Читать книгу "Драконье серебро - Марина Суржевская"

Хальдор сжал зубы, глядя в глаза окровавленного риара.

— Завершай поединок, Краст!

Но тот медлил. Разноцветные глаза затянулись пеленой, и я поняла, что он упадет, до того, как Краст рухнул на землю. Хальдор подскочил мгновенно, выдернул из-за пояса нож, прижал к горлу риара. И отлетел в сторону, сбитый Рэмом. Снежный оскалился.

— Не смей!

— Я в своем праве, — тяжело прохрипел Хальдор. Безумная ненависть в черных глазах требовала смерти. — Он упал, а я все еще стою! Бой силы закончен!

— Только подойди, — прошипел Рэм.

Сверр из Нероальдафе хмуро глянул на Хальдора.

— Бой силы закончен, подтверждаю. Дьярвеншил твой, черный хёгг.

И встал рядом с Рэмом, давая понять, что лишь город, но не прежний риар.

Хальдор сплюнул на снег, развернулся и пошел в сторону башни. Но я уже не видела. Я уже склонялась над Крастом, пытаясь уловить ускользающее дыхание.

— Он не дышит!

— Ему нужно в место силы, — мрачно произнес Сверр. — На золото.

— Золото? — Рэм невесело усмехнулся и бросился к сухим ветвям, наваленным у камней непогодой. — Такое мощное место силы может позволить себе не каждый черный хёгг, риар Нероальдафе. Краст много лет провел в глухих и страшных местах, и в поясе у него если и была монета, то вряд ли золотая. Так что обходиться приходилось тем, что под рукой… Пламя, огненные искры и железо. Несите мечи и ветки, да побольше!

Я бросилась выполнять, даже не подумав спорить. В странной природе драконов я мало что понимаю, так что лучше подчиниться.

Мы обложили Краста сначала оружием и любыми железными предметами, которые оказались на наших телах. В ход пошло все — ножи, мечи, короткая кольчужка и даже пуговицы с одежды! Потом сделали круг из хвороста, и Сверр кинул в гущу уголек. Ветки задымились, разгораясь. Когда тело ильха лизнуло расшалившееся пламя, я вздрогнула, но Рэм смотрел спокойно, словно это было в порядке вещей. Костер получился знатный, так что пришлось отойти подальше, чтобы не превратиться в шашлык.

Рэм ушел дальше всех, снежному возле огня было плохо.

— Он очнется? — дернула беловолосого за рукав. — Скажи, он очнется?

— Краст сильный, — глухо произнес его побратим. — Надо ждать.

Ждать… боги, как же это трудно — ждать!

Кайла села на камни, Ирна, ворча про холод, рядом. Подошел золотоглазый риар, сказал, что должен отбыть в Нероальдафе, но вернется, если… Глянул быстро в сторону костра и не закончил. Зато предложил отнести переселенок в Варисфольд или в свой город. Я даже отвечать не стала, Кайла что-то буркнула, Ирна оживилась, но, глянув на нас, кисло отказалась. Почему — я спрашивать не стала.

Сверр лишь кивнул и, разбежавшись, упал со скалы. И через мгновение взвился над Дьярвеншилом огромный черный дракон. Глянул золотыми глазами и захлопал крыльями, улетая.

А мы остались. Три чужачки, снежный, Торкел и воины из десятка бывшего риара Дьярвеншила. А остальные ильхи ушли. Что-то шептали, глядя на пляшущие языки пламени, и уходили. Может, прощались? Я не знала.

Но хотела плюнуть вслед каждому.

Я сидела возле пламени, совсем близко, до рези в глазах всматриваясь в фигуру внутри огня. Дышит ли еще? Пелена затянула глаза, я моргнула… И вскочила. Человека больше не было. За стеной огня лежал дракон, уткнув морду в хвост, словно огромный кот.

— Слился! Теперь выкарабкается, — с облегчением вздохнул рядом Рэм, и только сейчас я поняла, насколько сильно переживал снежный хёгг за своего побратима.

Пламя горело до утра, приходилось подбрасывать ветки. Хворост сгорел довольно быстро, пришлось ильхам рубить деревья, пока Рэм не сказал, что достаточно. Дальше снова ждали, сбившись в кучу. Голодные, злые, нахохлившиеся, словно стая воробьев. Когда огонь спал, обнажая угли, мы с Рэмом вскочили и бросились в центр, где лежал уже человек.

— Живой, — радостно выдохнул а-тэм. И скривился: — Другой вопрос, куда его теперь? В Дьярвеншил нам хода нет, а тащить Краста на другой фьорд я бы пока не стал.

— Я знаю куда, — твердо произнесла я.

Правда, когда озвучила, Рэм разозлился так, что я чуть не оглохла от его крика.

— Ты сдурела, чужачка? К ней?

— К ней! — огрызнулась я. — Других вариантов нет. Поднимай Краста.

— Он тебя прибьет, когда очнется, — пообещал а-тэм.

Да и пусть. Главное, чтобы очнулся.

К дому йотун-шагун мы добирались уже молча, говорить не хотелось. Краста ильхи несли на плащах, бывший риар дышал уже ровно, но в себя не приходил. Честно говоря, я опасалась реакции костяной ведьмы. Наверное, поэтому, когда мы подошли, сделала то, что было мне совершенно несвойственно, — заорала белугой!

— Солвейг, открывай! — от моего вопля ильхи, и так мрачнеющие с каждым шагом, подпрыгнули, а Рэм побелел. Но я уже вошла в раж, сказались нервные потрясения. — Выходи немедленно! Твоему брату нужна помощь, а ты спряталась и сидишь как сыч! А ну выходи! И только попробуй не…

Дверь распахнулась, и на пороге возникла высокая тонкая фигура. Все так же в шкуре, с голыми коленками, в меховой самодельной обуви. Окинула нашу компанию взглядом. Остановилась на мне. Я открыла рот, чтобы снова заорать, а если понадобится — и вломиться в дом силой, но ведьма усмехнулась и посторонилась.

— Только ты и он, — сказала она, указав на меня и Краста. Ильхи вздохнули с облегчением, заходить в дом шагун никто из них не желал. Рэм стоял бледный, голубые глаза казались льдом. Солвейг глянула в его сторону и отвела глаза.

Рэм и Торкел занесли Краста, уложили на узкой кровати. Тесно — у ильха ступни свесились и плечи едва уместились.

— Мы устроимся под скалой, — ровно сказал снежный, не глядя ни на меня, ни на шагун. — И позаботимся о твоих подругах, не переживай, лирин. Красту нужен настой бодрянки, много. Вливай в него, пока не исцелится.

— Я знаю, что делать, — процедила Солвейг, и впервые я услышала в ее голосе эмоции. Но Рэм даже не повернул головы, словно там, где стояла девушка, было пустое место.

— Я буду рядом, лирин.

Последнее прозвучало уже угрожающе. Развернувшись, Рэм покинул дом.

Я же бросилась к Красту.

Кожа на его лице затянулась и уже не казалась сплошной раной. Надо посмотреть остальное. Одежды на ильхе не было, все сгорело.

— Вот, протри этим.

Рядом со мной на темные доски пола опустилась глиняная посудина с широким горлом и тряпкой. Солвейг замерла возле очага, перебирая сухие травы и корешки.

Смочила ветошь, повела по телу ильха. Раз за разом, смывая запекшуюся кровь и грязь. Под ними обнаружились розовые линии ран и белые — уже затянувшихся шрамов.

— Он очнется, — негромко произнесла шагун за моей спиной. — Скоро. Уже рядом. Я его вижу.