Читать книгу "Луна костяной волшебницы - Кэтрин Парди"

Вот только я уже убила золотого шакала.

А значит, Одива никогда не получит своего знака. И через какое-то время впадет в отчаяние и решится на последний шаг, способный умаслить Тируса, – на тот, о котором он просил, когда они впервые совершали эту сделку.

Решится на убийство Аилессы.

Я отшатываюсь от двери и судорожно пытаюсь вздохнуть. В голове путаются мысли. Я опираюсь рукой о каменную стену, чтобы устоять на ногах. Мне не следовало приходить сюда. Я никогда не смогу полюбить свою мать. А сейчас и вовсе ее ненавижу. И никогда не отдам ей костяную флейту. Если она воспользуется ею, чтобы вернуть моего отца из мертвых, Тирус сможет забрать жизнь Аилессы. А серебристая сова показала мне, что моя сестра и так близка к смерти.

Серебристая сова.

В животе все сжимается. Если она вновь приведет меня на Кастельпонт, то я… я…

Осознание пронзает меня, словно удар молнии.

Мои руки сжимаются в кулаки. Мышцы напрягаются, готовые действовать.

Я притворюсь Аилессой перед богами.

Благодаря Одиве я теперь знаю, как это сделать, хотя на уме у меня совершенно другой ритуал.

Я втягиваю воздух и стискиваю зубы, как это сделала бы Аилесса. А затем оставляю мать наедине с ее тщетными мольбами и на цыпочках крадусь к винтовой лестнице, ведущей в пещеры. Оказавшись внизу, я мчусь к комнате, которую мы с Аилессой когда-то делили на двоих. Ее гребень из панциря черепахи лежит на маленьком столике рядом с ее вещами. На зубцах осталось несколько рыжих волосков. Видимо, Одива забрала все остальные.

Я запихиваю расческу в свой охотничий рюкзак вместе с вырезанной костяной флейтой. Ритуальный нож Аилессы уже висит у меня на поясе. Натянув плащ, я накидываю капюшон и отправляюсь на Кастельпонт.

Наконец-то я знаю, как спасти жизнь своей сестры.

41. Бастьен

Я несусь по туннелям катакомб обратно в комнату так быстро, как только могу. Нож отца снова в ножнах и слегка бьет по бедру, но я все еще нервничаю. Меня злит, что пришлось оставить друзей, особенно после того, как на Жюли напал Скованный в камере шахты под куполом. А еще меня злит, что пришлось расстаться с Аилессой, особенно после того, как мы чуть не поцеловались.

Мне не следовало влюбляться в нее, но я влюбился. Сильно. Всем сердцем. Осталось придумать, как объяснить это Жюли.

Но когда я добираюсь до стены из черепов, то слышу гортанный крик, отчего невольно останавливаюсь.

Это кричал Марсель. А он никогда не кричит. Не раздумывая, я вытаскиваю нож и врываюсь в комнату.

– Скованный… где он?

Жюли прижимается к стене. А Марсель замер с горшком в руках, словно защищаясь от нее.

– Что происходит? Где Аилесса?

Марсель швыряет горшок в Жюли. Но она успевает пригнуться, и тот разбивается у нее над головой.

– Что ты творишь? – кричу я.

– Он в ней! – Марсель указывает на сестру пальцем и хватает с полки еще один горшок.

– Кто в ней?

– Мертвец! Он завладел ее телом.

Я поворачиваюсь к Жюли. А она пронзает брата взглядом, наполненным ненавистью. В каждой руке она сжимает по ножу – свой и Марселя.

– Жюли, подожди!

Но она бросается на брата. Марсель в ответ швыряет в нее горшок. И в этот раз попадает в плечо. Я подлетаю к ней, как только она вновь предпринимает попытку атаковать. А затем резко тяну назад. Из рук Жюли выпадает один из ножей, и она кричит, но голос звучит гортанно и неестественно. Только тогда я понимаю, что случайно схватил ее за раненую руку.

– Не отпускай ее! – кричит Марсель, но я уже инстинктивно ослабил хватку.

– Ей больно!

Моя ладонь вся залита кровью.

– Мы должны причинить ей боль, чтобы остановить мертвеца. Только постарайся ее не убить.

Постарайся не убить?

Жюли тянется за ножом, который уронила. Но я успеваю пнуть его подальше, после чего отступаю назад, не зная, как с ней бороться.

– Когда это случилось? – спрашиваю я у Марселя.

– Скорее всего, в камере шахты.

Он ощупывает верхние полки в поисках какого-нибудь оружия, но ничего не находит.

– Она вела себя странно с тех пор, как ты принес ее. Поначалу это проявлялось незначительно – дрожь, раздражение. Я все списывал на травму, но как только мы остались вдвоем, ей стало хуже. Будто она изо всех сил пыталась вытолкнуть его. Но при этом ослабела, а он, наоборот, стал сильнее и… – голос Марселя срывается, – что, если ее уже нет? Что, если он убил ее душу?

Мой желудок сжимается.

– Она все еще с нами. Должна быть там.

Я обхожу Жюли по кругу, ожидая следующей атаки в любой момент.

– Ваша Жюли ослабла и ничего не соображает, – рычит она. – Но все еще пытается со мной бороться. Жалкие попытки.

Я стискиваю зубы. Нужно вытащить из нее Скованного. И прямо сейчас.

– Посмотрим, насколько она сильна. Если ты, конечно, осмелишься это проверить.

Жюли медленно отступает от меня по кругу, не позволяя приблизиться. Ее плечи расправлены, а голова подалась вперед, что совершенно не свойственно моей подруге.

– И как же это проверить?

– Жюли отлично умеет метать ножи, но ни за что бы не хотела даже ранить меня. – Я украдкой кошусь на Марселя, который подкрадывается к сестре сзади. – Метни в меня нож. И если ты промахнешься, это докажет, что ты слабее ее.

Глаза Жюли сужаются.

– А если я окажусь сильнее?

Я пожимаю плечами.

– То я умру.

Краем глаза я замечаю, как Марсель широко распахивает глаза. Надеюсь, он понял мою задумку.

На лице Жюли появляется злобная усмешка.

– Отличная проверка.

– Хорошо. – Я незаметно прячу нож в рукав, расставляю ноги пошире и раскидываю руки в стороны. – Я готов.

Она сплевывает на землю. Перехватывает нож. Слегка приседает и прицеливается.

Мое сердце пускается вскачь, когда Жюли отводит руку.

Я спускаю нож по руке и сжимаю рукоять.

А затем она метает в меня свой нож. И я тут же взмахиваю рукой. Лезвие ее ножа ударяет по моему клинку. Металл звенит о металл, и нож отлетает в сторону.

– Ты сильнее, – признаю я. – Но Жюли бросила бы лучше. Я бы никогда не смог заблокировать ее удар.

Она рычит и бросается на меня. Марсель прыгает ей на спину и обхватывает шею. Жюли пытается вырваться из его хватки. А он старается удержаться.

Я бросаюсь к ним, чтобы помочь Марселю. Жюли пинается и размахивает руками, пока мы пытаемся сдержать ее, словно пнула осиное гнездо.