Читать книгу "Даль сибирская - Василий Шелехов"

Во время третьего визита офицер несколько осмелел, чаще обычного останавливал пристальный умоляющий взгляд на Вострецовой, но та стойко держала глухую оборону, уткнувшись в учебники и тетради. Когда влюблённый стал прощаться, подруги Капитолины мигали и кивали ей, нечего, дескать, придуриваться, иди, проводи человека, хватит издеваться, однако укротительница габоней и бровью не повела, словно никого и ничего не видела и не слышала.

А кавалер вышел за дверь, стоит на крыльце, ждёт.

– Капа, ты – камень! – неистовствовали девчата. – Ну иди же! Нет, это просто невыносимо! Неужели не проводишь?!

Вострецова не шелохнулась. Китаянка выскочила, неодетая, на крыльцо, на мороз.

– Андрей Петрович, вы к кому ходите?

– К Капитолине Васильевне.

– Мы так и думали.

– Но я ей, видимо, не нравлюсь?

– Не допускайте такой мысли! Вы же видите, какая она.

– Какая?

– Мадонна… В общем, не от мира сего.

– Гордая очень?

– Да не сказать, что гордячка, задавака, нет. Она простая, но простота её особенная. Не теряйтесь, Андрей Петрович, бейтесь до победы! Вы же военный человек!

Болельщицы за счастье своей подруги опять накинулись на «каменную деву», бранили и за притворство, и за жеманность, и за невежливость, но не добились желаемого: хоть бы рассмеялась, улыбнулась, как-то оживилась, дала понять, что всё происходящее ей отнюдь не безразлично, ничего подобного! Никакой реакции, всё та же величественная, олимпийская невозмутимость!

– Капа, ну ответь прямо: нравится он тебе или нет? – кипятились девушки, но всё напрасно, никакого ответа мадонна не дала, несмотря на все их старания.

В следующий раз подруги быстренько оделись и ушли будто бы по неотложным делам, оставили лейтенанта с Капитолиной одних в квартире, и той пришлось волей-неволей беседовать с гостем, правда, она не столько беседовала, сколько потупившись внимала его речам, как бы нехотя, вынужденно исполняя правила благоприличного поведения. Как бы то ни было, но это уже напоминало воркование двух голубков. Наконец, кавалер надел шинель и попросил не особенно любезную хозяйку проводить его.

Капитолина Васильевна накинула на плечи пуховую шаль, тем самым дала понять, что долго стоять на крыльце не намерена, иначе надела бы пальто, однако же такой шаг говорил о многом, о том, что она принимает ухаживания. Офицер-скромняга так разволновался, что не нашёл более никаких слов, никаких тем для разговора, ну не о погоде же, не о звёздах разглагольствовать, слишком уж банально! Так молча постояли на крыльце, Андрей Петрович не осмелился не обнять, ни поцеловать недотрогу, мадонна тоже ничем не выразила своих чувств, стояла недвижно, придерживая шаль обеими руками, скрестив их на груди. В темноте ночи влюблённый не мог разглядеть выражение лица девушки, но не сомневался, что оно бесстрастно, как у мраморной Афродиты.

– До свидания, Капитолина Васильевна! – постарался как можно корректнее попрощаться офицер, ведь аристократическим джентльменским манерам никто его не обучал, и на мгновенье прикоснулся ладонью к руке учительницы, пожать её уже не хватило у него храбрости.

– До свидания! – промолвила та ровным голосом, как будто не заметив многозначительного прикосновения.

