Читать книгу "Эдгар Уоллес. Сообразительный мистер Ридер. Гилберт Кит Честертон. Воскрешение отца Брауна - Эдгар Уоллес"

Тут глаза полукровки и авантюриста Альвареса полыхнули поистине африканской страстью, и Рейс вдруг отчетливо понял, что этот человек на самом деле – дикарь, не способный сдерживать свои порывы. Можно было подумать, что весь его «просвещенный» трансцендентализм попахивает культом вуду. Как бы то ни было, Мендоза не смог продолжить, потому что в эту секунду Альварес накинулся на него с криками и, имея гораздо более сильные легкие, без особого труда перекричал его.

– Кто его убил? – взревел он. – Да это ваш Бог его убил! Его же собственный бог и убил его. Вы же сами считаете, что он убивает всех своих преданных и глупых слуг… Как убил и этого. – Он резко махнул рукой, но не в сторону гроба, а на распятие. Потом, несколько поумерив пыл, он продолжил голосом более спокойным, но все еще не лишенным раздражения: – Я в это не верю, но в это верите вы. Разве не лучше вовсе не иметь бога, чем иметь бога, который отбирает у вас самое дорогое, да еще подобным образом? Я по крайней мере не боюсь заявить, что бога нет! В слепой и пустынной вселенной не существует такой силы, которая способна услышать ваши молитвы или вернуть вашего друга. Сколько ни просите своего Бога воскресить его, он все равно не воскреснет. Здесь и сейчас я это вам докажу: я бросаю вызов Богу, который не в силах пробудить заснувшего навеки.

В ужасе толпа притихла, и после секундного ожидания демагог ликующе продолжил густым надрывным голосом:

– Мы могли бы и догадаться, – кричал он, – что, позволив таким людям, как вы…

Однако тут в его речь вклинился другой, истошный голос с явным американским акцентом:

– Смотрите! Смотрите! – заголосил журналист Снайт. – Что-то происходит! Клянусь, он пошевелился!

Он бросился сломя голову по каменной лестнице вверх, а толпу внизу тем временем захлестнула волна неописуемого безумия. В следующее мгновение Снайт повернул ошеломленное лицо и поманил пальцем доктора Кальдерона, который тут же присоединился к нему. Когда двое мужчин снова отступили от гроба, все увидели, что положение головы покойного несколько изменилось. Толпа издала восторженный рев, который разом оборвался, так и не достигнув высшей точки, ибо лежащий в гробу священник застонал, приподнялся на локте и, часто моргая, устремил на собравшихся туманный взгляд.

Джон Адамс Рейс, который до сих пор сталкивался исключительно с чудесами науки, в последующие годы так и не смог подобрать слов, чтобы описать неразбериху нескольких последующих дней. Казалось, что-то вырвало его из мира времени и пространства и ввергло в пучину невозможного. За полчаса весь городок вместе с близлежащими деревушками превратился в нечто невиданное уже тысячу лет: уподобившись средневековому люду, толпы местных жителей стали обращаться в веру под впечатлением невероятного чуда, это был истинный древнегреческий город, в котором божество спустилось к людям. Тысячи падали ниц прямо на дороге, сотни принимали монашеский обет не сходя с места, и даже приезжие, как двое американцев, не могли думать и говорить ни о чем, кроме свершившегося чуда. Стоит ли удивляться, что и сам Альварес был несказанно потрясен, он сидел, обхватив голову руками.

И в самом сердце этого урагана благодати находился маленький человечек, который пытался что-то сказать, но голос у него был негромкий и глухой, а шум стоял оглушительный. Он подал слабой рукой какой-то знак, в котором было больше раздражения, чем какого-либо иного чувства, а потом подошел к краю парапета над толпой и жестом, сделавшим его очень похожим на хлопающего короткими крыльями пингвина, попытался успокоить людей. На какой-то миг шум слегка приутих, и отец Браун в первый раз в жизни позволил себе обратиться к своей пастве со всем негодованием, на которое был способен:

– Глупцы! – высоким дрожащим голосом провозгласил он. – Глупые, глупые люди!

Потом он как будто овладел собой, уже твердо держась на ногах, подбежал к ступеням и стал спускаться.

– Вы куда, отче? – спросил Мендоза с непривычным благоговением в голосе.

– В телеграфную контору, – бросил на ходу отец Браун. – Что? Нет, разумеется, это не чудо. С чего бы тут взяться чуду? Чудеса не так дешевы, как все это.

И он побежал дальше. Люди падали перед ним на колени, моля о благословении.

– Благословляю, благословляю, – торопливо повторял он. – Да благословит вас Господь и да прибавит вам всем разума.

И с необычной скоростью он скрылся в направлении телеграфа, где отправил в секретариат епископа срочную телеграмму: «Здесь произошла безумная история с чудом. Надеюсь, Его Преосвященство не даст этому делу ход. Это всего лишь слухи».

Вручив бланк телеграфисту, он чуть-чуть покачнулся, и Джон Рейс подхватил его под руку.

– Позвольте, я провожу вас домой, – сказал он. – Вы заслуживаете большего, чем дают вам эти люди.

Джон Рейс и отец Браун сидели в доме священника при церквушке. Стол все еще был завален бумагами, над которыми последний бился за день до этого. Бутылка вина и пустой винный стакан стояли там, где он их оставил.

– Теперь, – твердым, почти зловещим голосом произнес отец Браун, – я могу начать думать.

– Я бы не стал вот так сразу начинать думать, – посоветовал американец. – Вам ведь отдохнуть надо. К тому же, о чем тут думать-то?

– Мне достаточно часто приходилось расследовать убийства других людей, – сказал отец Браун. – Но сейчас предстоит расследовать собственное.

– На вашем месте я бы сначала выпил вина, – предложил Рейс.

Отец Браун встал, налил в стакан вина, поднял его, на секунду задумался и поставил обратно на стол. Потом опять сел и сказал:

– Знаете, что я чувствовал умирая? Вы не поверите, но главным моим чувством было невероятное удивление.

– Да уж, когда тебя ночью бьют палкой по голове, тут есть чему удивляться, – согласно кивнул Рейс.

Отец Браун подался вперед и, понизив голос, произнес:

– Я удивился тому, что меня не ударили по голове.

Рейс посмотрел на него с таким выражением, будто подумал, что удар тот хоть и оказался не смертельным, все-таки был очень сильным, но вслух сказал:

– Как это?

– Когда тот человек с размаху опустил дубинку, она остановилась в дюйме от моей головы, но так и не коснулась ее. Точно так же второй парень сделал вид, что бьет меня ножом, но даже не поцарапал меня. Как в театре, на сцене. Я думаю, это и была игра. Но потом произошло нечто невероятное.

Он задумчиво посмотрел на бумаги на столе и продолжил:

– Хоть ни нож, ни дубинка не прикоснулись ко мне, я почувствовал, что у меня подкашиваются ноги и жизнь покидает меня. Я знал, что-то сразило меня, но что? Знаете, о чем я подумал? – Он указал на вино на столе.

Рейс поднял стакан, внимательно посмотрел на него и понюхал.

– Думаю, вы правы, – сказал он. – Я когда-то работал в аптеке и кое-что знаю из химии. Тут без анализа ничего точно не скажешь, но мне кажется, здесь что-то подмешано. Знаете, существуют такие вещества, которыми в Азии могут отправить человека в состояние, неотличимое от смерти, хотя на самом деле это всего лишь временный сон.