Читать книгу "Уникальный экземпляр. Истории о том о сём - Том Хэнкс"

Громыханье. Удар. Страйк. По "Краун-лейнз" пронесся крик: "Случайность!" Стоя спиной к миру, Стив охлаждал руку в ожидании своей китайской "Молнии". Получив шар, он принял все ту же позу — и проделал то же самое. Громыханье. Удар. Страйк номер два.

За ним последовали страйки с третьего по шестой, и в четвертом фрейме счет достиг 120 очков. Стив переменил настрой публики в свою пользу, но сам, думаю, этого не заметил. И в нашу сторону даже не покосился.

Шакиру аль-Хасану задали вопрос, как он расценивает спортивную форму Стива.

— Как нереально великолепную! — ответил он через посредство камеры всем резидентам "Страны "Кегельбан"".

Страйки седьмой, восьмой и девятый заставили всех четверых профи отдать должное равновесию, механике и самообладанию Стива, заложенным в его "тоннеле", как выразился Кьюнг Син Парк, или, по словам Джейсона Бельмонте, "в линии судьбы". Ким Террелл-Кирни сказала, что в Профессиональной ассоциации боулинга всегда найдется место для такого собранного игрока, как Стив.

Когда на мониторах высветились десять фреймов, ведущий программы испытал потрясение — он прямо так и сказал: "Я потрясен выступлением этого образцового молодого игрока, подающего пример боулерам всех регионов!" Зрители повскакали с мест и подбадривали Стива криками, какими, наверное, в Древнем Риме поддерживали гладиаторов. Одиннадцатый бросок Стива оказался просто сверхъестественным, сродни балету или свободному падению с небес: шар идеально вошел между первой и третьей кеглями, которые сшибли остальные восемь.

В последнем страйке, необходимом для получения ста тысяч баксов и увековечения в анналах спортивно-развлекательного вещания, Стив с совершенно безучастным видом мягко подошел к стойке возврата шаров, не выражая ни надежды, ни тревоги, ни страха. И удовольствия тоже. Насколько я мог судить по затылку, лицо Стива смахивало на посмертную маску с открытыми глазами.

Когда он держал шар у сердца, готовясь к очередному броску, в "Краун-лейнз" воцарилось нечто большее, чем просто тишина: какой-то звуковой вакуум, будто из помещения откачали атмосферу и тем самым отняли у звуковых волн среду обитания. Пальцы Анны впились нам с Эм-Дэшем в предплечья, а губы молча шептали "молодчина".

Конкретный момент начала двенадцатого, и последнего, броска оказался неуловим, как медленный старт ракеты к Луне, когда у этой громады еще ничего не движется, кроме разгонных двигателей, огня и ярости. В ту наносекунду, когда китайская "Молния" ударилась о деревянный настил, в зале поднялся такой рев, что можно было подумать, будто у всех резидентов "Страны "Кегельбан"" случился одновременный оргазм от любовной связи с жизнью. Реактивный двигатель истребителя "сейбр" не способен поднять такой шум, как сносящий крыши рык, нараставший по мере того, как подкрученный желто-бурый шар мчался по дуге. Когда он был в считаных дюймах от кеглей, над "Краун-лейнз" гремел исполинский шквал звука.

Попадание шара точнехонько в промежуток между первой и третьей кеглями произошло где-то в другом месте, в тысяче миль от грома. Мы увидели вспышку белого, как будто улыбка великана с идеальными зубами вдруг разлетелась вдребезги, и все десять кеглей со стуком разметало по сторонам: осталось поле боя с десятком павших воинов.

Стоя у линии, Стив разглядывал чистую пустоту в конце дорожки, где вскоре возникли автоматически расставленные кегли. Когда ведущий выкрикнул в свою гарнитуру "Стив Вонг — идеал!", наш друг опустился на одно колено, — казалось, он благодарил Бога, каким его знал, за такой триумф.

Но нет: он просто расшнуровывал левую туфлю — "Стив". Снял ее и поставил носком прямо на линию. То же самое проделал и с правой — "Вонг" — и аккуратно выровнял эту пару изготовленной на заказ спортивной обуви, чтобы на телеэкранах можно было рассмотреть XXX.

