Читать книгу "Земля Злого Духа - Андрей Посняков"

– Да я ж говорю, что не охраняют!

– Но, ведь если б трясины непроходимой не было, так, верно, и охраняли бы?

– Умх, – озадаченно хмыкнул предатель. – За речкой-то другое селение, вон, видишь?

Присмотревшись, Еремеев и в самом деле увидал за рекою дрожащие дымки и… огромного – с трехэтажные хоромы – ящера, травоядную «коровищу» с длинной вытянутой шеей. Шея торчала над рекой неподвижно, из чего ушлый атаман тут же заключил, что никакой это не ящер, а снятая с него шкура, крыша какого-то гнусного капища или дома.

– И что такого в том селении? – Еремеев прищурил от солнца глаза, подумав вдруг, что по этой реке, ежели плыть против течения, можно вполне попасть в озеро, к своим. Лишь только перебраться через трясину и… Вот она, свобода-то! Осторожнее, осторожнее, не надо заинтересованность свою выказывать.

– В деревне той здешние парни жен себе берут, – ухмыльнувшись, пояснил переветник. – Я уж говорил, на своих не женятся, потому как – родичи все тут. Но, ежели кому из волхвов какая дева по нраву придется – на то не смотрят, берут.

Иван засмеялся, подумав, что будь он на месте этих вот молодых парней, воинов, так давно б протоптал к девкам тропку, проложил бы какую-нибудь потайную гать. Или у колдунов парни – тупые как менквы?

– Ну, вот, пришли, – обойдя дом, оглянулся Дрозд. – Принимай, воевода, воинов. Они уж о тебе предупреждены все.

Воины… Еремеев едва сдержал смех, увидев перед собой дюжину узкоплечих голенастых подростков… Ну, волхв! Называется – на те, Боже, что нам не гоже. Обучай, а мы поглядим: вдруг что из таких лоботрясов и выйдет?

– Ну что же… – покусав губу, чтобы не рассмеяться, атаман внимательно присмотрелся к воинству.

Всем лет по пятнадцать – семнадцать… набедренные повязки, узорчатые пояса с засунутыми за них кинжалами, похоже, что медными, в руках плетеные щиты с узорочьем и усаженные острыми осколками камней деревянные палицы – в умелых руках оружие очень даже действенное. Правда, только не против латников!

Один, повыше и, чувствовалось, посильнее других, с золотым наручем и нагловатым взглядом, держался как-то наособицу, кривил губы. Ла-адно… И не таких обламывали.

– Это десятник, что ли? – Иван взял Карасева за локоть. – Спроси!

– Десятник.

– Тогда какого ж ляда не докладывает?! Ась? Не слышу, говорю, доклада…

– Они не понимают, – поговорив с парнем, озадаченно пожал плечами Дрозд.

– А если – в ухо? Так и перетолмачь!

Наглый паренек неожиданно со всей поспешностью поклонился, покосившись на атаманский кулак, и что-то отрывисто выкрикнул, сверкнув темно-карими, словно переспелая вишня, глазами.

– Они согласны докладывать… Только не знают как.

– Не знают – научим. – Ухмыльнувшись, Иван потер ладони. – Ну, для начала поглядим, что отроци сии умеют. Скажи, Карасище, пущай бегут за мной… и сам не отставай, ага! Ясно все? Тогда побежали.

Побежали по всей деревне, петляя, вперед вскоре вырвался десятник – иного Еремеев и не ожидал, погоняя остальных прихваченной где-то на пути палкой:

– Вперед, вперед! А ну, поднажми, ослище! Да не вздумай мне останавливаться!

Так вот и пробежали кругами верст пять – особенно-то атаман ныне не зверствовал, – упарились все, кое-кто аж шатался, а на Карасева так и вообще жалко было смотреть: употел, бедолага, бороденка всклокочилась, и даже казалось, что съехала набок.

– Ох, атамане, – отдышавшись, взмолился Дрозд. – Может, какое другое ученье попробуешь?

