Читать книгу "Канцлер Румянцев - Виктор Лопатников"

Наследие Румянцева оказало существенное влияние на духовную жизнь России в XIX веке. Как никогда прежде получили распространение идеи благотворительности, вспомоществования культуре, был дан толчок исследованиям материальных и литературных памятников прошлого. Мысль о том, как поставить на службу обществу завещанное Петербургу грандиозное собрание ценностей на протяжении десятилетий будоражила умы просвещенных людей.

Румянцев был далек от того, чтобы увековечить свои деяния. После него не осталось ни политических завещаний, ни мемуаров, ни дневников, ни крылатых фраз, ни глубокомысленных изречений. Он не переоценивал себя, не кичился положением и заслугами, а к восхвалениям и порицаниям относился с иронией и укором. Его жизнь и до, и после смерти, как писал об этом современник и последователь Румянцева барон Корф, проистекала «в путаном лабиринте преувеличенных похвал и еще более преувеличенных порицаний». Так уж повелось. Отношение к личностям подобного масштаба в сообществе людей нередко принимает крайние формы.

Служить Отечеству для Румянцева было честью. Девизы, «В службе — честь», «Не только оружием», как и эпитафия на могильном камне: «Отечеству — любовию и жертвами», вмещают ключевые жизненные установки выдающегося гражданина.

Он верил в Россию, в ее будущность. Иначе не стал бы с таким упорством укреплять и защищать устои государственности, искать корни исторического прошлого, везде, где только можно, продвигать новации, обучать и самому учиться. Мало кто из представителей российской владетельной знати смог собрать и оставить государству наследие из производственных предприятий и сооружений, архитектурных памятников, собрания историко-научных и культурных ценностей. Редко кому из российских государственных деятелей удалось осуществить столько проектов и таких, какие и поныне служат России, ее экономике, науке, культуре. Мариинская система — основа современного Вол го-Балтийского водного пути; города-порты Новороссийск, Таганрог, Феодосия; Российская государственная библиотека в Москве, Государственный музей истории Санкт-Петербурга…

По поводу завершения строительства здания Биржи на стрелке Васильевского острова 18 декабря 1811 года император Александр I написал Румянцеву: «Приведением к окончанию сего памятника, размером своим сообразного обширной торговле в нашей Империи, и свидетельствующего об успехах зодчества в России, Вы в полной мере оправдали наше препоручение. В подвиге сем, подъятом Вами при этом, многих трудах по другим частям Государственного управления Мы видим новое доказательство примерного усердия Вашего к пользе Отечества…»

Никто ни до, ни после Румянцева не преодолевал в соответствии с Табелью о рангах все ступени одну за другой, от низшей к высшей — к должностям придворной, дипломатической, государственной службы. Никто не удостаивался всей полноты наград и званий, действовавших в Российской империи. В вестибюле дома Румянцева в Петербурге, затем в Румянцевском зале Московского публичного музея долгое время выставлялась мраморная статуя работы выдающегося итальянского скульптора Антонио Кановы. Крылатая женская фигура в античных одеяниях, богиня мира попирает змея, символизирующего войну. Произведение символизировало миротворческие заслуги трех поколений Румянцевых: деда, отца, сына, их роль в заключении важных для России международных договоров: Абоского — в 1743-м; Кайнарджийского — в 1774-м; Фридрихсгамского — в 1809-м. И у этого памятника из собрания Румянцева, получившего название «Статуя Мира», оказалась весьма трудная судьба. Выдающееся творение Кановы, перемещаясь из одного фондохранения в другое, в конечном счете оказалось в Киеве, в фондах Музея западного и восточного искусства.

Современники и их потомки отнеслись небрежно, не проявили упорства в том, чтобы осмыслить жизненный и политический опыт Николая Петровича Румянцева[58]. Будущность, предвидеть которую его современникам и потомкам было не дано, представала такой, какой она складывалась под воздействием текущих событий. Кое-что в российской истории произошло само собой или не произошло вовсе. Утрачено, брошено, оставлено другим многое из того, что по праву должно принадлежать России. Имперские военно-политические установки, какими и далее продолжала руководствоваться правящая верхушка, вступали в противоречие с подлинно национальными интересами, не раз ставили под угрозу само существование российской государственности.

Жизненный путь Румянцева, его кредо политика и патриота дают полное и четкое представление о том, насколько судьба России, ее будущность зависели и зависят от тех, кому представлена возможность формировать и вершить государственные решения. В том времени — бесценный опыт, неосуществленные замыслы, неоцененные деяния. Румянцев, его служение и судьба подтверждают ту истину, что в России, особенно в критические этапы ее развития, находились государственные люди, превосходящие своими достоинствами государей. Познание прошлого, освобождение его от наносного и ложного возрождают подлинное знание о самих себе, выстраивают представление о том, чего следует избегать и каким должно быть наше будущее. По мере того как удается составить ясное представление о личностях, подобных Румянцеву, становится понятным, в силу каких причин российская государственность, преодолевая провалы и просчеты правителей, двигалась по восходящей. Он далеко не единственный из тех государственных деятелей, кому по праву должно принадлежать место на почетном пьедестале.

Николай Петрович Румянцев, опыт его жизни и служения — пример для россиян и для России, которая и теперь нуждается в людях подобной формации.

ПРИЛОЖЕНИЯ

Приложение I

Записка графа Н.П. Румянцева «О разуме тарифа»

Всеподданнейшая записка министра коммерции, графа Н.П. Румянцева «О разуме тарифа» Императору Александру I

При первом приступе к начертанию тарифа, естественно представляется вопрос — в каковом разуме составлять его?

Сей разум, если восходить к истинному и принятому предназначению тарифа, может представляться в двояком виде.

Первое: в виде богатой и готовой ветви государственного дохода, до которой нельзя дотронуться, когда правительство, по военным обстоятельствам или другим понудительным требованиям, исчерпав источники своего богатства, поневоле ищет всех средств для временных своих оборотов и, заботясь только выкупить себя из нужды, не бережет счетов торговли. Сия крайность вещей свойственна престарелым и нисходящим государствам.

Второе: в виде прямого для государства расчета, когда привозные вещи, будучи необходимы и ничем не заменяемы, обкладываются бережно, или, становясь с своими в соперничестве, стесняются налогом. Сие свойственно государствам, на степень совершенства шествующим, где и земля обработана и мануфактуры в соразмерном упражнении.