Читать книгу "Эпоха победителей. Воспоминания пламенных лет! - Геннадий Моисеенко"

Цирк уже начал свои гастроли с летающими гимнастами, группой львов Бугримовой, и чемпионатом по французской цирковой классической борьбе. Для этих летающих гимнастов Отец изготавливал, на одном из заводов, их цирковую оснастку. И забрав её, заехал за мной и повез в цирк, не только посмотреть представление, но и встретиться с детьми Л.И. Брежнева.

Прибыли мы к началу представления и расположились в небольшой пятиместной ложе Леонида Ильича. Конечно, этой ложей пользовались и другие, но когда приезжал Леонид Ильич, это было его законное место. Так за этой ложей и закрепилось название «Брежневская ложа», хотя он сам бывал там очень редко.

Мы ждали его с нетерпением, но он всё не появлялся. Наконец, после антракта он приехал с Галей и Юрой. Галя была уже взрослой девушкой десятиклассницей. А Юра семиклассник в школьной форме, удивленно округленными глазами наблюдавший за рычащими львами.

Леонид Ильич пробыл минут двадцать и, наклонившись к Отцу, прошептал:

– Николай, оставляю детей на тебя, а мне нужно подготовиться к завтрашней встрече.

Галя и Юра, охотно просмотрев выступление львов, заскучали, когда на арену вышли борцы, и начали проситься домой. А Отцу, организовавшему этот чемпионат, уезжать никак не хотелось, тем более на эту встречу прибыл бывший чемпион СССР Стрижак. Кстати, он подошел к отцу с просьбой о двойном пайке для борцов, тогда была ещё карточная система. Это был высокий стройный атлет в сером удлиненном пиджаке и вельветовой шляпе, выгодно отличавшийся от других борцов, которые уже начали свой парад на арене и представляли собой довольно толстые и угрюмые фигуры.

Стрижак ушел в раздевалку и появился на арене в красном трико чемпиона СССР. Но Галю это никак не увлекало, и она всё просила отвезти её домой. Отец отдал им свою машину и отправил домой с шофером. А мы остались смотреть встречи, на которых Отец увлеченно болел, поддерживая возгласами своих знакомых борцов. И далее мы с борцами, в их небольшом набитом до отказа автобусе, отправились домой, живо обсуждая, удачные схватки. Эти встречи давали Отцу разрядку. И утром, помолодевший и по-новому деловой, он с энергией говорил на новых деловых встречах:

– Если мы все свои силы отдавали заводам, то это не значило, что мы забывали о строительстве ГЭС, и мне приходилось постоянно контактировать не только с начальником строительства Логиновым Ф.Г., но и с рабочими бригадами.

– Логинов улыбался редко, смеялся еще реже, но мы с ним постоянно сотрудничали, в вопросе пуска второго агрегата и мой приезд на плотину был регулярным явлением, правда, для этого приходилось использовать субботы и воскресенья и брать с собой сына, чтобы он понял широту и размах наших работ.

Как раз в августе 1947 года был намечен пуск второго агрегата, а сейчас, в июле, Логинов решил провести пробный пуск. Правда, до полной токовой нагрузки было ещё далеко. Но Федор Григорьевич позвонил и напомнил об этом, пусть промежуточном, но все, же событии.

Представителем обкома партии должен был быть Резник Петр Савельевич. Леонид Ильич не хотел лишний раз бередить старую размолвку с Логиновым и попросил присутствовать на пуске, от обкома партии, Петра Савельевича. Мы с ним созвонились и прибыли почти вместе. Нас встретил инженер Шацкий Г.А., который на Днепрогэсе прошел путь от дежурного техника до главного инженера гидроэлектростанции. Он всегда тщательно относился к своим обязанностям, а сейчас он отвечал за пуск, поэтому именно он встретил нас и провел к турбине. Там уже нас ждал Ф.Г. Логинов. При нашем появлении он дает команду. – Пуск! И мы наблюдаем равномерное вращение агрегата, мерное гудение турбины, мигание сигнальных лампочек на щите управления. Турбина стабильно работает под нагрузкой, никаких сбоев не наблюдается, дефицит электроэнергии ликвидирован. Второй генератор, при определенной доводке, скоро выйдет на проектную мощность!

