Читать книгу "Только никому не говори. Солнце любви - Инна Булгакова"

- За Воланда! — Поль опять расхохотался. — Там в «Китеже» легенда, будто она ни с кем не спит.

- Холодный разврат еще страшнее. Видимо, ей нравится сама власть над мужчинами, власть как таковая.

- Рисковая девочка. — Поль помолчал, задумавшись. — Ты ее помнишь?

- Варю?

- Ту, мертвую.

- Чисто внешне. Не красавица.

- Чем она могла так убийцу достать?

- Lues Venerea[2].

- Сифилисом? Экая проблема вылечиться.

17

В старой записной книжке — номер телефона. Он позвонил, и она согласилась придти. Светлана Николаевна, Лана — звучало несколько манерно, но ей шло; этакая трепетная женственность, как бы легкий испуг в больших карих «ланьих» глазах, во всей гибкой фигурке, в тихой речи; изысканная скромность облика: черное платье без рукавов, нитка жемчуга (и Петр к ее появлению приоделся, сменив линялые джинсы на вчерашний «клубный», так сказать, костюм). И как мало изменилась, хотя ей должно быть сорок, под сорок. Петр Романович сбился в подсчетах, провожая гостью в большую комнату, усаживая в кресло; сам он сел к столу боком на стуле.

Лана, попросив разрешения, закурила и предложила ему слабенькие американские (стоят не слабо, отметил он, значит, не бедствует). Процветает, тут же выяснилось, занимается маркетингом в крупной швейцарской фирме (ну да, она же окончила иняз), тут, неподалеку. У вас в четверг случился взрыв? Да, наркоман врезался, бедняга. Как же мы до сих пор не встретились? В перерыве я часто посиживаю у пруда и тебя не раз видела, но не окликнула. Ему не хотелось вот так сразу (после придется) углубляться в сферу чувств, и он спросил машинально: «Чем торгуете?» (Нечто шикарное, разумеется, соответствующее шарму этой женщины: драгоценности, парфюмерия, пармские фиалки.). И услышал: «Свининой». И скованность его оставила.

Лана произнесла не глядя:

- Ты сказал, что очень хочешь меня видеть.

- Да.

Она очевидно взволновала его, и на минуту он погрузился в прошлое, но женщина напомнила:

- Тебе угрожает арест.

- Откуда ты знаешь?

- От Валеры.

- Вы с ним встречаетесь?

- Почти нет.

Двусмысленный ответ: что значит «почти»? Он вздохнул, нехотя входя в прежний круговорот, из которого когда- то с трудом выбрался. Любовь кратчайшая, как взрыв. Точнее, как всегда, Петр Романович позволял себя любить, «безумство» непременно исходило от женщин. Удивительно, что все случилось в тот четверг, когда он с поручением от брата прилежно ждал «блудницу». Вместо нее явилась Лана — как Татьяна Ларина, застав врасплох: «в вашей воле меня презреньем наказать». Он наказал ее любовью: не смог устоять, но и тотчас расстался.

- Он иногда приходит на Патриаршие, — запоздало пояснила Лана, — мы разговариваем. А сегодня позвонил, рассказал про этот ужас.

Тихий теплый голос проник в самую глубь души, шевельнулась отзывчивая дрожь — третья смерть в его упорядоченном, размеренном житье- бытье! — но надо справиться, и он справился.

- Твой муж.

- Мы разведены.

- Ну, твой бывший ни в чем не замешан, у него отличные алиби на оба вечера.

- Ты меня успокоил.

- Я хочу сказать: вы оба ни причем.

- Не извиняйся, что позвал меня.

- Мне необходимо прошлое — те переживания и обстоятельства, — чтобы проследить связь трех убийств.

- Серийный маньяк?

- Нет. Но и мотив — тот первоначальный смертный порыв — неясен. — Петр помолчал. — Подземельный спрашивал о тебе.

- В какой связи?

- Накануне его смерти мы пили с ним спирт, говорили об одной знакомой Валерия Витальевича, которую он пристроил в дядину квартиру.

- О знакомой?

- Она у него в клубе танцует.

- Стриптиз? — уточнила Лана небрежно.

- Не понимаю, зачем математик- аналитик занимается таким грязным бизнесом.

- Хочет иметь большие деньги, очень большие, — она улыбнулась, — все рассчитывает, как будто в шахматы играет. Помнишь, на шахматах они с дядей твоим сошлись.

- Да черт с ними, с шахматами! Неужели не жаль на старости лет душу губить?

- Валера законченный сумасшедший атеист, и коли другого интереса в жизни нет.

- А почему нет? В чем загадка?

- Ты везде ищешь загадки и «вечные вопросы». Так что Подземельный?

- Он спросил, не устроила ли Лана свою судьбу.

- Я свободна. Медик догадывался о нас с тобой, еще тогда догадался. Обязательно при встрече подмигивал и однажды пропел так игриво: «Любовь нечаянно нагрянет.»

- И мне спел! От кого же он узнал?

- Возможно, подслушивал в то единственное наше свидание.

- Нездоровая любознательность его в конце концов и сгубила!

Молодой Петр был ошеломлен, польщен и увлечен (в таком порядке- беспорядке чередовались чувства). Тень тревоги (вот-вот заявится невеста брата. или «грозный муж») придавала опасную прелесть ощущениям, обладанию женщиной любящей — и он отвечал тем же и условился о свидании назавтра.

Свидание не состоялось.

Неожиданный приезд родных. Появление Ангелевича, его взгляд — мрачно-презрительный. До сих пор Петр Романович не знал, заподозрил ли что-нибудь уже тогда «грозный муж», но вмиг отрезвел, и вчерашний восторг испарился: нет, тайные игры, пошлые уловки не для него. Он пошел к себе, переоделся и уже в дверях услышал телефонный звонок. «Когда? Когда ты освободишься?» — «Никогда! — с юношеским максимализмом отрезал любовник. — Ты не свободна, и вчерашний вечер не повторится.» — «А если я освобожусь?» — «Он тебя любит, он с ума сойдет, я не могу вам мешать,» — бормотал Петр неубедительно, она уловила вожделение в его голосе. — «Встретимся на Тверском в девять». — «На Тверском? Где?» — «Возле памятника». — «Постараюсь не придти». Она засмеялась, он с горечью задумался о женском легкомыслии и о мужской слабости.

Вот, в сущности, и все. Обрушившиеся события — убийство, арест брата, смерть отца — придали, в его глазах, «интрижке» некий карающий смысл (словно был приведен в действие таинственный механизм, затикали часики, и все взорвалось, убив, поранив, разделив участников) и отрезвили от «опасных связей». А спустя месяц Лана позвонила, чтобы сообщить: она переезжает на «девичью» свою квартиру — и продиктовала телефон. И десяти лет не прошло, как он ей позвонил.

- До сих пор не знаю, из-за чего ты рассталась с мужем.

- Почему это вдруг тебя заинтересовало?

Петр усмехнулся.