Читать книгу "Список ненависти - Дженнифер Браун"

Упав, я тут же встал на четвереньки и попытался подняться. Толпа неслась прямо по мне, давя мне ногами ступни и руки. Мне дали по носу коленом, и перед глазами вспыхнул свет, а по губам потекла кровь. Все так напирали друг на друга, что невозможно было двигаться, невозможно было подняться.

На мгновенье меня охватил ужас. Послышались новые выстрелы и крики. И с каждым выстрелом на меня неслась новая волна людей, спотыкающихся о мои ноги, отдавливающих мне лодыжки. Я свалился на пол и стонал от боли каждый раз, когда на меня наступали. В голове пронеслось: в новостях меня упомянут как ребенка, которого затоптали до смерти.

А потом я увидел руку прямо у себя перед лицом, протянутую ко мне сквозь тьму.

– Вставай! – услышал я.

Подняв взгляд, увидел стоящего надо мной Криса Саммерса.

– Вставай! Нужно убираться отсюда! – он нетерпеливо потряс рукой.

Происходящее не укладывалось у меня в голове. Крис Саммерс хотел мне помочь! Я ухватился за его руку, и он вздернул меня на ноги. На Саммерсе лица не было, глаза лихорадочно поблескивали, он действовал на одном лишь адреналине.

– Он стреляет! Беги! – закричал он и толкнул меня в плечо к выходу.

Но я оцепенело стоял, смотря на то, как Саммерс поворачивает обратно. Как он опускается на колени и затаскивает под перевернутый стол, в безопасность, окровавленную девушку. Как он направляет другую девушку к двери, толкая ее в толпу.

А потом он свалился на пол. Он истекал кровью. И в нескольких футах от него стоял Ник, вытянув вперед руку с пистолетом.

Ник вскинул голову и наши глаза встретились. Его губы дрогнули и едва заметно изогнулись в легкой усмешке. Он выглядел напуганным, но в то же время гордым собой. И в это мгновенье, когда мы смотрели друг на друга, я почувствовал, прочитал его мысли: «Это дело наших рук». Потому что не только он вписал имя Криса в Список ненависти. Я тоже был виноват.

Я повернулся и побежал. Сбивая с ног тех, кто до этого сбивал меня. Не заботясь о том, что они падают, что я причиняю им боль и что оставляю их позади. Мне хотелось только одного – выбраться из столовой, убраться отсюда подальше. Я не от Ника убегал. Ник бы мне не навредил.

Я убегал от Криса и всей этой крови.

Я убегал от своей вины.

«Никогда! – пообещал я себе. – Никогда об этом не заговорю. Никогда ничего не скажу».

Двенадцатый класс

Я поговорил с Валери на выпускном, сразу после церемонии. Она сидела на трибунах одна. Кисточки ее лежащей на коленях шапочки развевались на ветру, точно флаг. Вал смотрела на футбольное поле, спрятав ладони в складках мантии. Солнечный свет придавал ей мягкость. Сияние. Нежность.

Эту Валери я больше не знал, и это было печально, потому что в глубине души я по-прежнему чувствовал связь с ней. В глубине души я знал, как тяжело ей пришлось в этом году, как много она боролась за себя, за Ника. Закончить «Гарвин» стоило Валери огромной смелости, и когда она, отвоевав свое место в нашем классе, стояла с гордо поднятой головой перед всеми этими людьми, которые обвиняли ее в стрельбе, в моем сердце шевельнулась былая любовь к ней.

Я заставил отца пообещать мне, что он никому ничего не расскажет, пока я сам не признаюсь во всем Валери. Из-за меня она целый год несла на своих плечах тяжесть вины. Я позволил всем считать ее монстром, который знал о планах Ника, но никому о них не сказал. А монстром была не она. Это был я. Самое меньшее, что я мог сделать для нее, – рассказать ей правду.

– Привет, – сел я рядом с ней. – Поздравляю.

– Спасибо, – ответила она, не отводя глаз от поля. – И я тебя поздравляю.

– Наш выпускной не особо похож на праздник, правда?

Ветер снова подхватил кисточки на шапочке и взметнул их к щеке Вал.

– Да уж. Как думаешь, мы когда-нибудь сможем снова испытывать радость?

Я поскреб носком туфли по гравию, чувствуя себя глупо в мантии. Было ощущение, будто я вырядился в платье. Если бы Крис Саммерс выпускался вместе с нами, то точно обозвал бы ее платьем, лишь бы надо мной постебаться.

– Не знаю.

– А знаешь, что забавно? – спросила Вал, наконец оторвав взгляд от поля и переведя его на свои руки. – Я всегда думала, что Ник хочет закончить школу. Но на самом деле он ведь никогда ни говорил о будущем. Может, стоило видеть в этом знак.

– Не мучай себя этим, Вал, – попросил я, положив ладонь ей на спину.

– Ничего не могу с собой поделать. Никак не могу перестать думать о том, что упустила из виду. Я была так слепа. Клянусь, я не знала об этом, Дэвид. Ты же веришь мне?

Я уронил руку на спинку сиденья и сделал глубокий вдох.

– Я знал.

– О чем ты? – покосилась на меня Вал.

– Я знал. Видел все знаки. Видел зачеркнутые в Списке ненависти имена, видел Ника и Джереми с пистолетом на озере за день до стрельбы. Видел пистолет под курткой Ника перед стрельбой. Я все видел, но не хотел в это верить. Не хотел втянуть его в неприятности или… сам не знаю. Все, что я знаю – я предвидел случившееся и пытался перехватить Ника, но опоздал. Я должен был рассказать кому-нибудь обо всем за день до стрельбы, но не рассказал. Тебя во многом обвиняли, а виноват был я. Не ты, а я.

Валери медленно покачала головой, словно не веря в услышанное.

– Почему ты не сказал об этом мне? – прошептала она.

– Потому что я… – По спине пробежал холодок страха. – Потому что я трус и дерьмовый друг. – Голос стал сдавленным от слез. Я сделал несколько глубоких вдохов и прижал кончик языка к небу, сдерживая рыдания. – Мне очень жаль. Прости.

Валери поднялась и застыла, видимо, не зная, что делать.

– Тебе жаль, – повторила она.

Я кивнул, не смея поднять на нее глаз.

– Не могу поверить… Не могу поверить в то, что ты все это время молчал.

– Знаю.

Она постояла так еще пару минут, пока до нас не долетели голоса людей, совершающих праздничный обход кампуса. Я поспешно вытер щеки и встал рядом с Валери.

– Думаю, я знаю, где сейчас Джереми. Во всяком случае, знаю, куда он отправился после стрельбы. Я сообщу об этом полиции. Просто хотел сначала рассказать тебе.

– О господи! – закричала Вал, взмахнув руками. – Ты все это время знал, где находится Джереми? Меня с этим доставали копы, а ты позволил всем думать, что я… Боже, Дэвид! Я думала, мы были друзьями.

– Прости. – Я стоял, глядя ей в лицо, не вытирая своих слез. – Если ты меня ненавидишь, я тебя не виню.

Валери задержала дыхание и закрыла глаза, потом вздохнула и ее плечи поникли.

– Я не ненавижу тебя, – тихо произнесла она. – Хватит с меня ненависти.

Она снова села на скамейку, и я опустился рядом. Наши плечи соприкасались, но, казалось, нас с ней разделяют миллионы миль. Какая бы связь между нами ни была, она оборвалась.