Читать книгу "Все оттенки тьмы - Питер Робинсон"

— Я поговорила с его… — Энни запнулась, не зная, как назвать Шарлотту Фостер, — с его вдовой, — добавила она, хоть это не вполне соответствовало истине. — Разумеется, она не захотела ничего рассказывать, но хотя бы ясно дала понять, что Рик Ваймен погиб в ходе боевых действий, а не в авиакатастрофе во время учений.

— Занятно, — сказал Бэнкс. — Весьма занятно. Если бы нам удалось нарыть что-нибудь еще! Что за операцию они проводили, кто отдавал приказы и руководил… возможно, Ваймен считает, что именно Сильберт виновен в гибели его брата? А что, если тот и впрямь был причастен? А в МИ-6 решили замять эту историю?

— Тогда они сделают все, чтобы ты эту историю не вытащил обратно. — Энни потянулась за чашкой кофе. Пел солист, звонили колокола. Вновь вступил хор. — Да и как ты вообще собираешься хоть что-то разузнать?

— Перед твоим приездом мне удалось наконец связаться с суперинтендантом Берджессом. Это который Грязный Дик.

— Помню его, — кивнула Энни. — Сексист, расист и гомофоб, считающий себя идеальным образчиком человеческой породы.

— Да-да, он самый. Я два дня пытался до него дозвониться. Оставил ему кучу зашифрованных посланий на автоответчике. Он знает все и про всех. Не помню, где именно он сейчас работает, по-моему, в какой-то контртеррористической организации. Человек самый что ни на есть осведомленный. Прекрасно чувствовал себя во времена правления Тэтчер с Мейджором, да и при Блэре с Брауном не бедствовал.

— Не очень-то они друг от друга отличаются, — заметила Энни.

— Просто ты слишком молода, чтобы помнить эпоху Тэтчер.

— Неправда, — возразила Энни. — Я помню Фолклендскую войну, мне тогда уже пятнадцать было.

— Как бы то ни было, Грязный Дик что-то долго не проявлялся. Видимо, потому, что для его боссов я персона нон грата. Во всяком случае, мне так казалось. Как выяснилось, не напрасно: я и впрямь у них там не в почете. Дик это подтвердил. Но это я так, к слову. Главное, выяснилось, что Дик сейчас не в Лондоне, а в Дьюсбери.

— Дьюсбери? — переспросила Энни. — Это не там…

— Да, там жил один из террористов-смертников, — опередил ее Бэнкс. — Полагаю, потому Дик туда и поехал. А самое главное вот что: он согласился со мной встретиться.

— Когда? И где?

— Сегодня утром, в Халлам-Тарн. Мне кажется, это наш единственный шанс узнать, что связывало Ваймена и Сильберта и каково участие десанта и разведки в этой истории. Возможно, Дик даже расскажет, чем Сильберт занимался после ухода на пенсию, вроде бы ухода, и зачем встречался с тем типом на скамейке в Риджентс-парке, ну и прочее.

— Если связь между Вайменом и Сильбертом вообще существует, — уточнила Энни.

— Точно. — Бэнкс взглянул на нее: — Ты ведь до сих пор уверена, что убить хотели именно Хардкасла? Мотив: профессиональная зависть. Возможно, ты окажешься права. Ваймен и впрямь передавал Хардкаслу фотографии, и тот крайне бурно на них реагировал. И все-таки потерпи мои бредни еще немного. Дай мне шанс. — Бэнкс достал из книжного шкафа блокнот с ручкой. — Что ты узнала о Рике Ваймене?

Энни рассказала ему все, что ей было известно — не так уж и много.

— Думаю, этого хватит, чтобы действовать дальше, — сказал Бэнкс. — Ты уверена в дате его смерти? Пятнадцатое октября две тысячи второго года, да?

— Да, так сказала мне Кэрол Ваймен.

— Ясно.

— А что, если они никак не связаны?

— Давай решать проблемы по мере их поступления.

