Читать книгу "Время любить - Дэни Аткинс"

Я нетерпеливо топталась на месте, пока Карла ковырялась в кошельке, выуживая мелочь для оплаты больничной парковки, зная, что будь автомобиль моим, я просто оставила бы его, а о штрафе волновалась потом. Прошла, кажется, вечность, и мы уже шли по парковке к главному входу в больницу. Ноги у меня были длиннее, чем у Карлы, потребность попасть к Бену – сильнее, чем у нее, но я заставляла себя замедлять ход, приноравливаясь к ней. Иногда, поскольку Карла казалась такой полной жизни и энергии, легко было забыть, что она тоже больна.

– Моего друга привезли на «Скорой». Он потерял сознание дома. Пожалуйста, скажите, куда его положили?

Администратор подняла на меня взгляд с сочувствием, которое я не хотела воспринимать. Я очень хорошо знала и помнила такой взгляд по прошлому.

– Имя? – спросила она.

– Софи Уинтер, – ответила я, мои ноги подергивались от потребности идти, двигаться, не останавливать движение, пока не приведут меня к Бену.

– Не ваше. Его.

– О. Бен. Его зовут Бен.

– Стивенс, – дала полезную подсказку Карла, сжимая мою руку. – Его зовут Бен Стивенс.

Нас попросили посидеть в комнате ожидания, и время, которое я теряла кусками, внезапно вернулось ко мне огромной, недвижимой глыбой. Я, наверное, десять раз возвращалась к стойке администратора, спрашивая о новостях, последних сведениях или когда нам разрешат пройти туда, где находится Бен.

– Ему все еще оказывают помощь, – натянуто объявила я, снова садясь рядом с Карлой на неудобный больничный стул.

На столе перед нами выстроились в ряд, как часовые, пустые пластмассовые чашки из торгового автомата. Они отмечали время нашего ожидания. Если нас продержат здесь дольше, нам понадобится стол побольше.

Наконец распашные двери – за которыми на наших глазах исчезло бесчисленное количество людей, – открылись, и вышла молодая медсестра.

– Здесь есть родственники или друзья Бена Стивенса? – громко спросила она, обращаясь к присутствующим в комнате ожидания. Я вскочила, как на аукционе, словно боялась, что кто-то другой предложит более высокую ставку и заберет Бена у меня из-под носа.

– Да, здесь, – бросилась я к ней.

Она улыбнулась, и я увидела доброту за профессиональной манерой держаться, и это меня напугало. Они всегда добрые перед тем, как сообщить действительно плохую новость.

– Как он?

Я затаила дыхание.

Боюсь, у Скотта крайне серьезные повреждения. Мы сделали все, что смогли, но…

– Сейчас он чувствует себя лучше. У него пока еще врачи, но теперь я могу провести вас к нему в палату. Они смогут сказать вам больше.

Пока лифт доставил нас на шестой этаж, я умудрилась еще три раза спросить у медсестры, как на самом деле чувствует себя Бен, словно не доверяла ее первому ответу. Она была непоколебима: состояние Бена стабильное, хотя я видела, что о моем душевном состоянии она этого сказать не может. Мне было наплевать. Мое лечение, мое излечение состоится, только когда я увижу, что с Беном все в порядке.

Каждая секунда промедления была пыткой. Каталку, которую впереди нас везли через двери, толкали слишком медленно; дезинфицирующее средство, которое мы выдавили себе на руки, слишком долго впитывалось, а ожидание у сестринского поста, пока нам скажут номер палаты Бена, лишь увеличило мою тревогу. Наконец нас направили к нему. Врачи, видимо, уже ушли, потому что за исключением обитателя палаты, лежавшего на больничной койке, комната была пуста.

– Я подожду здесь, – сказала Карла, оставаясь в коридоре, чтобы дать нам побыть наедине. Я с улыбкой кивнула, но мое внимание было уже устремлено в палату, к находившемуся там мужчине.

Наступили сумерки, и комната представляла собой калейдоскоп теней. Мужчина лежал на кровати, отвернувшись от двери. Нижнюю часть лица покрывала кислородная маска, и он, кажется, спал. Я как можно тише прикрыла дверь, но звук пробудил его, и он медленно повернул ко мне голову.

На один ужасающий момент я подумала, что меня направили не в ту палату. Это был не Бен. У Бена не могла быть такая странная кожа, цвета алебастра, не могла она и так натянуться у него на скулах – как на барабане. Однако у мужчины были волосы Бена. И когда веки, дрогнув, поднялись, на меня взглянули глаза того самого цвета теплого жженого сахара. Ноги у меня подогнулись, но я устояла. Не помню, как я пересекла палату, просто вдруг обнаружила, что я рядом с Беном, словно перенеслась под воздействием чар. Тех же чар, во власти которых я нахожусь с той ночи, когда с ним познакомилась, осознала я.

От электродов на его груди тянулись провода, к руке шла трубочка капельницы, а кислородная маска была еще одним препятствием, но мои руки обошли все преграды, чтобы дотронуться до Бена. Он лежал с обнаженным торсом, но кожа была горячей. Хотя на столике у кровати шумно жужжал вентилятор, температура у Бена была заоблачно высокой. Он взял меня за руку, и его пожатие оказалось как никогда бессильным.

Я опустилась на стул рядом с кроватью, и хотя он почти упирался в матрас, я все еще чувствовала себя несказанно далеко.

– Всего лишь простуда, да?

Под маской я разглядела слабый вариант знакомой улыбки. Голос звучал странно, сквозь вдох с присвистом.

– Ты можешь только один раз сказать «я же говорила». Распорядись им с умом, – посоветовал Бен.

Я неистово закивала, дав себе слово не плакать, потому что понимала, это только ухудшит его состояние.

– Они говорят, что у тебя пневмония, – сообщила я Бену. – Двусторонняя пневмония, – многозначительно добавила я, хотя понятия не имела, что это на самом деле означает.

– Я ничего не делаю наполовину, – просипел Бен, он вглядывался в мое лицо, как будто искал дефекты в чем-то, что может очень легко разбиться. Он знал меня лучше, чем я даже представляла. Это могло меня сломать, но я не собиралась допустить это у него на глазах.

Я пригладила его волосы, убирая их с влажного лба, проводя кончиками пальцев по складкам и морщинам, которых прежде никогда не замечала. Под глазами Бена залегли большие темные круги, отчего он стал похож на панду – на панду, которая не спала около месяца. Это был мужчина, рядом с которым я проснулась сегодня утром, и при этом он был совершенно на него не похож.

– Что сказали врачи?

Его глаза блеснули, и если бы я не смотрела на Бена так пристально, я, возможно, не поняла бы, что он говорит неправду.

– Они говорят, что я поправлюсь.

Нас прервал тихий стук в дверь, и когда я обернулась, в отверстие просунулась голова Карлы – щеголявшая очередным красочным тюрбаном.

– Я только хотела сказать, что сестра сказала, что через несколько минут вернутся врачи, чтобы с тобой поговорить.

Бен слабо поднял руку и поманил Карлу в палату.

– В «Скорой» мне сказали, что ты вломилась в мой дом и залезла через окно?