Читать книгу "От животного – к Человеку. Ведение в эволюционную этику - Валерий Даниленко"

Д. И. Менделееву было всего лишь 35 лет, когда он открыл свой Периодический закон. К этому времени он не дожил ещё и до середины своей жизни. Её большую часть он наполнил трудами, которые не имели отношения к химии. Он обладал исключительно практическим умом. По преимуществу прикладной направленностью характеризуются его многочисленные труды по метрологии, воздухоплаванию, гидродинамике, экономике, народному просвещению, народонаселению и др.

Г. Смирнов писал: «После этого (т. е. после открытия Периодического закона. – В. Д.) химия в его творчестве отходит на второй план, а его научные интересы смещаются в сторону промышленности, экономики, финансов, народного образования. К концу XIX века Дмитрий Иванович занял в русском обществе уникальное место универсального эксперта, консультирующего русское правительство по широкому кругу научных и народнохозяйственных проблем – воздухоплаванию, нефтяным делам, бездымным порохам, таможенному тарифу, реформе высшего образования, постановке метрологического дела в стране» (Смирнов Г. Как советские редакторы правили Д. И. Менделеева // Молодая Гвардия, 1999, № 5).

Перу Д. И. Менделеева принадлежит более 500 научных трудов. Это был величайший труженик. Он имел право на такие слова: «Желательно, чтобы русский народ, включая в него, конечно, и всю интеллигенцию страны, своё трудолюбие умножил для разработки природных запасов богатой своей страны, не вдаваясь в политиканство, завещанное латинством, его, как и евреев, сгубившее и в наше время подходящее лишь для народов, уже успевших скопить достатки, во много раз превосходящие средние скудные средства, скопленные русскими. Прочно и плодотворно только приобретённое своим трудом. Ему одному честь, поле действия и всё будущее» (Бояринцев В. И. Великий русский учёный Дмитрий Иванович Менделеев: http://ricolor. org/history/eng/est/mend).

Забота о практических проблемах страны вовсе не привела Д. И. Менделеева к недооценке фундаментальной науки. Нацеленность на практическую пользу, которую должна приносить наука, органично сочеталась у Д. И. Менделеева с поиском истины как таковой. «Истина, – писал он, – сама по себе имеет значение без каких-либо вопросов о прямой пользе» (там же).

Своим стремлением к истине Д. И. Менделеев заражал своих слушателей. Он был прекрасным оратором. Среди студентов Петербургского университета, слушающих его лекции, был В. И. Вернадский. Вот какой портрет Д. И. Менделеева он изобразил в своих воспоминаниях: «Ярко и красиво, образно и сильно рисовал он перед нами бесконечную область точного знания, его значение в жизни и в развитии человечества, ничтожность, ненужность и вред того гимназического образования, которое душило нас в течение долгих лет нашего детства и юности. На его лекциях мы как бы освобождались от тисков, входили в новый, чудный мир, и в переполненной аудитории Дмитрий Иванович, подымая нас и возбуждая глубочайшие стремления человеческой личности к знанию и к его активному приложению…» (Страницы автобиографии В. И. Вернадского. М.: Наука, 1981. С. 29).

И. П. Павлов был в науке не меньшим тружеником, чем Д. И. Менделеев. На протяжении всей своей долгой жизни он проводил эксперименты с животными не ради них самих, а ради человека. О человеке, о его физическом и духовном здоровье болела его душа. Он говорил: «Когда я приступаю к опыту, связанному с гибелью животного, я ипытываю тяжёлое чувство сожаления, что прерываю ликующую жизнь, что являюсь палачом живого существа. Когда я режу, разрушаю живое животное, я глушу в себе едкий упрёк, что грубой, невежественной рукой ломаю невыразимо художественный механизм. Но переношу это в интересах истины, для пользы людям. А меня, мою вивисекционную деятельность предлагают поставить под чей-то постоянный контроль. Вместе с тем истребление и, конечно, мучение животных только ради удовольствия и удовлетворения множества пустых прихотей остаются без должного внимания. Тогда в негодовании и с глубоким убеждением я говорю себе и позволяю сказать другим: нет, это – не высокое и благородное чувство жалости к страданиям всего живого и чувствующего; это – одно из плохо замаскированных проявлений вечной вражды и борьбы невежества против науки, тьмы против света» (http://ru. wikipedia. org/wiki/%D0%9F%D0%B0 %D0%B2%D0%BB%D0%BE%D0%B2_%D0%98).

И. П. Павлов не боялся прослыть ретроградом, если, как ему казалось, наука чересчур далеко отодвигается от насущных человеческих забот. Показательно в связи с этим его отношение к зарождающейся космонавтике.

Во время посещения И. П. Павлова в 1926 г. А. Л. Чижевский сказал: «Видите ли, Иван Петрович, сейчас техники и у нас, и на Западе заняты проблемой межпланетных перелетов с помощью огромных ракет. Конечно, ещё понадобится лет сорок-пятьдесят для решения всех технических вопросов, но появились и физиологические вопросы: как влияет на организм ускорение, – ведь ракета должна будет развивать скорость от 11 до 16 км в секунду, – и затем явление невесомости. Циолковский считает, что эти явления пора уже изучать, чтобы физиологи могли дать ответ: вредны ли человеку эти явления, тогда техника разработает меры предупреждения. Циолковский просил меня узнать у вас, что вы об этом думаете…» (Вестник РАН, 1995, № 11).

Ответ И. П. Павлова был резким: «Ровно ничего. Не думал и не могу думать, ибо этими вопросами я не интересовался… Не очень ли спешит Циолковский с полетами на другие планеты?. Хочется задать ему встречный вопрос: надо ли это человеку вообще? Не плохо ли ему живется на Земле, что он думает о небе. Допустим, что и я не доволен своей жизнью, но я не мечтаю улететь с Земли, ибо не жду в небе особых благ… Возможно, что это будет интересно, даже увлекательно, но не обязательно. Надо, по моему разумению, стремиться к улучшению человеческих отношений на Земле. Вот что является первейшей задачей любого человека» (там же).

В этой же беседе с А. Л. Чижевским И. П. Павлов сказал: «Просветительская деятельность сейчас является обязательной для каждого русского интеллигента и особенно для каждого учёного. Я, несмотря на свой возраст, несу бремя науки – и не только для науки, – но и для того, чтобы прославить Россию, хотя бы и большевистскую, чтобы нас признали во всём мире, а не считали дикарями, поправшими всё свойственное до сих пор человеку» (там же).

Перед самой смертью И. П. Павлов изложил свой завет молодым учёным: «Что бы я хотел пожелать молодежи моей родины, посвятившей себя науке?

Прежде всего – последовательности. Об этом важнейшем условии плодотворной научной работы я никогда не смогу говорить без волнения. Последовательность, последовательность и последовательность. С самого начала своей работы приучить себя к строгой последовательности в накоплении знаний.

Изучите азы науки прежде, чем пытаться взойти на её вершины. Никогда не беритесь за последующее, не усвоив предыдущеего. Никогда не пытайтесь прикрыть недостаток своих знаний хотя бы и самыми смелыми догадками и гипотезами. Как бы ни тешил ваш взор своими переливами мыльный пузырь, – он неизбежно лопнет, и ничего, кроме конфуза, у вас не останется.

Приучите себя к сдержанности и терпению. Научитесь делать чёрную работу в науке. Изучайте, сопоставляйте, накопляйте факты. Как ни совершенно крыло птицы, оно никогда не смогло бы поднять её в высь, не опираясь на воздух. Факты – это воздух учёного. Без них вы никогда не сможете взлететь. Без них ваши «теории» – пустые потуги.