Читать книгу "Книги в огне - Люсьен Поластрон"

Этот базальтовый монолит так и остался бы еще одним примером всеобщего раболепства перед «кусающимся» подоходным налогом[101], если бы не знаменовал собой зловещую судьбу зарождающегося архива.

Проблема книг более чем естественна для любой библиотеки. На первых порах она решалась худшим из всех — поточным — методом: принимались любые дары. Саудовская Аравия от чистого сердца преподнесла в дар восемьсот экземпляров Корана. В тот же самый период произошла совершенно немыслимая вещь — было распродано почти десять тысяч принадлежавших университету книг. В тридцатых годах библиотека располагалась в Литтории, старинном итальянском колледже: ректор 90-х захотел разместить там своих сотрудников, число которых росло с неимоверной скоростью. По Александрии мгновенно разнесся слух о тоннах разнообразнейших изданий, продающихся по 3 фунта за штуку (1 доллар), вне зависимости от формата, года издания и состояния. Библиотека Центра александрийских исследований обогатилась некоторым количеством книг XVIII и XIX вв. о путешествиях с экслибрисом основателя университета короля Фуада I — и это при том, что они последними узнали о нежданной удаче и другие заграбастали куда более редкие издания. Мы не поместили этот случай полного «выпалывания» в соответствующую главу только потому, что университет предложил новой Александрийской библиотеке деньги, которые та отвергла.

Оставим в покое все эти почти забытые перипетии, тем более что неприятные последствия без труда может разъяснить бывший вице-президент Всемирного банка Исмаил Серагельдин, являвшийся в 2003 г. директором Александрийской библиотеки. У Исмаила Серагельдина были умные квалифицированные советники, он искусно совмещал несовместимое и избегал ненужных случайностей. Его упрекали за то, что в каталоге библиотеки не было ни «Сатанинских стихов», ни «Магомета» Максима Родинсона, ни «Awlad haratina» (за эту оригинальную версию «Сына Медины» Нагиб Махфруз получил удар кинжалом в шею; правда, ее переводы на английский и французский имеются), ни «Улемы» Хайдара Хайдара, ни «Пира для морских водорослей». Эта книга в семьсот страниц увидела свет в 1983 г. и была переиздана в 1992-м, а в 2000-м какой-то имам проклял ее — даже не читая! — что вызвало массовые уличные выступления студентов Аль-Азхара. Проблема для библиотеки состояла в том, что министр культуры и президент республики проявили в этом деле (так посчитали в Париже) чудовищную трусость[102]. Этот случай напоминает события тысячелетней давности в Кордове и поведение тамошних улемов. Порой возникает ощущение, что древние бесчинства могут со дня на день повториться в Европе. Достаточно, чтобы один из священников объявил Махфуза отступником, и тогда каждый верующий обязан будет предать его смерти. Весьма интересное подробное исследование, осуществленное под руководством Мустафы аль-Ахнафа, объясняет, как пережить все это, по крайней мере в каирском обществе.

Не все подобные сочинения одинаково интересны, но они стали фактом жизни мусульманского мира и даже ислама. Доктор Серагельдин признает, что всемирная библиотека не имеет права отвергнуть ни одну книгу; как опровергнуть положения какого-то труда или исследования, если нет возможности прочесть его в подлиннике? Исмаил Серагельдин объясняет, что единицы хранения, способные вызвать неадекватную реакцию, выдаются только в особом хранилище по специальному запросу и после предъявления удостоверения личности. За исключением рукописей и редких книг (6500 экземпляров перекочевали в новую библиотеку из муниципальной), все остальные книги находятся в свободном доступе: читальный зал здесь огромный, фонды пока немногочисленны (250 000 томов и 8 миллионов единиц иностранной прессы). Исмаил Серагельдин — тонкий, прелестный и честнейший человек, так что в его словах сомневаться не приходится. Его назначение на должность совпало с выходом специального закона «№ 1 от 2001 г.», за которым последовал указ № 76, подчиняющий Александрийскую библиотеку непосредственно главе государства, что защищает ее от всех министров и чиновников и позволяет беспрепятственно исполнять роль очага интеллектуального, культурного и многоязычного влияния. Замечательный факт, но как быть с угрозой, исходящей от улицы?

Автор «Пирамид» и «Эпистолы судеб» Гамаль Гитани «купается» в цензуре: по его собственным словам, он, с одной стороны, открыто борется с ней в своем литературном журнале, а с другой, отвечает за нее как назначенный главный редактор. Не слишком ревностный мусульманин, Гамаль Гитани повесил у себя в кабинете яркое олеографическое изображение Хусейна, сына Али, дважды нарушив запрет. Он с безмятежным спокойствием разоблачает обскурантизм, проникший во все сферы жизни страны: власть коррумпирована на всех уровнях, начиная с самого верха (2 миллиарда долларов американской ренты ежегодно достаются Египту, чтобы он держался в стороне от региональных усобиц), она щедро подкармливает средства массовой информации (издатель, очень быстро став богатым, ради сохранения теплого местечка не задумываясь «придержит» развитие собственной газеты) и манипулирует простыми людьми, насаждая повсеместную «духовную цензуру». В хвалебной статье о новой Александрийской библиотеке, создание которой стало «назидательным образцом успеха», Гитани утверждает, что она способна помочь стране положительным примером открытости ко всем идеям и учениям. Несколько обезоруживающий оптимизм Гитани идет еще дальше: он утверждает, что Интернет контролировать никому не под силу и Сеть за десять лет уничтожит цензуру.

Нужно ли видеть в этом какой-то знак? Квартал по соседству с Александрийской библиотекой называется Рушди[103].

Новая Александрийская библиотека избавилась от гнета управленцев, руководствовавшихся сталинскими методами работы. Теперь здесь царит дух Возрождения, так удастся ли ей выполнить свое предназначение, несмотря на тяжелые вериги на ногах? В силу целого ряда обстоятельств, библиотека стоимостью в двести миллионов евро не обременена книгами и читателями, что вполне естественно для такого молодого учреждения. Возможно ли было построить библиотеку за меньшие деньги ради того, чтобы сразу приобрести собрание полезных книг? Пример Национальной библиотеки Франции доказывает, что недостаточно четко проработанный культурный проект неизбежно превращается в систему, для которой рационально лишь движение вперед. Супруга главы египетского государства, от которой целиком и полностью зависит Александрийская библиотека, считает более разумным тратить денежные гранты на издание книг для детей и создание десяти тысяч небольших библиотек в деревнях, где уровень неграмотности достигает пятидесяти процентов. Для воссоздания легендарного Мусейона необходимо не только заставить полки книгами, вместо того чтобы устраивать концерты и выставки, но и определить, какие ученые должны здесь работать. Большинству сегодняшних (да и завтрашних) исследователей нет нужды ходить в библиотеку: у них есть компьютеры.