Читать книгу "Мятеж броненосца "Князь Потемкин-Таврический". Правда и вымысел - Владимир Шигин"

Со сдачей корабля румынским властям вчерашние герои стали сразу же совершенно ненужными политической российской эмиграции, т.к. они являлись пролетариями. По всем революционным теориям, пролетариям отводилась роль беспрекословных исполнителей приказов революционной элиты. Включать же в свои элитные ряды таких пролетариев, тем более включать массово, ни эсеры, ни социал-демократы, ни даже анархисты оказались не готовы. Поэтому судьба подавляющего большинства потемкинцев была сразу же предрешена — их ждала лишь унизительная тяжелая работа, прозябание и нищета. Когда ранее все вместе они составляли команду мятежного броненосца, то руководство любой из партий посчитало бы за счастье взять их под свое крыло, но вне своего корабля они уже не представляли никакой ценности — это был просто отработанный материал.

Весьма любопытное свидетельство о пребывании потемкинцев в Румынии оставил Лев Троцкий: «Отношения между разными группами матросов были к этому времени (к моменту прихода броненосца в Румынию. — В.Ш.) до последней степени обостренные, и каждую минуту могла вспыхнуть кровавая схватка Доктор Раковский отправился на броненосец и заявил матросам, что на румынской территории они останутся неприкосновенными. 700 человек высадилось в Констанце. Много они тут горя приняли, — в чужой стране, без языка! Работали на помещичьих полях, на нефтяных промыслах, на фабриках. Матюшенко пробовал устроить жизнь своих сотоварищей на коммунистических началах. Но это скоро расстроилось, особенно когда семейные стали выписывать из России жен и детей. Румынские власти первое время действительно не трогали матросов. Но после бурного крестьянского движения, прокатившегося в 1907 году по всей Румынии, началась бессмысленная полицейская травля матросов, которые к крестьянским волнениям не могли иметь никакого отношения, так как ни один из них тогда не говорил еще по-румынски. Большинство матросов потянулось в Америку, часть разбрелась по Европе, душ полтораста осталось в Румынии. Их все здесь очень ценят, как искусных и энергичных работников. Многие поженились на румынках и обзавелись домишками. В Плоештах один из матросов открыл пивную и назвал ее “Князь Потемкин”. Другой служил в вокзальном ресторане. Сильно “порумынился”, щеголевато одевается, носит желтые ботинки, в разговоре употребляет много чужих слов…»

Достаточно быстро никому не нужные матросы разъехались по всему белу свету, чтобы добывать себе пропитание тяжким трудом на чьих-то фермах и шахтах, проклиная тот день и час, когда дали уговорить себя принять участие в кровавом мятеже. Были умершие от голода, спившиеся и опустившиеся. Один из ближайших подручных Матюшенко матрос Демченко погиб, заблудившись в аргентинской степи, от голода и укусов гнуса.

В Урге (Монголия) каким-то образом оказался потемкинец Черепанов, который и погиб где-то в степях в 1921 году. Весьма причудливо сложилась судьба комендора с «Потемкина» Гончарова, который с кавказскими боевиками добрался до Персии и стал командующим артиллерией в отряде некого Сатгар-шаха, который намеревался свергнуть местного шаха и сесть на персидский престол. Поначалу удача сопутствовала Саттар-шаху, и в 1908 году он даже захватил Тебриз. Наверное, если бы Сатгар-шах захватил Персию, то бывший потемкинец стал бы как минимум каким-нибудь беем с вполне приличным гаремом. Но не случилось. Дела у Сатгар-шаха в дальнейшем пошли не столь успешно, он начал терпеть поражения, а в 1910 году Гончаров был убит.