В одних носках он пошлепал к накопителю шаров и взял тот, который ему только что подогнал возвратный механизм. Подняв китайскую "Молнию" двумя руками, как булыжник, он положил этот шар поверх туфель; Анна, Эм-Дэш и я сразу поняли значение такого жеста: "Я завязываю. Навсегда".

После того как он бросил на трибуны свою перчатку, за которую среди охотников за сувенирами началась форменная битва, к нему подбежала Ким Террелл-Кирни, обняла и поцеловала в щеку; подтянулись и другие профи: они жали ему руку и трепали затылок.

Когда мы пробивались сквозь толпу восхищенных боулеров, уже превратившихся в фанатов, Анна расплакалась. Она бросилась на грудь Стиву Вонгу, содрогаясь от рыданий. Я уже стал опасаться, как бы она не упала в обморок. Эм-Дэш повторял какое-то слово на своем родном языке — несомненно, в превосходной степени. Я поднял за Стива Вонга бутылку пива, стянутую из холодильника у одной из телекамер, потом сгреб в охапку его спортивные принадлежности и запихнул в сумку для боулинга.

Только мы трое услышали, как Стив сказал: "Я рад, что все позади".

Боулинг мы забросили примерно на полгода, причем не сговариваясь. У меня на ноге появилось новообразование величиной с десятицентовую монету; оно росло и нагоняло на меня страху, поэтому я записался на амбулаторную операцию, чтобы мне его удалили, вырезали, убрали. Ничего серьезного. Эм-Дэш переходил на другую работу, отказавшись от перспектив карьерного роста в "Хоум депо" ради "Таргета", нового места работы, которое отделялось от старого большой общей парковкой. Он дошел пешком до супермаркета напротив, сменил одну фирменную рубашку на другую и ни разу не оглянулся назад. Анна поступила на курсы рыболовов-любителей, организованные садово-парковым управлением; занятия проходили на берегах Муниципальной системы рыбоводческих водоемов имени Стэнли П. Суэтта — место это не на слуху, и найти его без помощи "Гугла" невозможно. Анна пыталась и меня туда затащить, но рыбалка и санный спорт мне совершенно чужды, так что в соответствующие секции меня калачом не заманишь.

Жизнь Стива Вонга устаканилась. Прикинув, какая сумма из телевизионного гонорара уйдет на покрытие налогов, он построил планы на будущее. Вернулся к работе, на первых порах через силу позировал для покупательских селфи и твердил Эм-Дэшу, что переход из "Хоум депо" в "Таргет" — это все равно что эмиграция из родной деревни близ Сахары в Северную Корею (такова состязательная риторика дирекции "Хоум депо"). И единственное, о чем он даже не заикался, — это боулинг.

Но как-то вечером нас занесло туда всей компанией, причем игра ничего нам не стоила: завсегдатаи дрейфовали в сторону Стива, чтобы хлопнуть по руке, которая провела те идеальные игры. Мы со Стивом явились первыми: я за ним заехал, но он вышел из дома с пустыми руками!

— Вот балбес! — сказал я, когда он устраивался на переднем сиденье моего "фольксвагена".

— А что такое?

— Вернись и захвати вещи. Туфли, сумку, китайскую "Молнию".

— Ладно, — после долгих раздумий согласился он.

Когда приехала Анна, а следом появился Эм-Дэш, я уже приговорил бутылку пива "Роллинг-рок", а Стив безостановочно опускал четвертаки в игровой автомат "Мотокросс". Мы перенесли его вещи к отведенной нам дорожке, переобулись в туфли, взятые напрокат, и выбрали для себя шары, причем Анна, по-моему, перепробовала все. Мы покричали Стиву, что готовы начинать, но он, не отрываясь от игрового автомата, только махнул рукой, чтобы мы начинали без него. В конце концов мы сыграли две партии втроем. В обеих победила Анна, я продул, а Эм-Дэш ликовал, что отобрал у меня серебряную медаль.