Читать книгу "Советская военная разведка в Китае и хроника «китайской смуты» (1922-1929) - Михаил Алексеев"

В ответной ноте от 16 декабря 1927 г. народного комиссара иностранных дел Б. Н. Чичерина все тому же Го Тайци разъяснялось существо ситуации:

«1. Советское правительство никогда не признавало так называемого национального правительства в Нанкине, от имени которого советскому консульству в Шанхае вручена нота от 15 декабря. «Национальное правительство» в Нанкине не может не знать, что все консульства СССР существуют на территории Китая на основании договора между Китаем и Советским Союзом, подписанного в Пекине в 1924 г., и каждое назначение консулов в Шанхай, так же как и в любой другой пункт Китая, происходило с ведома и согласия пекинского правительства. Шанхайские власти, так же как и другие местные китайские власти, принимали лишь к сведению эти назначения. Поэтому заявление в ноте «национального правительства» в Нанкине об аннулировании признания консулов в различных провинциях может означать только то, что захватившие власть генералы в Нанкине под давлением империалистов признали удобным иметь в районе своего господства главным образом консулов тех стран, которые сохранили с китайцами «неравные договоры»…»

Но подобная констатация факта ничего изменить уже не могла. Советские консульства и коммерческие представительства на Юге и в Центральном Китае надо было закрывать.

Только в Шанхае за время с 15 по 18 декабря распоряжением временного суда были закрыты отделение торгпредства, отделения Совторгфлота, Центрсоюза, Дальбанка, Текстильсиндиката, КВЖД, Госторга, Чаеуправления и Дальлеса.

17 декабря генеральное консульство СССР в Шанхае передало нанкинскому правительству ответную ноту советского правительства о разрыве дипломатических сношений. Защиту интересов советских граждан на Юге Китая взяло на себя германское консульство.

За три дня до этого Рахманин докладывал в Центр, что в связи с ожидавшимся отъездом консульства он считал целесообразным послать «Алексеева» в Ханькоу, с тем чтобы принять агентурную сеть, в этой связи требовались условия явки; в Шанхае на время резидентом оставить Горбатюка; связь с агентами должен был поддерживать переводчик – китаец-коммунист «Джон».

На следующий день Рахманин внес коррективы в свои же предложения. В связи с намеченным на 20 декабря 1927 г. отъездом генконсульства и отсутствием явки на Ханькоу он предложил оставить «Алексеева» резидентом в Шанхае; ему были переданы шифры и средства тайнописи. Почтовую и курьерскую связь предполагалось строить на Харбин. «Алексеев», по словам Рахманина, высказал готовность принять всю сеть, кроме одного агента, однако все зависело от сметы, которая составляла тогда 1500 долларов в месяц.

Центр согласился оставить «Алексеева» резидентом и утвердил запрашиваемую смету. Предлагалось справиться с созданием нелегального аппарата и наладить связи на Харбин и Владивосток. Не снималась задача и создания резидентуры в Ханькоу.

19 декабря 1927 г. из Шанхая была отправлена последняя телеграмма от Рахманина. В ней сообщалось, что своим заместителем он оставил «Алексеева», которому были сообщены полные сведения об агентах и который был лично связан с переводчиком, приезжим китайским коммунистом, и «Блюмом». Последние же поддерживали связь с остальной агентурой через связного. Кроме того, «Алексеев» должен был встретиться с владельцем фотографии, чтобы решить вопрос «крыши». На «Рихарда» (Штальмана) предлагалось возложить отдельную связь с новым, серьезным агентом Горбатюка. Возможность перенять работу в Ханькоу предполагалось выяснить после встречи с Сухоруковым.

Эта телеграмма была последней не только от Рахманина, но и из Шанхая, так как с отъездом генконсульства прекратилась радиосвязь с Центром. Отныне связь организовывалась только курьерами через харбинскую резидентуру.

В резолюции от 8 марта 1934 г. на письме, обращенном к Берзину в связи с предполагаемой заграничной командировкой Рахманина, отмечалось следующее: Рахманин, член партии, окончил Военную академию; ранее, в 1925–1927 гг., работал по линии Разведуправления на Дальнем Востоке – в Харбине и Шанхае; английский язык знает, но недостаточно хорошо; «кое-какую» агентурную работу проводил, но в нелегальных условиях не работал; подходит для консульской должности на Востоке или для другой подобной работы. Его следовало бы «прощупать», писал Берзин, и «на всякий случай иметь в виду».

В октябре – декабре 1927 г. подверглись налетам советские консульства и представительства хозяйственных и торговых организаций в Шанхае, Чанше и Амое. В декабре 1927 г. были незаконно задержаны советское торговое судно «Симферополь» и завфрахтованное Совторгфлотом китайское судно «Сыпингай».

К этому времени в генконсульстве в Ханькоу оставалось несколько сотрудников с семьями, в том числе и В. Т. Сухоруков (всего 10–12 человек). В ночь на 27 декабря Сухоруков получил телеграмму из Владивостока, сообщавшую о перехваченном приказе ханькоуским военным властям разгромить «этой же ночью» генеральное консульство СССР в Ханькоу и арестовать сотрудников консульства. Телеграмма из Владивостока позволила заблаговременно уничтожить все оставшиеся документы и материалы. Сухоруков дал указание радистам привести аппаратуру в полную негодность.

Дальнейшие события, со слов самого Сухорукова, развивались следующим образом. Весь советский коллектив с семьями размещался в трех небольших двухэтажных зданиях, окруженных двухметровым кирпичным забором. Около полуночи китайские солдаты проникли на территорию консульства. В подъезд дома, где жил Сухоруков, ворвалось не менее взвода солдат, однако взламывать двери в квартиру они не решились, а разместились на лестничой площадке, ожидая рассвета.

Около 8 часов утра солдаты начали бить прикладами винтовок в дверь, сопровождая удары истошными воплями. Пришлось открыть дверь. В квартиру ворвалось с десяток вооруженных солдат, которые бросились обыскивать комнаты, шарить в столах, сейфе, чемоданах. Личные вещи тут же были разграблены. В одном из ящиков письменного стола нападавшие обнаружили сверток с серебряными китайскими долларами. Начался жадный дележ денег. Во время этой сцены Сухоруков, насколько позволяли ему небольшие познания в китайском языке, пытался объяснить солдатам всю недопустимость их поведения, угрожая сообщить о происходившем в Шанхай. Но его призывы не возымели никакого действия. Разграбив все, что попалось под руку, и не найдя ни оружия, ни документов, солдаты покинули квартиру.

К счастью, в Ханькоу обошлось без арестов и расстрелов. Сотрудники же генконсульства были высланы в СССР.

Закрытие официальных и полуофициальных представительств Советского Союза в Центральном и Южном Китае не оставляло перед Центром иного выбора, кроме перевода разведки на нелегальное положение.

Глава 3

Первые шаги по созданию нелегальной резидентуры в Шанхае (1928–1929)

«Отступить, чтобы потом лучше прыгнуть».

(Александр Мартынов200)

«XIII. Использование шпионов.

Если все пять видов шпионов выполняют свою работу, то никто не сможет раскрыть эту секретную систему. Это называется «божественной манипуляцией нитями». Это настоящее сокровище для государя.