Читать книгу "Белая субмарина - Влад Савин"

Двенадцать «уайдкэтов»-истребителей и восемь «авенджеров»-торпедоносцев. Было девять, но один смыло с палубы в шторм, вернее, была такая качка, что не выдержали крепления, и самолет скатился за борт. Труднее было с торпедами, в противолодочной миссии, откуда сдернули «Кард», они не нужны, но один комплект на самый последний случай в погребах все-таки отыскали. Было искушение оставить пару истребителей для воздушного прикрытия, но при размышлении этот вариант отбросили. Поскольку немецкая авиагруппа по оценке состояла из не менее чем шестидесяти машин, так что отразить ответный удар, если он будет, пара никак не сумеет.

Летчики в подавляющем большинстве были молодые, лишь командиры эскадрилий были из ветеранов, успевших отлетать положенную норму на Тихом океане. Это было плохо, но в чем-то и хорошо, новички в силу неопытности не представляли, что это, воздушный бой с противником, в два-три раза превосходящим числом — а оттого и не боялись. Первыми взлетали торпедоносцы, за ними истребители, которые быстро обогнали ударную эскадрилью и умчались вперед, «расчищать воздух». Эта тактика была обычной для морской авиации — в отличие от армейцев, которые часто шли с прикрываемыми в одном строю.

Они никогда еще не были в бою, летели как в мирное время, держась за хвост ведущего, иногда обмениваясь шуточками в эфире и глядя большей частью на море. Один лишь ведущий обеспокоенно оглядывал облака, помня об опасности внезапной атаки, но ведь он был всего один. В конце концов, и над Гуадалканалом у япошек плохо получалось перехватывать самолеты до удара, вот после завертится карусель! Но на это уже была отработана тактика. Вот только хватит ли у молодых дисциплины ей следовать?

— Нас атакуют!

«Мессера» свалились со стороны солнца. Два «кота» («уайлдкэт» — «дикий кот») были сбиты сразу, летчики даже не успели ничего понять. Ведущий не растерялся, проорав в рацию: «Вниз! Как я учил», — и толкнул ручку от себя. На Тихом океане, против японских «зеро», эта тактика всегда приносила успех — оторваться на пикировании, набрать скорость, затем вверх, и с высоты атаковать врага, не ввязываясь в «собачью свалку» маневренного боя, в котором верткие и легкие японцы имели превосходство, зато их хваленый «зеро» не мог вот так резко пикировать, был хуже на вертикалях и не имел преимущества в скорости. Значит, не надо лезть в свалку, а бить, как на качелях, вверх-вниз, по возможности сохраняя строй!

У ведущего эскадрильи просто не было другого боевого опыта. И он не знал, что против немцев это не сработает: «мессер» не «зеро», он пикирует хорошо и сам заметно быстрее «кота» — и что еще хуже, эта тактика немцам хорошо знакома, они сами применяли ее против русских И-16. «Уайлдкэты» были тяжелее и потому на пикировании сумели немного опередить «мессов», но когда, просев в нижней точке траектории, стали набирать высоту, сохраняя строй, то сами вписались немцам в прицелы. Ведущий успел крикнуть, вираж влево, но было поздно, еще шесть «котов» рухнули вниз, и это было счастье, что кому-то удалось увернуться, немцев было десять, и это были опытные бойцы — против четверых оставшихся «котов», потерявших и высоту, и скорость на вираже.

Ведущий вспомнил свой первый воздушный бой. Даже после сотен часов налета в школе и множества учебных боев — ведь в учебном бою, один на один, или пара на пару, рядом нет ни других самолетов, своих или чужих, неясно, но за ошибку смерть, нет ни огненных трасс, пересекающих небо по курсу, ни разрывов зенитных снарядов. Потому первый настоящий бой — это всего лишь приказ не потерять хвост ведущего, держаться за ним, повторять его маневры, стрелять, когда стреляет он, и помните, оторветесь — вы мертвецы! Лишь на пятом, восьмом, десятом вылете пилот начинает видеть общую картину и что-то понимать. Так что у молодых американцев, эту школу не прошедших, не было ни единого шанса.

