Читать книгу "Обязательно должна быть надежда - Сергей Протасов"

— Гена? Чем занимаешься? — в трубке слышалось тяжелое дыхание Кривицкого. — Носишься по району как сумасшедший?

— Шаров приказал все облазить, вот и облазиваю.

— Ясно. Гена, у тебя есть где записать? Записывай, — Токарев продиктовал сведения по салону услуг. — Слушай внимательно указание. Это контора, с которой работал Баженов. Приглашал оттуда персонал; возможно, и на ту самую квартиру. Уяснил? Возьми пару омоновцев. Ноги в руки, созвонись с салоном, притворись состоятельным господином без комплексов, вызови девочек. Скажи, чтоб был выбор. Прибудут девочки, скорее всего, с охраной. Крутите всем ласты до полного понимания. Задача такая — выяснить, кто знает Баженова, кто выезжал к нему, где его конспиративная квартира. Каким образом с ним взаимодействовали, были ли пароли, условные сигналы и так далее. Кто-то точно должен знать. Раздобудешь адрес — сразу докладываешь мне. Этих не выпускаешь, звонить не даешь, пока я не разрешу. Сделаешь?

— Так точно! Понял! Как, где, чего — сразу вам, — Кривицкий отключил телефон.

— Вот таким вот образом, — сказал сам себе Токарев. — Врешь, не уйдешь!

7

Около двенадцати ночи вызванные специалисты МЧС взломали заклинивший замок и выпустили засаду на волю. Бригада скорой принялась оказывать помощь женщине с ребенком. К моменту освобождения опытный Токарев подготовил практически все бумаги, зафиксировавшие произошедший инцидент с побегом Баженова. Не хватало показаний Валентины, которые она физически не могла дать, однако необходимые подписи Николай Иванович от нее все-таки получил.

Его не покидала тревога за Кривицкого; по расчетам, он должен был уже хоть что-то сообщить. Токарев сел в свою «шестерку» и набрал номер оперативника.

— Гена, что у тебя?

— Все нормально, Николай Иванович, — Кривицкий определенно был доволен своей работой. — Проведены оперативные мероприятия. Сделали, как вы предлагали. Опросили народ. Народ не сразу врубился в серьезность наших намерений, но следствие нашло аргументы. Хе-хе! В общем, процесс пошел в правильном русле.

— Покороче можешь? — жестко оборвал следователь.

— Да. Нашли девочку, зовут Эльвира. Псевдоним, конечно. На самом деле ее зовут. Э-э-э. Гришко Елена Викторовна. Восемьдесят седьмого года рождения. Профессионалка. Она выезжала к крупному такому мужику по прозвищу Паша-мент. Догадываетесь, о ком речь?

— Догадываюсь! — взорвался Токарев. — Адрес какой?

— Да не знает она, — возмутился Кривицкий. — Не может назвать, но дорогу помнит. Где-то возле Московского шоссе на выезде из города. Чего кричать-то? Едем сейчас, чтоб показала.

— Едете. Молодцы. Как приедете, сразу мне отзвонись. Сразу! Я направляюсь в вашу сторону.

— Я понял, понял.

Токарев перезвонил Шарову. Подполковник, учитывая допущенную ошибку, мобилизовал два автобуса ОМОНа. Автобусы должны были срочно выдвинуться по Московскому шоссе в сторону области, нагнать машину с Кривицким и Гришко. Приказ: как только будет установлен адрес Баженова, дом оцепить, ждать прибытия руководства.

Эльвира нашла дом, указала квартиру на первом этаже. Окна квартиры завешены, света внутри нет.

Руководство прибыло к двум часам ночи и дало команду на штурм.

Мощный парень в бронежилете и каске влетел в квартиру на тонкой филенчатой двери, как на ковре-самолете. Бойцы, выставив перед собой короткие автоматы, быстро заполнили кухню и единственную комнату. Поддатый Баженов, разбуженный громким треском, спросонья вращал обезумевшими глазами. Сраженный ударом дубинки по голове, он, разметав пустые бутылки, рухнул без сознания около дивана, где его руки заковали в наручники. Операция завершилась успешно.

Дверь квартиры кое-как прикрепили на место, опечатали и отдали под охрану участковому. Преступника, одетого в тонкий спортивный костюм, бросили на пол холодного автобуса. Баженов пришел в себя, молчал и только тихо стонал от боли в вывернутых за спину руках. Он видел около своего носа черные омоновские берцы, втягивал запах табачного дыма. Опьянение отступало, вместо него душа наполнялась страхом и отчаянием. При выходе несколько омоновцев ногами «случайно» зацепили задержанного по лицу.

* * *

В специальной допросной камере горел ослепительный, раздражающий свет. Посредине, прикованный наручниками к петле, вделанной в столешницу, на вмонтированной в пол железной табуретке сидел мрачный Павел Баженов. На его лбу, на носу и на губах собралась запекшаяся кровь, на скуле и под левым глазом наливались крупные гематомы. Перед ним разместился подполковник Шаров, справа, лицом к решетке окна, стоял капитан Токарев, слева сидел подполковник Мещанов. Всем хотелось лично получить показания задержанного, чем ярко зафиксировать свой вклад в раскрытие резонансного дела. Неопрятный, сонный сержант в перекошенном бушлате, с автоматом на груди, стоял в дверях камеры и зевал, широко раскрывая пасть.

Взгляд Баженова застыл на запястьях, охваченных стальными петлями. Он молчал уже минут тридцать. Могло показаться, что он не слышит вопросов, если бы они не отражались в мимике, ритме дыхания или позе.

— Статья сто пять, часть два, пункт «а», — монотонно объяснял Иван Иванович. — Убийство двух и более лиц. Пожизненное лишение свободы либо смертная казнь. Зинаида Аникина и ее семья — четыре человека. Везде твои отпечатки. Ты уже труп, Паша. Ты уже разлагаешься и смердишь. Но я назвал по верхней планке. Будешь сотрудничать со следствием — я могу походатайствовать о наказании от восьми до двадцати лет. По нижней. Говори, ну! Где прячется Комедия?

Баженов поежился, пошевелил отекающими пальцами.

— Фантастика! — искренне изумился Шаров. — Решается вопрос, выйдешь ты когда-нибудь на свободу или нет. Понимаешь? Даже если двадцать лет, тебе будет всего сорок пять. А если меньше? Тут же математика для подготовительной группы детского сада. Смотри. Твои условные пятьдесят лет жизни, которые тебе остались, нужно поделить на всех. Абрамову — двадцать, Пикуле — десять, Андриановскому этому — десять. Тебе остается сколько? — подполковник посчитал в уме итог своей импровизации. — Во! Десять выходит. Всего десять лет! Или пожизненное. Есть разница, а? Почему ты их покрываешь? В твоем случае не важно, совершено преступление группой лиц, пункт «ж», или самостоятельно. Наказание не меняется, если убиты двое и более. Ты же должен знать Уголовный кодекс. Нам известно, что убивали в вашей группе Виктор Дудник и Владимир Абрамов, он же Комедия, но Дудник мертв, Комедия скрывается, и все убийства мы повесим на тебя. Сам понимаешь, нам же надо отчитаться! По крайней мере, так будет, если ты не начнешь давать показания. Твоя жизнь, в прямом смысле, сейчас исключительно в твоих руках.

— Он не будет говорить, — не выдержал Токарев. Все время, что продолжался этот односторонний допрос, следователь пытался понять задержанного, мысленно влезть в его шкуру.

Внимательный взгляд Баженова впился в лицо Токарева.