Читать книгу "Эльфы. Во власти тьмы - Джеймс Баркли"

По ее команде все биитане, вооруженные луками, мгновенно развернулись и взяли на прицел безоружных и беспомощных катуранцев. В зале зазвучали испуганные крики и мольбы о прощении.

— Ауум, — предостерегающе сказал Улисан.

— Отпусти меня, — улыбнулась Джисан.

Ауум рывком вздернул ее на ноги и отшвырнул обратно в толпу соплеменников. Она рассмеялась.

— Вот это и есть власть, — сказала биитанка. — Это и есть умение управлять.

Джисан наклонилась, чтобы поднять с пола свой меч, а потом знаком приказала своим людям опустить луки и выйти из зала.

— Можешь говорить, что угодно и сколько угодно, — бросила она через плечо, подойдя к дверям. — Но без моего разрешения в этом городе не делается ничего. Ты знаешь, где меня найти.

Перед тем как выйти в ночь, Джисан окинула долгим ненавидящим взглядом Ауума, Элисс и Улисана. После ее ухода в зале воцарилась звонкая тишина, которую нарушило испуганное перешептывание. Ауум закусил губу и одним махом вспрыгнул на стол, требуя тишины и порядка.

— Вот, значит, как ты взял на себя управление, да? — крикнул кто-то.

— Так я добился того, что никто из вас не умрет сегодня ночью, — ответил Ауум. — Эта биитанка затеяла драку, победить в которой она не сможет. Она пошла ва-банк, как смертельно раненное опасное животное. Она может надеяться победить только в том случае, если заставит вас бояться. Но вам больше нечего опасаться. Это она должна теперь жить в страхе, потому что знает, что потеряла власть.

Медленно и неохотно, обмениваясь растерянными репликами и взглядами, катуранцы вновь сгрудились вокруг Ауума, чтобы выслушать его планы.

— Нам нужно сделать очень много, а времени у нас очень мало. Мы должны позаботиться о своем оружии, провианте и запасах воды, о том, как будем лечить раненых и тушить пожары. Мы должны будем установить очередность дежурства и отдыха, назначить санитаров и разносчиков воды, квартирмейстеров и полевых лекарей. Но все это не будет иметь никакого смысла, если мы не сможем укрепить город для защиты от человеческой магии.

— У нас есть неиссякаемый источник древесины, но дерево не выстоит против магии людей, их огня и льда, которые попросту уничтожат его. Вместо этого, граждане Катуры, я хочу, чтобы за десять оставшихся дней мы выстроили ограду из железа и стали в десять футов высотой, которая протянулась бы от реки к востоку от утесов до скал на западе.

— Разводите огонь в кузнечных печах и не давайте им остыть.

И вот тогда началось настоящее безумие.

Глава 29

Огонь Икс горит сильнее и ярче всего в тех, чья жизнь коротка.

Арин-Хиил, впоследствии переименованная в «Хроники Калайуса»

Разговоры и споры продолжались до глубокой ночи, и даже после того, как они завершились, сомнения, охватившие катуранцев, так до конца и не рассеялись. Ауум совершенно выбился из сил. От долгого пребывания на людях он не находил себе места и нервничал. Он отчаянно нуждался в глотке свежего воздуха, пока, наконец, вместе с Элисс и Улисаном не вышел наружу под дождь, направляясь к рыночной площади. Это было самое большое открытое место во всем городе.

У него болело все тело, словно он весь день бежал без остановки, всю ночь карабкался на крутую гору и дрался голыми руками в перерывах между вздохами, как гласит поговорка. Усталость туманила мозг, и он даже не находил в себе сил заговорить до тех пор, пока они не уселись на скамейки, расставленные вокруг флагштока.

— Поскорее бы наступил бой. Ненавижу города. — Ауум жадно глотал воздух, запрокинув лицо и подставляя его каплям дождя. — А это место — вообще худшее из всех. Здесь нет парков, деревьев, здесь нечем дышать. От него исходит зловоние цивилизации, уничтожающей природу. Здесь даже не слышно ее звуков, словно кто-то взял и отгородился от леса непроницаемой стеной. И я слышу лишь крики отчаявшихся наркоманов и стук дверей, захлопывающихся у них перед носом. Нам предстоит пройти долгий путь, а времени катастрофически мало.

Элисс сидела рядом с Ауумом. Она обняла его за плечи.

— Мы пройдем его. — Она махнула рукой в сторону зала за их спинами. — Там сейчас твои ТайГетен разговаривают со жрецами кланов. У них, помимо сомнений, есть вера и решимость. А когда они увидят костры вражеской армии, то удвоят усилия.

— Хотел бы я знать, что тогда станут делать туали и биитане? — пробормотал Ауум.

— Будем молиться о том, чтобы они начали острить свои мечи и встали рядом с нами на стенах, — ответил Улисан. — Но, честно говоря, меня больше волнует то, что они будут делать завтра.

Ауум вздохнул.

— Вот почему мне нужна Пелин. Она знает город так, как его никогда не узнаем мы, и старая гвардия Аль-Аринаар потянется к ней, невзирая на ее падение, когда она вновь наденет плащ и призовет их к себе. Гангстерские банды располагают стратегическими запасами ресурсов. Если мы прямо сейчас не сумеем укрепить город, то с нами будет покончено еще до того, как мы возьмемся за дело. Кто-нибудь уже подсчитал, сколько металла нам понадобится, чтобы возвести эту стену?

Улисан улыбнулся.

— Мы только что спорили о том, какой толщины должна быть облицовка, или сколько заклепок или отверстий под болты нужно проделать на каждом ее квадратном футе.

Теперь, прислушавшись, Ауум понял, что поиск и сбор сырья уже начался. Заревели плавильные печи во втором кольце, готовые принять первые порции металла. Стук молотков и визг пил означали, очевидно, что ремесленники приступили к изготовлению форм для литья.

— По сравнению с сооружением стены все остальное представляется простым, — заметил Ауум. — Что дальше?

— Молитва и сон, — отозвалась Элисс и посмотрела на Улисана. — Будь добр, оставь нас одних ненадолго? Мы присоединимся к тебе в храме.

Улисан улыбнулся, кивнул и быстрым шагом направился к храму Инисса. Тот представлял собой скромное здание, как и все остальные, впрочем; его не коснулось надругательство, но в нем не осталось ни одного жреца с тех пор, как туали прогнали отсюда Лизаэль.

Ауум всматривался в лицо Элисс, перепачканное пылью и грязью, мокрое от дождя, но по-прежнему полное жизни и прекрасное. Ее била мелкая дрожь, и Ауум решил, что это от сырости, обнял и привлек ее к себе.

— Пойдем внутрь, там тепло, и ты согреешься.

— Я чувствую не холод, — прошептала она, — а рождение новой жизни.

Ауум почувствовал, как губы его расплываются в улыбке, а на глаза наворачиваются слезы. Говорить он не мог, а лишь схватил Элисс за руки и заглянул ей в глаза. По щекам ее текли слезы, и она дрожала всем телом. От волнения у него перехватило дыхание. Приложив ладонь к ее животу, он представил, как там зарождается жизнь. Жизнь нового иниссула. Жизнь ТайГетен. Будущего эльфов.

— У нас получилось, — прошептал он.