Читать книгу "Владыка мира - Алекс Ратерфорд"

Салим кивнул, хотя на самом деле прекращать ничего не собирался. Нужно найти другие способы обмануть Акбара.

– Возьми это. И смотри, не подведи меня. – Он вложил ей в руку мешок золотых монет. – Я буду ждать тебя…

Ночью, когда вдоль берегов реки легли бархатные тени, Салим отправился в путь через шелестящий сухой тростник к беседке. Когда-то здесь, наверное, было очень красиво. Тонкие колонны и разрушенный купол лежали на сухой земле, и, когда он зажег масляную лампу, барельефы на беспорядочно рассыпанных каменных плитах словно ожили. Там была индуистская богиня в виде обнаженной танцовщицы, носившей лишь украшения; она чувственно изгибалась в ликующем танце. Тогда Салим вспомнил о гладком упругом теле Анаркали в разных видах и позах, и сердце его часто забилось.

Он сел, облокотившись о полуразрушенную каменную стену, и ждал, слушая тихий плеск реки Рави. Какой-то мелкий зверек – наверное, мышь – шмыгнул по его сапогу, и ему пришлось прихлопнуть москита, ощутив острый укол на шее. Салим видел, как взошла луна. Почти полная, она озаряла ночное небо теплым абрикосовым светом, и это означало, что прошло уже достаточно времени. Принц напряг слух, надеясь услышать мягкую поступь вдоль берега реки, но все было тихо. Возможно, что-то случилось или храбрость хаваджасары наконец покинула ее… Но он так просто не сдастся, думал Салим. Он все сидел, наслаждаясь красотой ночи и ожидая момента, когда снова сможет зарыться лицом в мягкую грудь. Даже если хаваджасара и передумала приводить к нему сегодня ночью Анаркали, он знал, что сможет ее уговорить…

И тут в густых зарослях тростника Салим увидел мерцающий свет – возможно, факел. Он улыбнулся. Несколько опрометчиво со стороны распорядительницы гарема – ведь, чтобы разглядеть дорогу, и лунного света было вполне достаточно. Но она никогда не была в этой беседке и, возможно, боялась потеряться… Салим поднялся и внимательнее всмотрелся туда, откуда шел свет. Нужно пойти и встретить их. Однако, когда он выбрался из руин и начал продираться сквозь окружающий лес, внезапно увидел резкий свет нескольких факелов, которые приближались к нему. И почти сразу послышались мужские голоса, быстрый топот ног и треск тростника от их шагов.

Что происходит? Его предали? Нащупывая на поясе кинжал, Салим приготовился убежать прочь в темноту, но увидел, что путь ему преградила знакомая фигура.

– Светлейший, отец повелевает тебе немедленно вернуться во дворец. – Маленькие глаза Абуль Фазла лучились в свете факела, который поднес один из пришедших за ним стражей.

Салим застыл на месте от потрясения. На сей раз Абуль Фазл не потрудился скрыть свои чувства, и Салим никогда прежде не видел, чтобы летописец так откровенно злорадствовал. Принц изо всех сил пытался найти слова, которые бы выразили его ненависть и презрение к этому человеку, но Абуль Фазл заговорил снова первый.

– Светлейший, помнится, ты как-то сказал мне кое-что. Кажется, так: «Я вижу тебя насквозь, а в один прекрасный день увидит и мой отец». Теперь, по-видимому, все будет как раз наоборот. Твой отец увидит, кто есть ты.

– Приведите эту шлюху.

Акбар в темно-лиловом, почти черном облачении с непроницаемым лицом взирал на подданных с высоты своего престола. Он не пошевелился, когда Салим вошел и остановился с непокрытой головой под возвышением, в той же одежде, в которой он пошел на свое свидание с Анаркали.

– Отец, позволь мне сказать…

– Как смеешь ты называть меня отцом, когда твои поступки ясно говорят, что ты презираешь узы родства? Замолчи, пока я сам не приказал тебя заткнуть.

