Читать книгу "Узурпатор - Энгус Уэллс"

— Это дела мира людей, мира живых, — хрипло каркнул Борс. — Здесь обитают мертвые.

— Но ты не находишь покоя. И в мире людей Эшер теряет силу. Народ лесов заключил мир с Королевствами. Помоги мне, и я найду Тоза и уничтожу его… и ты будешь отомщен.

— Ты много обещаешь, а я много теряю, — голос мертвого воина стал монотонным. — Заключим договор.

— Какой?

Туманные силуэты толпились прямо за спиной Борса, но дальше не двигались.

— Я потерял свою женщину, — сказал Борс. — Отдай мне свою — и возвратишься в свой мир зрячим.

— Нет, — отрезал юноша.

Уинетт шагнула вперед. Ее лицо казалось бледным и приобрело нездоровый оттенок… но может быть, тому виной белесый свет?

Пальцы Сестры сжимали талисман, и голубое сияние лилось сквозь пальцы.

— Если я останусь, ты вернешь ему зрение? И он благополучно вернется в мир живых?

— Да, — ответил воин.

— Нет, Уинетт! — заорал Кедрин, но ни Сестра, ни Борс как будто его не слышали.

— Если ты останешься и станешь моей женщиной, я это сделаю.

Кедрин вцепился ей в плечи, понимая, что не сможет остановить ее даже силой.

— Этого не будет! Я на это не согласен! Лучше я останусь слепым, чем обреку тебя на такое!

Уинетт забилась в его руках, по ее щекам текли слезы. Но только непреклонная решимость горела в ее глазах, голубых, как мерцающий свет талисмана.

— Ты же Избранный, — воскликнула она, пытаясь освободиться. — У тебя есть долг, ты должен выполнить свое предназначение! Ты должен вернуть себе зрение!

— Не такой ценой!

Самый сильный страх, какой он когда-либо знал, охватил Кедрина — и разлетелся, не оставив следа.

— Твоя жизнь за мое зрение? Никогда! Если это цена моего предназначения — я от него откажусь. Платить тобой… Я… я люблю тебя.

— И я люблю тебя.

Слезы хлынули из ее глаз, но голос звучал твердо.

— Я люблю тебя всем сердцем. Если так надо — я отдам свою жизнь, она не имеет значения. Только ты имеешь смысл.

— Я без тебя ничто, — простонал Кедрин. — Если не будет тебя… у меня ничего не будет. Лучше я останусь тут, чем буду жить… без тебя…

Он прижал ее к себе, словно хотел укрыть у себя на груди, защитить от всего, что могло угрожать — в мире мертвых и в мире живых. Лицо юноши исказилось от боли. Ему поставили условие… и оно оказалось неприемлемым, недопустимым. Вся дрожа, Уинетт плакала у него на груди. Забыв о том, где они находятся, Кедрин целовал ее волосы, глаза, щеки, словно пытаясь выпить ее слезы. Наконец он поднял голову и посмотрел на Борса.

— Я не принимаю твоих условий. Верни Уинетт в мир живых. Я останусь здесь.

— Нет! — Уинетт вырвалась из его рук. — Не слушай его. Я останусь, только отпусти его!

— Ты так сильно его любишь? — с удивлением спросил Борс.

— Да, — ответила Уинетт.

— А ты… ты будешь проклят и навсегда останешься в Нижних пределах! Ты и в самом деле готов на это ради нее?

— Да, — ответил Кедрин, не колеблясь. — Я готов.

— Такая любовь, — пробормотал Борс. — Тоз дал мне Сулью колдовством, но я все-таки любил ее. Если бы она снова была со мной… Если бы мы могли любить, как вы…

Он умолк и склонил голову. Рана на его шее снова раскрылась и черви, извиваясь, посыпались к его ногам на горячую гальку.

— Возвращайтесь, — изрек он. — Такая любовь достойна того, чтобы не умирать. Возвращайся зрячим, Кедрин Кэйтин… и пусть эта женщина будет твоей всегда.

