Читать книгу "Женщины Древнего Рима. Увлекательные истории жизни римлянок всех сословий - Джон Бэлсдон"

Если мужчины вроде Цицерона и Сенеки не посещали представлений в цирке, то многие женщины тоже избегали подобных зрелищ. Жена Статия была не единственной, кто их не выносил.

То, что женщины высшего общества влюблялись в актеров пантомимы и танцоров вроде Мнестера, жившего во времена Клавдия, и Париса и Бафилла[35], живших во времена Домициана, а также в возничих и гладиаторов, подтверждают исторические документы и произведения сатириков. Мнестер и Парис были любовниками императриц. Как бы это нас ни шокировало, это явление вполне объяснимо с точки зрения психологии. Связь жены сенатора с гладиатором стала бы в наши дни настоящей сенсацией. Приведем великолепный и шокирующий рассказ Ювенала об этом событии (Ювенал. Сатира 6, 83–113):

Бросивши мужа, жена сенатора Эппия с цирком В Фарос бежала, на Нил к славному городу Лага; Сам Катон осудил развращенные нравы столицы: Эта блудница, забыв о супруге, о доме, о сестрах, Родиной пренебрегла, позабыла и детские слезы, После же – странно совсем – и Париса забросила С цирком. С детства росла средь великих богатств у отца И привыкла Спать на пуху в своей золоченой, резной колыбели, Но одолела моря, как раньше честь одолела (Дешево стоило честь потерять на мягких сиденьях). Смело и стойко она терренские вынесла волны И далеко раздающийся шум Ионического моря; Много морей ей пришлось переплыть. Но когда предстоит им Выдержать праведный искус и честный, То женщины трусят; Их леденеют сердца, и от страха их ноги не держат. Храбрости хватит у них на постыдное только дерзанье. Если прикажет супруг на корабль зайти – тяжело ей: Трюм противен, вонюч, в глазах все ужасно кружится. Если с развратником едет, она здорова желудком, Эту при муже рвет, а та, с моряками поевши, Бродит себе по корме и охотно хватает канаты. Впрочем, что за краса зажгла, что за юность Пленила Эппию? Что, увидав, «гладиаторши» прозвище терпит? Сергиол, милый ее, уж давно себе бороду бреет, Скоро уйдет на покой, потому что изранены руки, А на лице у него уж немало следов безобразных: Шлемом натертый желвак огромный по самому носу, Вечно слезятся глаза, причиняя острые боли. Все ж гладиатор он был, и, стало быть, схож с Гиацинтом. Стал для нее он дороже, чем родина, дети и сестры, Лучше, чем муж: ведь с оружием он! Получи этот Сергий Меч деревянный – и будет он ей вторым Вейентоном.

Заключение

Полного равноправия полов в Древнем Риме не было никогда – из-за убежденности мужчин в том, что женщина должна заниматься только своим домом, а мужчина – делами за его пределами. Эта идея изжила себя очень давно, но мужчины не хотели с ней расставаться. В сфере домашней экономики никто не подвергал сомнению власть женщины и ее знания и опыт. Она занималась едой, одеждой, слугами и воспитанием маленьких детей.

Именно поэтому мужчины считали, что она не может активно участвовать в общественной жизни, ведь для этого у нее нет ни знаний, ни опыта. Так что женщинам не давали права голоса; а о том, чтобы они заняли какой-нибудь общественный пост, мужчины даже подумать не могли. Во времена империи никто не сомневался в политической мудрости Ливии, Плотины или Юлии Месы, но от официального участия в делах управления они были отстранены. Предложений о том, чтобы женщина была избрана императрицей, даже не вносилось.

Аналогичным образом женщины не могли быть судьями; не могли они и защищаться в суде. До эпохи Юстиниана их запрещено было назначать даже опекуншами своих собственных детей. Им не позволялось – если, по закону Августа, они не производили на свет требуемое число детей или не получали почетного звания многодетной матери – самостоятельно управлять своими делами.

Юристы называли женщин слабым полом и заявляли, что им не хватает твердости для того, чтобы конкурировать с мужчинами в суровых условиях общественной жизни. Infirmitas consilii (ненадежные советы) были любимым выражением ораторов. Но если у римлян хватало лицемерия, чтобы заявлять, что отсутствие необходимого опыта является для женщин непреодолимым барьером для участия в политической жизни, то они все же не решились утверждать, что женский ум на порядок слабее мужского.

Впрочем, женщины и не стремились вступать в мир политики, управления и закона. Мы не знаем ни одного случая, когда бы они потребовали изменить закон, желая получить законное право управлять мужчинами.

Только в одной области произошли крупные изменения – во времена республики старые формы брака, при которых жена была связана с мужем нерасторжимыми узами, были замены свободной формой супружества. Об этом событии Фриц Шульц с восхищением писал: «Классический закон о браке – это впечатляющее, и, возможно, самое впечатляющее, достижение римского юридического гения. Впервые в истории цивилизации появился по-настоящему гуманистический закон о браке, то есть закон, основанный на чисто гуманистической идее супружества как свободного союза двух равных партнеров, который можно было свободно расторгнуть».

Странно, что после того, как женщины получили равноправие в браке, они не добились права самостоятельно управлять своей собственностью, которым обладали мужчины. Если бы идеи Августа о положении женщин были бы прогрессивными, а не реакционными и если бы у него не засела в мозгу мысль о том, что женщины должны произвести на свет определенное число детей, он, вероятно, довел бы реформу до конца. Ведь были же сделаны некоторые послабления в законах, которые защищали интересы женщин. Например, после Августа были отменены ограничения, касающиеся вопросов наследования женщинами собственности; а юристы империи продемонстрировали гуманистический подход в применении этого закона. И хотя в большинстве случаев женщина все еще должна была иметь наставника, к этому требованию относились как к пустой формальности.

В браке, несмотря на стремление законов Августа ограничить безнравственное поведение мужа, от него никто никогда не требовал добродетельной жизни, как от жены. В этом смысле обращение римского мира в христианство сильно изменило статус женщины. Были введены законы, которых так долго добивались стоики. По этим законам неверных мужей стали наказывать с такой же строгостью, как и неверных жен. И в эпоху христианства добродетельные незамужние женщины, которых преследовал Август, сделались предметом всеобщего уважения и даже поклонения.

Хорошо было бы повторить в конце этой книги то, о чем мы говорили в начале.

Стоит только вспомнить, какой огромный вклад в понимание социальной истории человечества начиная с XVIII века и до наших дней внесли книги, написанные женщинами, как станет ясно, что ученый, изучающий жизнь женщин в Древнем мире, не имеет тех источников, которые ему больше всего нужны. В обширной переписке Цицерона сохранились письма, которые он писал жене и дочери – единственным своим корреспонденткам; а письма, которые посылали ему они, до нас не дошли. Молодой Плиний переписывался лишь с семью женщинами; из них шесть из десяти были посланы жене, тетушке жены и теще. По остальным четырем посланиям мы можем судить лишь о том, что он был очень великодушным другом для семей своих корреспонденток.