В голосе Акбара слышалась едва сдерживаемая ярость.

Вскоре в двустворчатых дверях палаты показалась Анаркали, которую втолкнули две дюжие надзирательницы гарема. Руки у нее были связаны, а светлые волосы разметались по плечам. Она была очень бледна, на лице виднелись размазанные от слез потеки краски для век. Салим видел, как ее била дрожь, когда она медленно подошла к Акбару и бросилась перед ним на колени.

– Ты была моей наложницей, я любил тебя. Я дал тебе все, чего ты могла желать, а ты предала меня – и как своего падишаха и как человека, – отдавшись этому негодяю, который называет себя моим сыном. Тебе есть только одна кара – смерть.

Лицо Анаркали исказилось от ужаса. Волна дрожи захлестнула все ее тело, и она попыталась подняться на ноги. Одна из надзирательниц толкнула ее на пол, злобно ткнув в спину концом деревянного посоха.

– Молю, повелитель…

– Я глух к твоим мольбам. Я уже нашел для тебя наказание. Тебя посадят в клетку в дворцовой темнице и заложат кирпичом. Минуту за минутой, час за часом и день за днем, пока ты будешь ждать приближения смерти, у тебя будет время подумать над твоим преступлением.

– Нет! Это мой проступок, она не виновата. Я желал ее и подкупил хаваджасару, чтобы та ее привела, – воскликнул Салим.

– Я знаю, – сказал Акбар, наконец переведя свой пронзительный взгляд на Салима. – Как еще, ты думаешь, я мог узнать о твоих позорных деяниях? Хаваджасара сама пришла к Абуль Фазлу сегодня вечером и во всем призналась. Я был к ней милосерден… она умерла быстро. Но эта женщина, которую ты сейчас защищаешь, нарушила все правила гарема падишаха. Ей повезло, что я не приказал снять с нее кожу живьем и прибить к воротам дворца.

Акбар повернулся к начальнику стражи.

– Уведите ее.

Двое стражников схватили Анаркали, которая стала кричать и цепляться за ковер связанными руками, будто надеясь, что как-нибудь сможет удержаться и спастись от страшной казни, которую приготовил ей Акбар. Салим отвел глаза. Невыносимо было видеть красоту, которая так соблазняла его, – и теперь из-за этого должна быть уничтожена. Он знал, что ничем не сможет ей помочь, и был полностью раздавлен, понимая, что нынче совершенно бессилен. Только когда крики Анаркали наконец затихли и двери за ней закрылись, Салим смог снова взглянуть на отца. Тот был таким неприступным, так властно возвышался на своем великолепном троне… И какая же судьба уготована его старшему сыну? Уж не собрался ли он и его лишить жизни?

На миг Салим почти ощутил холодную сталь на своей шее. Он всегда верил в благородство и справедливость своего отца, несмотря на то, что тот бывал неправ, но ужасная расправа с Анаркали пошатнула эту веру. Задетый за живое, Акбар просто отомстил, как сделал бы любой.

– Салим, ты сейчас сам признал, что это именно твоя вина. – Помолчав, Акбар продолжил: – Как я могу когда-нибудь снова доверять сыну, который так предал меня? Ты не нужен ни мне, ни империи Моголов.

Салим почувствовал, как у него сперло дыхание. Но если ему и суждено умереть, нельзя показывать своего страха и сейчас нужно выдержать пристальный взгляд отца.

– Ты еще очень молод, и, в отличие от тебя, я все же ценю связывающие нас кровные узы. Моя мать просила за тебя, поэтому я буду милосерден. Завтра ты отправишься в Кабул с ревизией; там и останешься, пока я не буду готов снова о тебе вспомнить. Твои жены, дети и все твое хозяйство останутся здесь. А теперь выйди вон, пока я не пожалел о своей доброте.