Читать книгу "Драконье серебро - Марина Суржевская"

Ощущение, что я окончательно свихнулась, появилось ближе к Туману. Хотя ничего удивительного в этом и не было. Радостное оживление, еще царившее в самолете, начало сходить на нет при посадке. И совсем растворилось в страхе, когда наша группа из двадцати женщин спустилась на бетонную площадку аэродрома. На летном поле дул холодный северный ветер, и казалось, что туманная завеса движется. Перемещается. Приближается…

Хотя, конечно, все это лишь мое воображение. Ну и еще страх перед неизвестным будущим. Ведь за спиной оставалась понятная и привычная жизнь, в которой была квартирка с видом на сквер, чай с липой и медом, старенькая, но удобная мебель, круг друзей и приятелей, что захаживали посплетничать и поговорить, работа в крошечном, но любимом книжном магазинчике… Все понятно, все изучено, все родное. А впереди что? Неизвестность и… Туман.

— Вы тоже решились на это ради денег? — тихо спросила меня неухоженная, но ярко одетая женщина. — Или надеетесь обрести там великую любовь, как эти малолетние дурочки?

Она кивнула на стайку девчонок, на вид не старше восемнадцати. Хотя по закону отправиться на фьорды могли конфедераты, достигшие двадцати трех лет. Столько мне и исполнилось прошлой весной.

— Ну так как? — снова окликнула женщина и глянула снисходительно: — Хотя ты-то вряд ли за любовью… Деньги, значит?

— Не то и не другое, — отрезала я. Отвернулась, залезла в свой мешок, делая вид, что ищу что-то важное.

Объяснять я не хотела. Нет, не деньги вели меня сейчас в неизвестность. А любовь… не до нее мне!

— Да? — намеков попутчица не понимала. Хотя, скорее, ей просто хотелось поговорить, чтобы не нервничать. Окинула меня еще одним внимательным взглядом и хмыкнула: — Дома желающих на тебя не нашлось, да? Так за Туманом надеешься? Я вот из-за денег, и не стесняюсь! Я из маленького городка на окраине, далеко от столицы. А на фьордах, говорят, переселенки на золоте спят и из бриллиантовых тарелок едят! Очень им нужны наши женщины. Может, свои повывелись? Вот и заманивают! А что, я не против стать королевой, пусть и у дикарей!

— Подайте живо мне корону! Короны нет? Возьму котлет… — пробормотала я глупый стишок. Собеседница окинула меня подозрительным взглядом, а я качнула головой.

— Кстати, они не дикари.

— Ой, да ладно, дикари и есть! Варвары! — махнула рукой будущая королева. — Только мне без разницы, лишь бы кормили хорошо. Ну а мужики у них — и вовсе закачаешься. Видела? Кстати, я Тильда.

Я снова нахмурилась. Переход на ты с незнакомкой резко лишил меня личного пространства. Меня это раздражало, но, как показывает практика, подобные люди не понимают не только намеков, но и прямого текста. К тому же совсем скоро мне придется забыть о вежливом обращении, на фьордах лишь одна форма общения — все то же «ты».

Ссориться мне не хотелось. Легче промолчать.

— Ну, фото этого, дикаря местного, видела? На него-то все эти глупышки и клюют, надеются и себе такого отхватить! Поговаривали, что он женился на той самой ученой, что первой отправилась на фьорды. Повезло ей, да? Вот смотри!

Женщина порылась в объемном рюкзаке и сунула мне под нос изображение. На нем вполоборота стоял мужчина, одетый в шкуру и набедренную повязку. Перед ним высился железный мост, дальше виднелись небоскребы столицы. Дикарь смотрел на воду, но даже его фото дышало такой мощной и первобытной силой, что становилось не по себе. Профиль с волевым подбородком, сжатыми губами и мужественными чертами породистого лица притягивал внимание.

— Это фото сделали еще до того, как началась программа переселения. Во всех новостях было, когда все это закрутилось. Говорят, это кто-то важный. Главарь какой-то.

— Риар, — автоматически поправила я.

— Что?

— Риар. Так их называют. Это было в инструкции, что нам выдали.

— Ах, я не запоминала! — женщина раздраженно махнула перед моим носом фотографией и убрала ее обратно в необъятное нутро рюкзака. — Все равно там все вранье! Вот наверняка.

Я снова промолчала. Может, и не вранье, но надо признать, что сведения нам предоставили скудные. Скупое описание фьордов и основные понятия. Дальше шел список запретов, из которого я вынесла основное — на фьордах запрещены абсолютно все блага цивилизации. Никаких телефонов, ноутбуков и прочего, никакой связи с родственниками или друзьями. Послать весточку о себе по электронной почте не выйдет, Туман блокирует любую связь и убивает технику. Все, что было разрешено, это обычные бумажные письма, да и то раз в год через представительство Конфедерации на фьордах. Мы не знали о том, что ждет нас, не знали, в каких условиях мы станем жить, и не представляли, с чем нам предстоит столкнуться. Основное требование принимающей стороны — полнейшая секретность. Здесь, возле Тумана, мы должны оставить прошлую жизнь. Целиком и полностью. Безвозвратно.

Обернулась, глянула на самолет, стоящий у невысокого здания. Может, я все-таки сошла с ума, раз решила пересечь границу между фьордами и Конфедерацией? Стекла аэропорта подмигнули бликами, и я вздохнула. Отвернулась решительно. Нет, с ума я не сошла, и решение принято верное. Разумное ли — вот вопрос… А впрочем… что в моей ситуации разумно? О фьордах рассказывают разное, а я все узнаю сама. Новые впечатления, неизведанные приключения и жизнь, столь отличная от привычной мне, что позволит забыться.

Да, я все делаю правильно. Новая жизнь точно лучше жалостливых взглядов и ранящего сочувствия друзей и родственников.

Женское тарахтение прервало появление военных, которые должны были сопроводить нас к барьеру. Дальше уже встретят ильхи. Я против воли поежилась. Все-таки было не по себе. Больше всего угнетала неизвестность. Несмотря на то что программа переселения на фьорды действовала уже два года, о новом месте жительства, как и о тех, кто уехал, никто ничего не знал. Соглашаясь на программу, каждый из нас подписал огромную и пугающую бумагу, что мы осознаем, отказываемся и, что бы ни случилось, берем ответственность на себя. И, ставя подпись, я думала о том, что, вполне возможно, подписываю себе приговор или обрекаю на добровольное рабство. Хотя нам и обещали поддержку людей, уже проживающих на фьордах, а также защиту. Фонд Андерса Эриксона, известного в Конфедерации ученого и исследователя, брал на себя защиту прав переселенцев. Ну и еще нас уверили, что у ильхов мы будем не пленницами, а женами.

Я зябко поежилась. Вот последнее тоже не радовало. Но по правилам переселения у каждой девушки, решившей связать свою жизнь с местным мужчиной-ильхом, будет месяц для знакомства с будущим мужем. И если жених не понравится, то можно и не выходить за него замуж, а просто жить на фьордах, там, где приглянется. Так я и собиралась поступить. Украдкой вытащила из кармана небольшое изображение «жениха». Мою заявку на переселение одобрил не простой ильх, а сам риар. Правда, лет ему было немало, восьмой десяток пошел. С небольшого куска дерева, который мне выдали вместо фотографии, смотрел горбоносый старик. Черное, словно выжженное изображение на удивление четко передавало и строгий взгляд из-под кустистых бровей, и изрядный возраст, исчертивший морщинами лицо.