Читать книгу "Эхо во тьме - Франсин Риверс"

— Прометей, — произнесла Юлия, стараясь сделать свой тон как можно более угрожающим. — Я рада, что ты вернулся. — В его лице, как ни странно, она не увидела ни тени страха, и его спокойствие ее немало удивило.

— Я пришел для того, чтобы попросить у тебя прощения и спросить, не разрешишь ли ты мне служить тебе.

Удивившись еще больше, Юлия уставилась на него.

— Просить прощения и служить?..

— Да, моя госпожа. Я готов служить тебе так, как ты того пожелаешь, если только ты не против.

— Ты хочешь сказать, если я не решу предать тебя смерти?

Прометей помедлил с ответом, потом тихо сказал:

— Да, моя госпожа.

Юлия не переставала удивляться его поведению. Несомненно, беглый раб прекрасно понимал всю сложность своего положения, но, судя по всему, не боялся этого. А может быть, он просто был таким же искусным лицемером, как те, кто выступает в театре.

Юлия слегка улыбнулась.

— Служить так, как я того пожелаю? Интересное предложение, если учесть, кем ты раньше был в этом доме. — При этих словах она пристально вгляделась в него. Прометей покраснел и опустил голову. И это удивило ее больше всего. После того как этот юноша удовлетворял извращенную страсть Прима, от его благопристойности не должно было остаться и следа.

Губы Юлии скривились в насмешливой улыбке.

— Разве ты не понимаешь, что когда ты так жестоко бросил бедного Прима, ты разбил ему сердце? Ведь он так любил тебя.

Прометей ничего не сказал.

— Тебе должно быть стыдно от того, что ты так неблагодарно обошелся со своим хозяином, — иронично продолжала она, наслаждаясь его смущением. — Прощение за это следует просить на коленях.

Прометей не пошевелился.

Невероятно, но этот молодой человек был интересен Юлии. И впервые за очень долгое время она забыла о своей болезни.

— Ты когда-нибудь любил его? — Она заметила, как юноша конвульсивно сглотнул слюну, и знала, какие эмоции бурлили сейчас за внешним спокойствием этого молодого человека. — Смотри мне в глаза и отвечай честно. Ты когда-нибудь по-настоящему любил Прима, хотя бы немножко? Отвечай же!

— Нет, моя госпожа.

— А какие чувства ты к нему испытывал?

Прометей поднял голову и посмотрел ей в глаза:

— Никаких.

Юлия засмеялась, испытав явное удовлетворение.

— О, как я хотела услышать от тебя именно эти слова. — Она увидела, как юноша слегка нахмурился. Ее радость улетучилась. Как мог Прим считать ее жестокой после такого признания? А как же те страдания, которые Прим причинил ей? Разве сам Прим не заслужил страданий? Он должен страдать еще сильнее!

Она отвернулась и подошла к столу, на котором стоял кувшин с вином.

— Знаешь, Прометей, каким бы обаятельным и веселым Прим ни был на публике, я еще не встречала человека более злобного и мстительного, которого люди интересуют постольку, поскольку они могут быть ему полезны. Он высасывает из людей все соки, после чего выбрасывает, как ненужные тряпки. — Юлия почувствовала ком в горле. — Но ты, я думаю, сам об этом знаешь не хуже меня, не так ли? — добавила она дрогнувшим голосом.

Оставив кувшин нетронутым, она снова повернулась к Прометею. Ее губы скривились в горькой усмешке.

— Я была рада, когда ты убежал, Прометей. И знаешь, почему? Потому что от этого Приму стало больно. О, как ему было больно! Он горевал по тебе так, как муж горюет о любимой жене, внезапно ему изменившей. — Юлия сухо засмеялась. — Он, конечно, понимал, каково было мне, когда от меня ушел Атрет. — Она отвернулась, пожалев о том, что заговорила о своем возлюбленном. Одно его имя навевало на нее боль и ощущение одиночества. — Только Прим никогда не знал, что такое сочувствие.

Снова взяв себя в руки, она посмотрела на Прометея, высоко подняв голову.

— А хочешь ли ты знать еще кое-что, раб? Позднее ты стал моей маленькой защитой против бесчисленных издевательств Прима.

Прометей встревожено посмотрел на нее.

— Прости меня, моя госпожа.

Говорил он совершенно искренне.

— За кого? За него? — Юлия снова горько усмехнулась. — Не беспокойся о нем. Он всегда находил способ жестоко отомстить.

— За тебя, моя госпожа.

Юлию не переставала удивлять искренность этого юноши. Он говорил так, будто и в самом деле просил прощения.

— Простить? — переспросила она, глядя на него непонимающим взглядом. — За что? — Она с интересом взглянула на него. — О, я вижу, что ты действительно чувствуешь себя виноватым. — Наклонив слегка голову, она пристально смотрела на Прометея изучающим взглядом. — Ты просишь прощения, потому что знаешь, что я могу с тобой сделать.

— Да, моя госпожа. Я знаю.

В этих нескольких словах было столько покорности судьбе! Он совершенно не боялся умереть.

Точно так же как Хадасса не боялась умереть, когда вышла на арену.

Юлия тряхнула головой, как бы стараясь стряхнуть с себя воспоминания.

— Почему ты вернулся?

— Потому что я раб. Я не имел права уходить.

— Сейчас ты мог бы быть в тысячах миль от Ефеса. И кто бы тогда знал, раб ты или свободный?

— Это знал бы я, моя госпожа.

И этот ответ снова удивил ее, потому что он показался ей совершенно бессмысленным.

— Ты сделал глупость, вернувшись сюда. Ведь ты же прекрасно знаешь, что я тебя презираю.

Прометей опустил глаза.

— Да, я это знаю, моя госпожа. Но я правильно сделал, что вернулся сюда, невзирая ни на какие последствия.

Юлия покачала головой. Пройдя через комнату, она опустилась на край своей постели. Повернувшись, она снова внимательно всмотрелась в юношу.

— Ты сильно изменился, я помню тебя совсем другим.

— В моей жизни кое-что произошло…

— Да, я это вижу, — сказала Юлия насмешливо, — например, ты совершенно потерял рассудок.

Тут она снова удивилась, увидев, что Прометей улыбнулся.

— Да, в какой-то степени… — сказал он, и его глаза засверкали какой-то внутренней, нескрываемой радостью.

Юлия почувствовала, как ей стало немного радостнее на душе от того, что она смотрела на него. Ее охватил какой-то странный душевный голод. Стараясь подавить его, она осмотрела юношу с ног до головы. Ей понравилось то, что она увидела. Он был прекрасен, как произведение искусства.

Видя, как Юлия на него смотрит, Прометей перестал улыбаться. Его щеки покраснели.

— Ты смущен, — удивленно сказала она.

— Да, моя госпожа, — честно признался он.