Хорошо идущие дела на Днепрогэсе, конечно, радуют душу и стимулируют работы на комплексе заводов. Но проблемы есть проблемы и они остаются. Их надо решать. Проблема с шеф-мастером, как и прежде, тормозит окончательный монтаж и наладку слябинга. Повторный звонок Леонида Ильича в Новокраматорск даёт результат. На следующий день, утром, самолетом шеф-мастер прибывает в Запорожье, и в тот же день монтажные работы продолжатся. И уже 15.07.1947 года началась холодная прокрутка слябинга.

Стан, скрипя и вздрагивая отдельными не смазанными узлами, словно прося помощи у сновавших вокруг него рабочих, тут же заливавших масло в эти узлы, начал вращение с нарастающей и нарастающей скоростью. Стан, вибрируя, выявляет все дефекты и недоработки, и шумно проскрипев своими вращающимися узлами, останавливается для дальнейшей доделки и наладки.

А уже через две недели, а это почти через месяц после пуска домны № 3, конечно, напряженного, но уже ритмичного труда, 30 июля, над будкой слябинга зажегся зеленый светофор – сигнал к началу прокатки. Как поведет себя слябинг после всех мытарств, выпавших на его долю, остается вопросом и будоражит душу каждого участника работ. Очень волнуется начальник технической инспекции на монтаже слябинга И.А. Рыбалченко. Его волнение понятно, ведь это он – конструктор первого советского слябинга. Но на этот раз было сделано так много изменений и усовершенствований, иногда в экстремальных условиях, что, невзирая на весь его опыт, есть из-за чего волноваться. Вместе с ним волнуемся и мы. И нас будоражит вопрос – как поведет себя слябинг.

Прокатка стального листа началась, мощный тиглер-кран подает первый раскаленный многотонный слиток. Старший оператор, Григорий Антонюк, начинает прокатку. Первый лист, второй и третий, уже полностью готовы, но это ещё не испытание, а только начало. Стан, после длительного перерыва в работе и при таком уникальном перемонтаже, может остановиться в любую минуту.

Только после пятой тысячи тонн прокатанной стали, только после опробования стана на всех режимах прокатки и на всех требуемых типоразмерах прокатываемого сляба, стало ясно, что все узлы слябинга, под нагрузкой, работают безотказно.

Работы по монтажу и пуску цеха горячей прокатки – цеха «слябинг», дали большой опыт организации производства и я сел за его анализ и обобщение материалов для статьи в прессе, – вспоминал Отец. И такая статья: «Некоторые итоги работы промышленности Запорожья и задачи партийной организации», появилась уже в августе.

Все трудности запуска цеха «слябинг» позади, но это ещё только начало технологической цепочки. Впереди цех горячей прокатки тонкого листа, который намечено ввести в строй в августе месяце 1947 года. Этот цех начали восстанавливать после подъема и восстановления цеха «слябинг», используя те же методы подъема разрушенных конструкций, того же мастера Недужко. Подъем разрушенных конструкций был произведен с помощью изобретенных, им же, телескопических стоек.

В стране тогда был большой дефицит крупнотоннажного подъемного оборудования, а именно, 75-ти тонных кранов. Но мы прекрасно помнили, как в 1941 году, при погрузке и эвакуации крупнотоннажных конструкций использовали 30-ти тонный кран, устанавливая каждый конец монтируемой конструкции поочередно на платформу, сооруженную из железнодорожных шпал. Этот метод монтажа и был использован мастером Чепигой А.Н., что существенно увеличило темпы монтажа. Мастер А.Н. Чепига имел большой опыт работы. Это он, со своей бригадой, устанавливал на Днепрострое семидесяти пятиметровые мачты высоковольтной линии электропередачи через Днепр, это он навешивал створки ворот запорожских шлюзов. А теперь его направили на этот ответственный участок.