Жилистая ладонь легла на лицо Кедрина, прижав ему веки. Иссушенные губы мертвого воина изогнулись, и Уинетт поняла, что Борс улыбается.

В тот же миг талисманы ослепительно засияли. Лазурный ореол разрастался, пока Кедрин, Сестра и призрак не исчезли в нем. Принц крепко сжал Уинетт в объятьях, словно боясь потерять. Что-то менялось. Тени, наблюдавшие за ними, отступили в туман. Потом он почувствовал, как мир вокруг становится… иным. Свет все разгорался, и вскоре он уже не видел ничего, кроме этого лазурного сияния. Борс опустил руку. Скрежещущий звук вырвался из его изъязвленного рта… и Кедрин увидел воина-варвара таким, как тот был при жизни. Борс улыбался, и густая борода не могла скрыть этой сияющей улыбки. Но это продолжалось лишь мгновение. Варвар исчез. Остался только свет — лазурный, радостный, как летнее небо… как глаза Уинетт.

Сияние все усиливалось, и Кедрину показалось, что он снова слепнет. Юноша заморгал и почувствовал, как слезы градом текут по его щекам — но не оттого, что он плачет, а от дыма, который поднимался над горящей жаровней. Угли налились рубиновым жаром, а у дальней стены сидели, ссутулившись, пятеро незнакомцев в странных масках. А Уинетт… она была рядом. Она шевельнулась, подняла голову с его бедер и поглядела ему в глаза. И Кедрин понял, что его руки по-прежнему лежат у нее на плечах. А ее руки… ее руки даже не касаются его тела!

И все-таки он видит.

— Кедрин?

Он отпустил ее и поднял руки, чуть не задев потолочную перекладину. Теперь они просто сидели рядом, их разделяло расстояние.

И все-таки он видел. Он видел ее.

— Вижу, — проговорил Кедрин. — Я вижу тебя… и… я люблю тебя.

— И я, — отозвалась она почти со страхом. — Я тоже люблю тебя. Это нельзя преодолеть… я люблю тебя, Кедрин.

Он прижал ладони к ее щекам и заглянул ей в глаза — лазурные, как то благословенное сияние, которое он, наверно, никогда не сможет забыть. Но сияние ее глаз обещало больше, чем спасение. Он увидел в них подтверждение слов, которые она сказала только что. Бесконечная радость наполнила его — даже больше, чем радость от того, что снова видит.

Уинетт обвила руками его шею. Подчиняясь, Кедрин склонился над ней, и ее губы раскрылись, принимая его поцелуй. Это был знак того, что испытания закончились — и первая из примет новой жизни.

Глава одиннадцатая

Медри, который направлялся в Твердыню Кэйтина, ничего не знал о намерениях Дарра. Он спешил — ибо его ремесло состояло в том, чтобы доставлять вести как можно скорее. Однако, едва покинув Андурел, он понял, что нынешней зимой следовать этому правилу будет нелегко. Холод свирепел с каждым днем. Как обычно, медри начал свой путь по реке. Пять дней великолепная «Валланна» плыла на север против течения и ветра. Однако когда они добрались до Ростита, ветер разбушевался не на шутку, грозя порвать паруса. Лишь три дня спустя удалось снова отчалить. За это время решение продолжать путь по суше созрело окончательно. В Ларисе, едва сойдя на берег, медри приобрел лошадь в конюшне гильдии. Когда перед гонцом открылись ворота Амтила, его скакун уже еле держался на ногах. Медри сменил коня и продолжал путь. Крист, Борвит, Кадула, Норрен… В последнем городе он снова задержался — буран, бушевавший на Геффинском нагорье, на пять дней закрыл дороги. Наконец, ведя в поводу вьючную лошадь, гонец поскакал в направлении Геффина. В Гантил он прибыл чуть живой и два дня лечил отмороженные до черноты пальцы рук и ног. Однако Госпожа решила вознаградить его усилия: прежде чем он поднялся на перевал, небо очистилось, и всю дорогу до Уиррена ярко светило солнце. Там медри смог отдохнуть и вновь поменял лошадей. Через четыре дня он уже стучал в ворота Твердыни Кэйтина.