Читать книгу "Обитель чародеев - Дэвид Эддингс"

– Что значит время для волка? – загадочно спросилаона. – Волки соединяются на всю жизнь, и горе, вызванное разлукой,остается навсегда. Когда-нибудь… – Она печально замолчала и затемвздохнула. – Как только я скроюсь, ты снова переменись. Белгарат захочетпоохотиться с тобой. Так принято. Ты поймешь, когда станешь волком.

Гарион чуть склонил голову и принялся создавать образ волка.

– Да, вот еще что, Белгарион.

– Да, бабушка?

– Знаешь, я тебя очень люблю.

– Я тоже люблю тебя, бабушка.

В следующую минуту её не стало. Гарион вздохнул ипревратился в волка. А затем выбежал навстречу Белгарату, и они занялисьохотой.

Часть 4

Глава 22

Принцесса Се'Недра пребывала в задумчивом, дажемеланхолическом настроении. Как ни нравились ей бури, вызываемые периодическимивспышками её темперамента, она с сожалением констатировала, что наступило времямириться с Гарионом. Как-никак им предстояло пожениться, и нельзя расстраиватьжениха больше, чем это необходимо. Такие вспышки объяснялись тем фактом, что онзанимал более высокое положение, а ей не хотелось чувствовать себя ущемленной,находясь рядом с ним. Вот и все. В целом перспектива выйти замуж за Гарионапредставлялась не такой уж неприятной, но такова была принцесса – безпритворства она просто не могла жить, хотя очень любила Гариона. Теперь, послетого, как он понял, что от него требуется, дело пойдет как маслу. Се'Недрарешила отыскать его в тот же день и наладить отношения.

Все утро она провела за изучением «Книги Королей» и схемы,которую сама тщательно вычертила. Как принцесса империи и королева Райве, она,без сомнения, превосходила любую великую герцогиню любого дома империи. Иконечно, она была выше по званию, чем королева Чирека Ислена и королева ОлгарииСайлар. Статус Мейязераны как соправительницы Арендии, однако, вызывалопределенные сомнения. Скорее всего, она и Мейязерана занимают равноеположение. Се'Недра пометила у себя в пергаменте, чтобы через посла Вальгонанаправить запрос заведующему протокольным отделом в Тол Хонете относительноданного вопроса. С торжествующим видом она еще раз взглянула на схему. Заисключением леди Полгары и маленькой королевы Лейлы из Сендарии, которую всётак называли, поскольку это была очень милая женщина, Се'Недра судовлетворением отметила, что она фактически превосходит или, по крайней мере,не уступает любой благородной леди на Западе.

Внезапно раздался удар грома такой силы, что зашаталисьстены цитадели. Се'Недра выглянула в окно, за которым ярко сверкало солнце.Откуда же гром? Второй удар разорвал тишину, и в залах послышался приглушенныйшум испуганных голосов. Принцесса схватила серебряный колокольчик и позвонила.

– Отправляйся и узнай, что там стряслось, –приказала она вошедшей горничной и снова принялась изучать схему. Но вотпоследовал третий оглушительный удар, крики усилились, и в коридорах забегалилюди. Это невозможно! Разве сосредоточишься при таком шуме и гаме? Враздражении она поднялась и направилась к двери.

Мимо неё бежали люди, вернее, спасались бегством. В этотмомент из апартаментов леди Полгары с обезумевшими от ужаса глазами и съехавшейнабок короной выскочила королева Лейла.

– В чем дело, ваше величество? – спросилаСе'Недра.

– Полгара! – воскликнула королева Лейла и чуть неспоткнулась в спешке. – Она рушит все, что попадается ей на глаза!

– Леди Полгара?!

От нового удара маленькая королева зашаталась и, чтобы неупасть, ухватилась в ужасе за Се'Недру.

– Прошу тебя, Се'Недра, узнай, что с ней! Заставь еёостановиться, а то она камня на камне не оставит от крепости.

– Узнать? Мне?

– Она послушается. Она тебя любит. Заставь еёостановиться.

Не раздумывая о возможной опасности, Се'Недра быстро подошлак двери леди Полгары и заглянула в комнату, где царил сплошной разгром: мебельперевернута, обои разорваны в клочья, окна выбиты, а в воздухе плавали клубыдыма. Се'Недра за свою жизнь устроила немало подобных сцен и могла подостоинству оценить мастерство исполнителя, но погром в комнате Полгары былабсолютным и выходил за рамки мастерства, становясь стихийным бедствием. ЛедиПолгара, с ничего не видящими глазами, вся растрепанная, стояла посерединекомнаты, бессвязно ругаясь одновременно на множестве языков. Одной рукой онадержала измятый лист пергамента, а другую, полусжав, подобно когтистой лапе,простерла к накаленному добела шару, который она, видимо, вызвала из воздуха икоторому передавала всю свою ярость. Принцесса застыла на пороге и слушалатирады, срывающиеся с уст Полгары. Страшные проклятия начинались низкимконтральто, доходили до ужасного крещендо на верхних регистрах и поднималисьеще выше. Достигнув предела голосовых связок, она принималась рубить воздухруками, сквозь пальцы которых с треском разлетались молнии, круша все, чтопопадало ей на глаза. Таким образом были вдребезги разнесены шесть чайныхчашек, затем наступил черед блюдец, на которых они стояли. После небольшойзаминки та же участь постигла и стол.

Се'Недра услышала сдавленное покашливание за спиной. КорольЭнхег, белый как полотно, на миг остановился в дверях, не выдержал, повернулсяи убежал.

– Леди Полгара, – громко произнесла Се'Недра,обращаясь к волшебнице, пытаясь не столько урезонить её, сколько свести кминимуму материальный ущерб.

Полгара разнесла на мелкие кусочки четыре бесценные вазы,стоявшие на камине, четырьмя резкими движениями пальцев. За окном яркое утросменилось сумраком, как будто солнце внезапно исчезло с неба, и послышалсяприглушенный раскат грома, который, как очень хотелось верить Се'Недре, неимеет ничего общего с разбушевавшейся женщиной.

– Что с вами? – спросила принцесса, надеясьотвлечь внимание волшебницы и заставить её прекратить ругаться и сыпатьпроклятиями.

Вместо ответа Полгара швырнула пергамент в Се'Недру,повернулась и превратила в мелкий белый порошок мраморную статую. С безумнымвзором она резко повернулась, ища, что бы еще сокрушить, но в дымящейсякомнате, усеянной черепками и осколками, почти не осталось целых предметов.

– Нет! – вскрикнула Се'Недра, когда глаза неуправляемойженщины упали на стеклянного воробья, подаренного ей Гарионом. Принцесса знала,что Полгара из всех своих сокровищ особенно дорожит этой птицей, и бросиласьвперед, чтобы защитить хрупкое изящное творение.