– Попробуем. – С готовностью кивнув, Иван подозвал десятника и жестом указал на валявшееся невдалеке бревно – мол, несите.

Принесли, деваться некуда, коль уж оказались отданными в учение самим верховным волхвом.

– Ну вот. – Усевшись на бревно, Еремеев вытянул ноги. – Так-то лучше будет. Теперь поглядим, как вы дубинками орудуете. А ну, кто на меня? Не, не, не все сразу – троих будет в самый раз. А! Ты уже хочешь…

Иван одобрительно потрепал десятника по плечу и указал пальцем:

– А еще – ты и ты… Дубину мне дайте! Да не бойтесь, не покалечу. Казак детей не обидит!

Парни бросились в схватку со всем пылом, размахивали дубинами, орали, толпились, мешая друг другу, – только вот толку от всего этого было мало, удары падали в пустоту, а то и просто отскакивали от дубинок сотоварищей. Несколько раз, правда, десятник пытался зайти сзади – не удалось, Иван, чай, тоже не лыком шит: опыта воинского хватало, тем более, чтоб увернуться от таких пеньков!

Оп! Улучив момент, атаман выбил дубину из рук десятника, затем походя – этак слегка – зацепил по пальцам остальных. Обронив свое оружие, парни завыли, задули на пальцы…

– Ладно. – Опустив дубинку, Еремеев поманил жестом десятника. – Иди-ка сюда… Покажу кое-что… А вы, бездельники, – оглянувшись, атаман погрозил кулаком, – внимательно чтоб смотрели, каждого заставлю повторить! Ты… Смотри, как палицу да щестопер держать надобно… Сначала сжал, поднял, а вот пошел замах… вот, смотри-смотри, здесь главное – верно в цель направить, потом уже мало что получится изменить, оружие-то тяжелое, само идет – дальше только придерживай, и силы впустую тратить не надо. Вот. – Иван воткнул в землю палку. – Попробуй-ко!

Парень подкинул на руке дубинку, ударил по этой палке – ловко! Вогнал в землю!

– Вот, видишь, как надо! Молодец.

Похлопав десятника по плечу, Еремеев подозвал остальных, не поленясь, проверил каждого, показал, а вот удар не ставил – мало ли еще, с этими дитятями казакам придется схватиться, всякое ведь статься может… в селении-то золотишко есть, правда, не так много, но для поднятия духа в самый раз придется.

Десятнику – звали его Кар-Имбр или как-то вроде – похвала пришлась по душе, парень приосанился, выпятил грудь, расправил плечи.

На том сегодня и закончили – пленнику до обеда учить дозволялось, тем более, у толмача после обеда своя работа – кирпичи лепить.

– А я и без тебя могу, – ухмыляясь, заверил предателя Иван. – Подумаешь, слов не знаю… Так тут слова-то и не нужны, все, что нужно, и показать можно. Ты волхву-то о том скажи, буде спросит.

– Скажу ужо…

Переветник выглядел как-то не очень – так и не мог до конца отдышаться после забега и, верно, со страхом думал о завтрашнем дне.

– Ты парням-то объяви – завтра подольше побегаем! И вообще каждый день бегать будем.

…То ли верховный волхв и в самом деле поинтересовался у Карасева ходом учения, то ли сам предатель, убоявшись постоянного бега, выспросил, уговорил, но уже на следующий день узнику было дозволено учить молодежь одному, без всякого переводчика-соглядатая, который теперь лишь провожал Ивана к дому молодых воинов да ближе к вечеру забирал, отводил обратно в келью. Пленник лишь ухмылялся и гонял парней без устатку… правда, позволял отдохнуть, расслабиться, поваляться на травке, а вечерком уже и так – посидеть, поточить лясы. Один раз у огородиков посидели, потом – в рощице, а уж опосля и к болотине подошли, там, в ракитнике, завалились, на заречную деревню посматривая.