Читать книгу "Любимый ястреб дома Аббаса - Мастер Чэнь"

Но один из моих друзей, который уже лет тридцать как читает старинные арабские летописи и пишет книги по ранней истории халифата, смеяться не стал. Посмотрев черновик «Ястреба», он сказал: это «психологически точная гипотеза отношений этих хорошо мне известных людей». После этого я понял, что можно работать дальше.

Я благодарен этому старому другу (имя его значится на одной из титульных страниц книги). Если же какие-то ошибки все-таки не выловились, то вина лежит, как и положено, исключительно на авторе.

Есть и другие люди, которые будут читать эту книгу более ревнивыми глазами, чем «обычные» читатели. Это не просто ташкентцы, а те, кто может произнести несколько фраз на согдийском, те, кому не надо объяснять, откуда взялась фамилия «Маниах» и что за ней стоит. Не буду перечислять титулы этих замечательных людей — титулов у них много. Иначе и не могло быть с теми, кто по знанию средневековой истории Средней Азии выше всех в мире. Зато не могу совладать с собственным тщеславием, вскользь и небрежно заметив, как хорош суп, который готовит попросту чудесный человек по имени Эдуард Ртвеладзе.

Он и его ташкентские коллеги, Рустам Сулейманов и Ольга Кобзева, не только проявили редкие доброту и терпение, принимая меня в Ташкенте и мягко расправляясь с моими тогдашними безумными идеями — они еще и дали много хороших советов перед дорогой в Самарканд.

Вот там, наверное, все и произошло. Я сидел на теплой земле среди тысяч голых песчаных холмов, изрытых норками сусликов. Сами хозяева этих норок, столбиками замершие у своих жилищ, не проявляли никакого гостеприимства. По бледному небу чертили свои траектории ласточки, перекликаясь в вышине. А я слушал совсем другие голоса — тех, кто жил здесь много столетий назад. Потому что каждый из этих безлюдных закругленных холмов был когда-то домом, куском стены, башней одного из самых удивительных городов мира, по сравнению с которым выросший у его южной окраины и существующий и поныне город Тимура — только тень.

Что мне сказали голоса холмов — останется между нами, но теперь я знаю, что могу когда-нибудь вернуться в тот, принадлежавший им Самарканд, и прошептать этим жившим так давно людям: спасибо.

Моему другу и наставнику, писателю Анатолию Королеву спасибо за то, что заставил меня написать одним стихотворением больше. Ему и еще многим читателям, видимо, следовало бы также принести извинения за тот жестокий удар, что подстерегал их в конце книги. В виде слабого оправдания могу сказать, что огорчен не меньше их, но просто ничего не могу сделать — книги бы не было, если бы конец ее оказался другим.

Самым типичным вопросом, который мне пришлось неоднократно слушать после «Любимой мартышки дома Тан», был такой: откуда взялись эти факты подробности, детали, портреты? Что здесь придумано автором, а что, как и положено, взято из других книг?

Не вижу причин, чтобы в ответ не порекомендовать читателю работы, которые, кстати, попросту великолепно читаются (и которые на русский не переведены). Так, портрет величайшего из халифов Аббасидской династии — Мансура — принадлежит не столько мне, сколько американскому арабисту Хью Кеннеди («The Court of the Caliphs»). А вот описание Бармака Великолепного полностью на совести автора, как и утверждение насчет пребывания этого достойного человека среди живых в 749–751 годах, в которые разворачивается повествование. Если же кое-кто из вполне реальных и активных сегодня патрициев российской внешней политики узнает себя в некоторых чертах этого человека, то тут, конечно же, лишь совпадение.

Столь любимые Бармаком изысканно-тоскливые рассказы из жизни халифов Омейядской династии (и много других занимательных фактов) — это из другой книги, жанр которой никакому описанию не поддается: «Muhammad's People», принадлежащей перу Эрика Шредера. Леди Марианне, привезшей мне эту книгу из Бейрута ко дню рождения, — отдельное спасибо.

Если кому-то хочется больше узнать про подлинную историю знаменитой секты ассасинов (и прочитать довольно любопытные упоминания об их предшественниках, действовавших, как ни странно, как раз в серединe VIII века), то нет ничего лучше книги первого из арабистов мира — Бернарда Льюиса («The Assasins»).

Впрочем, это далеко не единственные великолепные работы о том удивительном времени. Множество книг до сих пор лежит стопками у меня на полу, еще утыканные закладками.

Крису де Бургу и Борису Гребенщикову спасибо за творчески позаимствованные у них строки, японцу Китаро — за музыку в главе «Богом данный». Кстати, его же музыка, как и отрывки из «Турандот» Пуччини и многое другое, звучит и в «Любимой мартышке дома Тан».

Иранисту полковнику Петру Гончарову спасибо — за подаренные автору имена «Заргису» и «Гисубурида», за несколько других иранских имен и еще за все то, что стоит за хорошо ему знакомым словом «Афган». Если кто-то увидит за строками «Ястреба» бледные призраки той, нашей, афганской войны, то этот человек не очень ошибется.

Хозяйке некоего розового лэптопа (на котором была сделана примерно половина этого текста) спасибо за терпение и доброту. Она проявляла их, впрочем, не вполне бескорыстно — мечтала, что в какой-то момент ее назовут женой писателя.

Момент наступил.

Мастер Чэнь