Окрылённый таким несомненным и многообещающим знаком благорасположения, лейтенант вскоре пригласил Вострецову в кино, и они прошлись под ручку по улице до клуба, а после просмотра фильма – обратно, тем самым дали понять глазастому поселковому обществу, что не скрывают взаимной симпатии. То была, конечно же, сенсация! Можно не обращать внимания не женихающуюся молодёжь-холостёжь, на только что получивших паспорта парней и девок, у кого ещё ветерок в голове, но коль скоро продемонстрировали свои интимные отношения взрослые и серьёзные, весьма уважаемые люди, боевой офицер Советской армии и учительница с высшим педагогическим образованием, тут уж всем любопытным, а таковых в небольшом рабочем посёлке, как и в любой сибирской деревне, великое множество, вернее, все сто процентов, стало совершенно ясно-понятно, что скоро свадьба.

Однако же Капитолина Васильевна словно бы умышленно избегала уединения с женихом. Приходит однажды Андрей Петрович к ней на квартиру, а невесты нет. Сожительницы объяснили, что она в детдоме на празднике, вернётся очень поздно. Лейтенант загрустил. А добровольным свахам не терпится узнать, сделал ли он предложение Капитолине, и давай они намёками выведывать то, что интересовало фактически весь посёлок, и тот, естественно, разоткровенничался, так, мол, и так, намерения самые серьёзные, да вот никак не удаётся выбрать подходящий момент и объясниться в любви, а желательно предложить руку и сердце как можно скорее, потому что начальство намечает перевести на другое место службы. Ну, девчата рады стараться, вызвались ускорить сватовство и даже недолго думая обозначили дату свадьбы – в весенние, мартовские каникулы, довольно свободное для педагогов время, благоприятное ещё и тем, что свадьбу можно сыграть в пустующем школьном здании широко, с размахом. Более того, деловитые наперсницы завели речь и о затратах на свадебное застолье, обговорили, кто что готовит, кто за что отвечает.

Вернулась Капитолина Васильевна с праздничного вечера, а подруги преподносят ей сюрприз: вот, мол, дорогая, день свадьбы уже назначен, на 26 марта, лучшей даты не подыскать, нет ли возражений. Поставили невесту, так сказать, перед совершившимся фактом. А мадонна Вострецова опять своё:

– Не знаю, не знаю, девочки. Ну что вы пристали с ножом к горлу?! Как не стыдно?!

– Ты, Капа, когда переменишь пластинку?! – вознегодовали её подруги. – Сколько можно всем нам нервы трепать?! – и в избытке чувств принялись тузить её подушками. – В общем, будем считать, что ты согласна. Так? Молчишь? Ну, молчание – знак согласия. Расходы на вино, холодные закуски, конфеты, печенье оплатит Андрей Петрович, ну а горячие блюда – это наша забота. Надо совесть иметь. В воскресенье пойдём на базар, закупим мяса, капусты квашеной, огурцов солёных. Да! Чуть не забыли! Ты родителей-то будешь приглашать на свадьбу?

– Не знаю, не знаю, девочки, – пела мадонна своим мелодичным грудным голосом.

– Хватит незнайкой прикидываться! До свадьбы осталось всего две недели, а ты обнадеялась на нас! Все мы должны предусмотреть и проворачивать! Это, вообще-то, Капа, нечестно. Мы так не договаривались! Немедленно телеграфируй родителям! – шустро командовали энергичные девчата.

Бурно развивались события вокруг жениха и невесты. Подруги Вострецовой прямо-таки огнём пылали, их однообразные скучноватые будни, состоявшие из рутины уроков, педсоветов, классных собраний, совещаний и прочей школьной текучки, наполнились высшим смыслом – устроением семейной жизни Капитолины Васильевны. Если б посмотреть тогда со стороны, то по сверкающим счастьем глазам, по лихорадочной торопливости движений, по постоянному возбуждению и нескрываемой влюблённости в Андрея Петровича, – можно было подумать, что это не Капитолина, а они обе выходят за него замуж. А по упорной отстранённости от хлопот по подготовке к свадьбе самой невесты можно было ожидать, что в последний момент она вдруг спокойно и безапелляционно скажет: «Да что это вы так суетитесь?! Я ведь не давала своего согласия на замужество!»