Читать книгу "Секс как орудие убийства [= Обольщение смерти ] - Нора Робертс"

– Если ты попробуешь бежать, то окажешь мне большую услугу. У меня не было возможности пристре­лить твоего дружка Кевина, хотя руки так и чесались.

– Заткнись, ты, идиотка!

– Ладно, пусть идиотка, но кто из нас окажется за решеткой? О глупости судят по поступкам. Руки вверх и за голову. Ну!

Данвуд поднял руки. Но когда Ева поворачивала его лицом к стене, он сделал резкое движение. Точнее, она позволила ему это, но вовсе не собиралась терять сон и терзаться муками совести. Когда Люциус оттолкнулся от стены, она сделала шаг назад, чтобы дать ему место размахнуться, нырнула под руку и дважды ударила его кулаком в живот.

– Сопротивление аресту, – объявила она, когда Лю­циус упал на четвереньки и его вырвало. – Еще одно преступление, которое будет включено в обвинение.

Ева пинком повалила Данвуда на пол и поставила каблук на его шею.

– Не буду добавлять оскорбление полицейского при исполнении служебных обязанностей, потому что из это­го ничего не вышло. Пибоди, когда я перечислю выдви­нутые против него обвинения и прочитаю ему его пра­ва, надень на этого клоуна наручники.

Не успела она закончить, как Люциус потребовал адвоката.

ГЛАВА 21

Когда Ева поднималась по ступенькам, небо было еще по-вечернему синим. Впервые за последние дни она слышала пение птиц и ощущала нежный аромат цветов. Хотелось посидеть на ступеньках и насладиться про­стыми радостями жизни. Вспомнить, что на свете суще­ствуют не только смерть, кровь и проливающие ее эгоистичные, испорченные мальчишки, не понимающие разницы между бытием и небытием.

От избытка чувств Ева сорвала гроздь пурпурных цве­тов, свисавших из большого глиняного горшка, и про­шла в дом.

Соммерсет увидел в ее руке цветы и нахмурился.

– Лейтенант, то, что растет в горшках, не предна­значено для срезки.

– А я их и не срезала. Просто сорвала. Он дома?

– В кабинете. Если вы любите вербену, то можете приказать, чтобы вам принесли букет из оранжереи.

– Бе-бе-бе, – передразнила Ева, поднимаясь по ле­стнице.

Соммерсет посмотрел ей вслед и одобрительно кив­нул. Этого нехитрого замечания хватило, чтобы вновь вернуть ее к жизни.

Рорк со шлемом на голове стоял у окна и что-то го­ворил в микрофон. Вероятно, речь шла о переделке ка­кой-то безнадежно устаревшей системы передачи дан­ных, но густой жаргон электронщиков мешал Еве понять, в чем дело. Поэтому она просто прислушивалась к голосу мужа.

Иногда его напевный ирландский акцент вызывал у нее странное чувство. Перед умственным взором пред­ставали туманные фигуры воинов и душистое пламя. «Все-таки жаль, что я ничего не понимаю в поэзии», – подумала Ева во второй раз в жизни. Наверно, только женщина может так реагировать на чей-то голос.

Может быть, лет через десять-двадцать она привык­нет к его голосу. И к нему самому.

Проникавшие в окно солнечные лучи заливали Рорка сверкающим золотом. Он забрал волосы лентой, и над головой его сиял нимб, которого он явно не заслу­живал. Но почему-то это вдруг показалась ей правиль­ным.

Рорк включил экран, и Ева услышала бормотание диктора, читавшего новости. Телефон, стоявший на письменном столе, надрывался, но никто не обращал на него внимания.

В комнате стоял аромат денег и власти. Аромат Рорка. Ева внезапно ощутила желание, естественное, как ды­хание.

И тут он обернулся к ней.

Когда их взгляды встретились, Ева подошла, притя­нула мужа к себе и впилась в его губы.

В висках Рорка зашумела кровь, заглушая голос, зву­чавший в наушниках. Он страстно ответил на поцелуй.

– Позже, – пробормотал он собеседнику, затем выключил микрофон и снял шлем. – Добро пожаловать домой, лейтенант. Примите мои поздравления. – Рорк погладил ее по голове. – Я слышал твою пресс-конфе­ренцию. По Семьдесят пятому каналу.

– Раз так, ты знаешь, что все уже кончилось. – Она протянула ему гроздь вербены. – Спасибо за помощь.

– Пожалуйста. – Он понюхал цветы. – Что еще я могу для тебя сделать?

– Честно говоря… у меня есть для тебя небольшое поручение.

– В самом деле? Вообще-то расписание у меня до­вольно плотное, но я буду рад до конца исполнить свой гражданский долг. – Рорк засунул цветок ей за ухо. – Какое поручение? Что-нибудь особенное?

– А ты хочешь, чтобы оно было особенным?

– Да, хочу. Очень… очень особенным.

Ева засмеялась, подпрыгнула и обхватила ногами его талию.

– Я хочу, чтобы ты разделся.

– Ага, значит, тайное поручение… – Придерживая ее за бедра, он шагнул к лифту. – Это опасно?

– Смертельно! Оно может стоить жизни нам обоим.

В лифте Рорк прижал жену спиной к стене и на не­сколько мгновений впился в ее губы.

– Опасность – это моя жизнь. Рассказывай.

– Оно требует больших физических усилий. Син­хронности… – Когда губы Рорка коснулись ее шеи, у Евы перехватило дух. – Соблюдения ритма и идеальной координации движений.

– Мы поработаем над этим, – пообещал он, вышел из лифта и понес ее в спальню.

Когда они упали на матрас, толстый кот, лежавший на кровати, как пушистый коврик, подпрыгнул и злоб­но зашипел. Рорк протянул руку, подтолкнул его, и Галахад со стуком спрыгнул на пол.

– Штатским тут делать нечего!

Ева громко фыркнула и схватила его за плечи,

– Раздевайся. – Она покрыла поцелуями его ли­цо. – Скорее. Я хочу вонзить в тебя зубы.

Катаясь по кровати, они начали раздевать друг друга. Рубашка запуталась в портупее, и Ева, чертыхаясь, ста­ралась избавиться от того и другого сразу. Их губы сно­ва соединились, и Ева почувствовала, что ее кровь бы­стрее заструилась по жилам. Она наконец расстегнула рубашку Рорка, рывком стащила ее с плеч и вонзила пальцы в его тугие мышцы. Однако в следующее мгно­вение Рорк поймал запястья Евы и закинул руки ей за голову. Бездонные голубые глаза смотрели на нее свер­ху вниз, пока все тело Евы не начало плавиться.

– Я люблю тебя, милая. Ты моя. – Рорк наклонил голову, его губы скользнули по ее подбородку, приль­нули к высокой шее, и у Евы дрогнуло сердце. «Он зна­ет, – подумала она. – Знает, что мне нужны не только страсть и пламя. Что я хочу нежности и простоты».

Она расслабилась и забыла обо всем на свете.

Рорк понял, что Ева готова отдаться ему душой и те­лом. Ничего более обольстительного нельзя было себе представить. Когда она принимала его нежность, в нем открывались неисчерпаемые источники этого чувства.

Его губы бережно скользили по коже Евы, наслаж­даясь ее вкусом. Осторожные прикосновения языка за­ставляли безудержно биться ее сердце. А когда он за­рылся лицом в ее маленькие груди, Ева притянула к се­бе его голову.