно скучно), Колин понял, что только напрасно теряет время. Если он будет продолжать сидеть здесь как дурак, это ничего ему не даст. Но не может же он подъехать к парадным дверям замка Сент-Монанс и потребовать, чтобы ему сказали, где его жена! Страх и ярость чуть не заставили его совершить глупость.

Но где же теперь эта чертовка Джоан? И где жены ее братьев?

Он глубоко вздохнул, повернул коня и с изумлением увидел перед собой сына, который тихо, как мышь, сидел верхом на пони. Колин ничего не сказал. Он даже не слышал, как Филип подъехал к нему сзади. Надо же — так оплошать! Он досадливо покачал головой, после чего отец с сыном молча поехали обратно в замок Вир.