Отдельные потемкинцы обосновались в США, в Канаде и даже в Австралии. Несколько бывших мятежников добрались даже до Сайгона, где влачили жалкое существование, работая грузчиками-кули и рикшами. Говорят, что аргентинцы якобы до сих пор благодарны эмигрировавшим в Аргентину потемкинцам, которые приучили тамошних жителей к употреблению гречки. Но это, согласитесь, небольшое утешение. Пожалуй, лучше остальных устроился наиболее образованный из всех участников мятежа — инженер-механик поручик Коваленко, который преподавал математику в школе для детей русских эмигрантов в Женеве, где учился сын писателя Горького. Но Коваленко — скорее исключение из общего ряда.

Очень любопытны признания Льва Троцкого, прозвучавшие в его мемуарах «Новая полоса эмиграции ознаменовалась здесь высадкой “потемкинцев”».

Трудно представить себе тот ужас, в какой были повергнуты румынские власти появлением мятежного русского броненосца у берегов Констанцы в июне 1905 года. Они боялись принимать незваных гостей, еще больше боялись, что те, в случае отказа, начнут бомбардировать город; не знали, как им быть с русским правительством, если мятежники окажутся на румынской территории. В конце концов, все уладилось к общему удовольствию. Русские власти предложили принять броненосец и обещали не требовать выдачи матросов, лишь бы только корабль (цена ему около 30 миллионов) был возвращен в сохранности».

Признания Троцкого позволяют сделать несколько весьма серьезных выводов:

1. Матюшенко фактически бежал с броненосца, боясь кровавой расправы команды, до которой только сейчас дошло, в какую авантюру он всех втянул.

2. Положение потемкинцев было самое бедственное. Они сразу же оказались никому не нужны, ни революционерам, ни своему бывшему вожаку Матюшенко, ни румынам.

3. Полностью провалилась идея Матюшенко превратить часть своих бывших сослуживцев в своих собственных рабов, путем создания лично подчиненной ему некой революционной коммуны.

4. Бывшие ниспровергатели царизма сразу же забыли обо всех своих недавних амбициях. Революцией они были уже сыты, и теперь превратились в нищих и беспрекословных работников, которых использовали за нищенские зарплаты на самых тяжелых работах.

Троцкий признает, что больше ни в каких революционных выступлениях потемкинцы не участвовали.

Часть матросов постепенно вернулась в Россию. Некоторых арестовали и осудили. Кому-то удалось остаться незамеченными.

Историк Б. Никольский отмечает: «В этой связи своевременно будет вспомнить о том, что при организации военного суда над матросами… общественным защитником от флота был назначен лейтенант А.В. Немитц, будущий командующий Черноморским флотом при Временном правительстве, сместившим А.В. Колчака в угоду корпоративным целям масонской группировки, возглавляемой Керенским В связи с событиями в Одессе, среди “особо информированных” севастопольских дам прошел слух о том, что восстание на “Потемкине” возглавил лейтенант Шмидт, успевший к тому времени оставить свой заметный след не только среди “поборников свободы”, но и среди дам севастопольского общества».

Некоторые бывшие потемкинцы впоследствии воевали в годы Гражданской войны в Красной армии. Матрос Чубук, к примеру, стал кавалерийским комиссаром, матрос Кульков командовал стрелковым полком, а матрос Спинов стал контрразведчиком-чекистом. Некоторые потемкинцы, вернувшись в СССР, нашли себя в новом государстве. В 1935 году Президиумом ВЦИК было принято решение установить оставшимся в живых ветеранам потемкинского мятежа персональные пенсии, а в 1955 году в ознаменование 50-летия восстания все жившие к тому времени потемкинцы были награждены медалью «За отвагу».

* * *

Что касается призванного из запаса прапорщика Д.П. Алексеева (до призыва он плавал штурманом на судне в Азовском море), то он вел себя во время мятежа вообще достаточно странно. Как оказывается, еще до восстания он докладывал командиру корабля о неблагонадежности матросов Сырова и Спинова. Во время начавшейся стрельбы вначале спрятался в адмиральском салоне, а потом появился на верхней палубе совершенно голый, так как вроде бы собирался бежать вплавь, но потом не решился. Вид перепуганного и голого прапорщика рассмешил матросов, и те не стали его убивать.