— За мной держитесь!

Он попытался сманеврировать, оторваться, уйти в облака и увести за собой трех оставшихся «котят». Уже двоих, один все же потерялся, и пока крутил головой, стараясь разобраться, где свои, его мгновенно расстреляли. Кто-то истошно вопил в эфире, на одной ноте. Господи, от этих на вертикали не оторваться, а по-другому я не умею, на виражах мы с японцами никогда не дрались! Где облака? Два гунна заходят в хвост, а где же наши двое последних?

Он остался один. А гунны не потеряли ни одного, их было по-прежнему десять! Сейчас прикончат — или возьмут в «коробочку» и поведут к себе? Нет, если их подняли на перехват эскадрильей, значит, они знают и про «Эвенджеров». И не будут возиться с пленным, даже если у них выделена против торпедоносцев другая эскадрилья, какой же пилот упустит случай увеличить свой счет?

Где еще двое гуннов? Неужели все-таки мы сумели их сбить, стреляя наобум? Нет, вот они, ниже и в стороне, и парашют рядом, и эти двое на него заходят, кто-то из наших успел, значит, выпрыгнуть, и его расстреливают. Варвары, звери… Внизу холодный океан и акулы, спасать сбитых никто не будет, если только гунны, нет, эти еще и добьют. И никак не вырваться, одному против десяти. Дымные трассы рядом, все, конец…

Его «уайлдкэт» вздрагивал от попаданий, но еще не горел. Он резко бросил самолет в пике, на тех двоих, что стреляли по куполу. И тут же врезал изо всех стволов, издали, ярдов с пятисот. Не ждали?! Немцы запоздало кинулись в сторону, уходя на вираже с линии огня. Больше надо упреждение, больше, помнить, что «мессы» не «зеро», они быстрее! Вот его трассы настигли ведомого, он стремительно растет в прицеле. Еще добавить, еще! Вроде задымил? Трассы оборвались одна за другой, патроны вышли. И на хвосте четверо, или шестеро, или все восемь? Уже без разницы, все равно конец.

Никогда уже не вернуться домой в Омаху, штат Небраска, бравым героем с орденами. И Мэри не дождется, выйдет за другого, помоги ей Бог встретить не козла и прожить с ним долго и счастливо. Но можно еще сделать, чтобы этот матч был проигран не всухую, пусть будет двенадцать-один, если захватить с собой хотя бы одного!

Немец не ждал такого, не успел увернуться. А может, его самолет действительно был поврежден. «Уайлдкэт» врезался в «месс» на вираже, почти под прямым углом. И в воздухе вспух огненный шар взрыва.

Пилоты торпедоносцев слышали в эфире крики погибавших товарищей. И видели вдали дымные хвосты сбитых. «Эвенджеры» лишь плотнее сомкнули строй и прибавили газ, что им еще оставалось делать, даже если бы они повернули назад, сбросив торпеды, немцы быстро бы их догнали. И «мессеров», бросившихся на, казалось бы, легкую добычу, встретил бешеный огонь шестнадцати крупнокалиберных пулеметов, экипаж каждого торпедоносца составляли трое, и стреляли и штурман, и стрелок-радист. Два «Эвендежера» загорелись и упали вниз, но и один из немцев отвалил в сторону и потянул к авианосцу, явно подбитый. Еще три-четыре таких атаки, и все было бы кончено — но немцы очень не любили играть в лотерею, кому быть сбитым среди них, если можно было победить, не рискуя. И «мессера» стали обстреливать американцев с дальней дистанции, используя преимущества своих двадцатимиллиметровых пушек, однако эффективность таких атак была много ниже, мешало рассеивание снарядов, а кроме того, на избиение «котов» немцы потратили почти половину боекомплекта и вынуждены были сейчас экономить патроны.