Читать книгу "Прежде чем иволга пропоет - Елена Михалкова"

Илюшин хотел ответить, но Бабкин не дал ему сказать.

– Ты же никого не пожалел, – продолжал он, заводясь. – Дети… да он убил бы Стешу или ее брата, это чудо, что не убил, и нет, Макар, это чудо – не ты! Не ты, понимаешь?! У тебя мания величия развивается… Я раньше думал, ты это все в шутку… но в этот раз ты перешел границу. Так нельзя, как ты! Это… – он чуть не сказал «предательство», но спохватился: у него не было привычки оперировать такими категориями. – Так нельзя, – ожесточенно повторил он.

– А как можно? – спросил Макар. – Когда я тебя спросил, что бы ты предпринял, ты сказал, что задержал бы Кирилла. Отлично! А потом, когда пришлось бы его отпустить? Он мстителен и очень умен. Скажу тебе откровенно: я бы после такого поступка очень крепко задумался о Машиной безопасности.

Сергей вздрогнул.

– Чему ты удивляешься? – Илюшин подался к нему, блестя глазами. – Кирилл не просто придушил свою подружку, он выбрал для нее довольно мучительную смерть, долгую, похожую на пытку. Он не запер Чухрая, как Тимура, он попытался его убить, а все потому, что лодочник ему не нравился. Ты говоришь, я пожертвовал вами? Но как еще я должен был его остановить, зная все то, что я тебе рассказал? Если я понимал, что куда ни поверни, везде кто-то умрет?

– Да придушил бы его, черт тебя возьми, и это было бы меньшее из зол! – рявкнул Бабкин.

И в ужасе осекся.

– Что это я только что ляпнул? – пробормотал он.

– Чаю выпей, стынет, – посоветовал Макар прежним тоном.

Сергей помотал головой, словно пытаясь отвязаться от дурного сна. Это все Илюшин. Каким-то хитрым образом Макар заставил его прийти к решению, которое в этической системе Бабкина не имело оправданий.

«Нет, это я сам к нему пришел».

– Кажется, я заразился твоими способами решения проблем, – с неловким смешком сказал он.

Макар изумленно уставился на него.

– Бог с тобой, Серега. Я даже не рассматривал такую идею! Физически убрать Кирилла? И в мыслях не было!

– Но почему?

И вдруг он понял. Илюшин с Кириллом находились в одной плоскости, пусть и в максимально отдаленных точках, и такой примитивный и грубый шаг для Макара был невозможен. Шахматист, проигрывая, не схватится за доску, чтобы ударить соперника по голове, – а именно в этом и состояло предложение Сергея.

Задержи они Кирилла до того, как он начал свою операцию, это ничем бы не закончилось. Умозаключения Илюшина к делу не пришьешь. У них действительно не было ни одного доказательства его причастности к исчезновениям женщин.

– И все равно ты должен был мне рассказать, – пробормотал он, уже сдавшись.

– Ты не смог бы его переиграть, – повторил Илюшин и с сожалением развел руками. – У тебя масса достоинств, но лицедейство в их число не входит. А мне всегда хотелось исполнить роль трагически умирающего героя!

Сергей взглянул на него, не понимая, шутит Илюшин или говорит всерьез.

– Я только с дозировкой лопухнулся, – признал Макар. – Но, может, меньшее количество и не сработало бы как надо.

– А почему именно средства для понижения давления?

– Я знал, как они должны подействовать. Ну, в теории, во всяком случае.

– То есть раньше ты их не принимал? – недоверчиво спросил Бабкин.

– У меня и так всю жизнь пониженное давление, что, замечу, никогда мне не мешало. Зачем его еще понижать? Знаешь, что происходит с человеком, который все-таки решит это проделать?

– Затрудненное дыхание? – предположил Бабкин. – Недержание мочи, остановка сердца, кома, смерть?

Илюшин самодовольно ухмыльнулся.

– Это все потом, мой непросвещенный друг! Первое и самое главное в моем случае: болезненная бледность. Или, как говорится в инструкции о симптомах передозировки, побледнение кожных покровов. Времени, чтобы провести тестирование, у меня не было, так что я просто выпил лекарство, когда Кирилл появился у нас. Надеялся, что у меня есть минут пятнадцать. Так и получилось. Понимаешь, разыграть припадок очень просто.

Он вдруг перекосил физиономию так, что Бабкин вздрогнул. И тотчас вернул лицу прежнее выражение, только теперь ухмылялся во весь рот, очень довольный произведенным эффектом.

– Один мой знакомый актер часто говорил о правиле одной детали, – сказал Макар, и Сергей удивленно поднял брови – Илюшин никогда прежде не цитировал актеров. – В вашем образе, повторял он, все может быть фальшивым, но одна деталь должна быть правдива. Она придаст правдоподобие и всему остальному.

– И у тебя этой деталью стала бледность?

– Ага. – Макар с видимым удовольствием отхлебнул из чашки. – Корчить припадочные рожи, дрожать и заикаться – все это нетрудно. Можно даже научиться краснеть. А вот побледнеть – нет! Одна деталь потащила за собой весь образ самоубийцы. Кириллу легко было поверить в этот финт: он вписывался в его логику.

– А в мою не вписывается, – пробормотал Сергей.

– Ты не обратил внимание в походе? Ему постоянно требовался план. Он сначала прикидывал, к чему приступить, сразу строил ответвления от программы, а затем начинал действовать. У него, несомненно, очень высокий интеллект, но он своего рода контрол-фрик. Планировщик. Это его сильная сторона: он необыкновенно предусмотрителен. Но у всех людей такого типа есть слабое место – они не способны быстро принимать решение в катастрофически изменившихся обстоятельствах. Слишком много деталей нужно проанализировать, слишком многое учесть. Там, где обычный человек положился бы на интуицию или действовал по прежней схеме, наплевав на объективную реальность, Кирилл должен был создать новую и следовать ей.

Так что моя задача была проста. Мне предстояло сломать паттерн.

А как ошеломить человека, который собирается тебя убить? К чему он не готов? К попыткам побега? К разговорам? К мольбам? К торгу? К чему?

– К тому, что жертва убьет себя сама, – подумал вслух Сергей.

– Прикинь, какой сюрприз: он меня собрался вешать, а я взял бы и перерезал себе горло! Но, как ты понимаешь, от ножа пришлось отказаться. А было бы эффектно! Пришлось травиться.

«А ведь я, идиот, еще беспокоился о его давлении», – со стыдом вспомнил Сергей.

– Кирилл не мог этого допустить. Он помешан на том, чтобы последнее слово оставалось за ним. Все должно идти так, как он задумал, а его план сломали об колено, точно палку, и бросили на мусорную кучу. Я его смертельно оскорбил, Серега. О, где-то тут есть каламбур!

– Каламбур! – передразнил Бабкин. – Помер бы ты там – вот это был бы каламбур! – Он кивнул на чашку и быстро пустеющую сахарницу. – Сколько уже времени прошло, а ты все сладкий чай хлещешь как не в себя. Татьяна красочно описала, как тебя потом в кустах рвало.

Илюшин смущенно потер шею.

– Вообще-то я планировал нежно вырубить Кирилла, пользуясь твоими уроками. Немного не рассчитал… Мутило меня зверски, я бы сам трех шагов пройти не смог. В общем, начни мы драться, неизвестно бы, чем дело кончилось, но тут очень вовремя вмешалась Беспалова.