— Ну а что теперь-то делать? Ты говоришь, они забрали у Том Сэвидж папку с делом Ваймена. Значит, он тоже в опасности?

— Зависит от того, представляет он опасность для них или нет. Но я не буду с тобой спорить — нам надо пошевеливаться. Чем быстрее мы привезем его в участок и докопаемся до сути, тем лучше.

К этому моменту Энни окончательно потеряла нить мелодии. Резкая и громкая партия оркестра контрастировала с тихим пением солиста. Иногда музыка и вовсе замирала.

— Хорошо бы сначала обсудить все это с Жервез, — заметила она.

— Справишься с этим? — спросил Бэнкс.

— Кто, я? Алан, ты чего?

— Ну пожалуйста, выручи. — Бэнкс взглянул на часы: — Мне скоро ехать к Берджессу, а нам ведь никак нельзя терять время. Возможно, вот-вот у меня появятся ответы на некоторые вопросы, но не факт. Надо как минимум добиться от Жервез разрешения на допрос Ваймена в связи с обнаруженными фотографиями.

— Но… я…

— Да ладно тебе, Энни. Она же и так знает, что ты занималась этим делом, верно?

— Делом, которого больше не существует? Да. Знает.

— Вот и расскажи ей про новые улики. Напирай на историю с театром, а про разведку вообще пока забудь. Ее ведь только этот аспект пугает. А раз шпионы вроде бы тут ни с какого боку, мадам брыкаться не станет, напротив.

— Ладно, так и быть, — вставая, сказала Энни. — Я попытаюсь. А ты?

— Я приеду попозже. Вызову водителя, когда освобожусь. Ты пока поговори с Жервез, позови Ваймена, и пусть помаринуется у нас немного, понервничает.

— И на каком основании я его задержу?

— Не надо никаких оснований. Просто попроси его явиться.

— А если он не захочет?

— Тогда арестуй его!

— За что?

— За то, что он лживый ублюдок, например.

— К сожалению, такой статьи у нас нет.

— Энни, приволоки его в участок, слышишь? Это кардинально изменит всю ситуацию.

Энни выходила из дома под звуки неземной, завораживающей музыки, но почему-то утро больше не казалось ей таким уж прекрасным.

Вновь оставшись один, Бэнкс налил себе еще кофе. «Бабий Яр» закончился, а после такой музыки не хотелось слушать что-то еще. Скоро надо было выходить. Бэнкс чувствовал себя жутко измотанным, но пропустить эту встречу было никак нельзя.

Заперев на ключ дверь, Бэнкс усмехнулся собственной наивности: кого остановит замок? Бэнкс поехал в сторону Халлам-Тарн, к холму Тетчли-Фелл.

Ночью он не сомкнул глаз; перед ним и до сих пор мельтешили вчерашние чудовищные картины. Повсюду чудились запахи горелого мяса и тлеющей пластмассы. Что-то ему не забыть никогда, а что-то, увиденное лишь краем глаза, — чье-то безголовое тело, яркий промельк внутренностей в клубах пыли и дыма, — дорисует его неуемное воображение, превратит в ночные кошмары, которые будут преследовать его еще много лет.

Страшные образы мучили, но менее жестоко, чем ощущения. Стоило Бэнксу задремать, как на него навалилось отвратительное чувство. Ему казалось, что он опаздывает, не успевает предотвратить что-то совершенно ужасное; тут же снилось, будто он торопится на важную встречу и вдруг понимает, что напрочь забыл дорогу; совершенно голый, он метался по темным враждебным улицам, все быстрее и быстрее; лестницы покрывала липкая патока, стоило Бэнксу встать на первую ступеньку, камень начинал плавиться под ногами, и он постепенно проваливался в бездну. Когда измученный кошмарами Бэнкс наконец очнулся, ему показалось, будто в его груди — пустота и его несчастное сердце бьется невпопад, непонятно почему и зачем.