Читать книгу "Затерянные в Полынье - Александр Трапезников"

– Ну что же, пойдем, – согласился я, отпуская ее. Она легко скользнула вперед. И мы двинулись следом.

– А не убежит? – тревожно спросил Григорий.

– Нет, мы для нее уже не существуем, – ответил я. – Она возвращается к себе…

Охваченный азартом, я совсем позабыл о том, что мы оставляем дом без прикрытия и даже не заперли за собой калитку. Но желание разгадать тайну Девушки-Ночи было столь сильно, что я ни о чем ином не думал. А пока мы шли по безлюдной улице, я уже начинал догадываться, куда ведет нас это странное, но, безусловно, реальное человеческое существо. Через некоторое время мы подошли к дому доктора Мендлева.

– Вот где она прячется, – шепнул я своим спутникам.

Девушка-Ночь толкнула калитку и вошла во двор. Мы неотступно следовали за ней. И вновь я допустил промах: я позабыл об овчарке, охранявшей дом доктора. Пес, лежавший на крыльце, поднял голову и метнулся нам навстречу. Проскочив мимо Девушки-Ночь, он уже сделал прыжок в мою сторону, как где-то сбоку громыхнул выстрел из ракетницы, и заряд, рассыпаясь желтыми брызгами, влепился прямо в его разинутую пасть. Овчарку отшвырнуло в сторону, и она распласталась на земле, не ведая в свой последний миг, что за смертельный огонь выжег ей весь мозг.

– Ты успел вовремя, – облегченно сказал я.

– Всегда рад услужить хорошему человеку, – отозвался Григорий.

Девушка-Ночь открыла дверь, и все мы гуськом вошли вслед за ней в дом. Она пошла к той комнате, где находился кабинет Мендлева, но он уже и сам возник в коридоре, заслышав наши шаги. Мы остановились, а Девушка-Ночь проскользнула в комнату. Доктор опустил плечи, тяжело вздохнул. Весь его вид говорил о том, что он в отчаянии.

– Я знал, что все произойдет именно так, – произнес он, снимая очки и протирая стекла платком. – Все закончится… рано или поздно… Ну что же, прошу в кабинет.

Он посторонился, пропуская нас в комнату, где уже сидела Девушка-Ночь, отрешенно уставившись в одну точку. Она странно изменилась, за какие-то несколько минут превратившись из воздушного, сотканного из лунного света существа в обычную женщину, красивую, но совершенно земную, похожую на увядающий цветок. Я тронул ее за плечо. Мне хотелось, чтобы она взглянула на меня.

– Идем… – равнодушно откликнулась Девушка-Ночь, даже не подняв голову.

– Не прикасайтесь к ней! – гневно выкрикнул доктор. А потом другим тоном добавил: – Извините, мне просто больно, когда это кто-то делает. Садитесь…

Мы приняли его приглашение, а сам доктор стал ходить по комнате из угла в угол, бросая на Девушку-Ночь нежные взгляды. Та продолжала сидеть неподвижно, вяло, будто из нее выпустили весь воздух. Как из моей резиновой куклы, только эта была гораздо приятней. Хотя и с меньшим запасом слов. А по сути…

– Это моя жена, – произнес, наконец, доктор Мендлев. – У нее ишемия мозга. Впрочем, к чему вам знать эти медицинские подробности? Она никуда не сбегала от меня, я пробую ее вылечить, но это, к сожалению, невозможно. Даже ваш дед был бессилен помочь.

– Почему вы держите ее здесь, а не отправите в клинику? – спросил я.

– Потому что все равно ее болезнь неизлечима, – горько отозвался он. – А там ей будет гораздо хуже. И, кроме того… я продолжаю ее любить… хотя вам это, наверное, неинтересно. Вы видите ее? Разве она не прекрасна? Но она может повторять лишь одно слово, а большего от нее никому и ничего не добиться. Никогда. В ее голове произошли необратимые процессы. А ведь прежде она была талантливой художницей… Правда, сейчас ее рисунки стали еще гениальнее… Вы их видели.

– Та серия портретов в комнате?

– Да. Она рисует по памяти. С кем встретилась…

– Но почему вы ее держите взаперти? – спросил я.

– А вам не ясно? Вы же сами стали ее любовником… Но, несмотря на все замки, она умудряется ускользать… Иногда ее просто разрывает бурный огонь желаний, и она становится очень опасной. Кроме того, ей и самой присуща гипнотическая сила. Все, кому она встретится на пути в это время, рискуют жизнью. Единственный человек, кто может с ней справиться в эти часы, – это я.

– Но если дело обстоит так, то почему же она не убила меня еще тогда, возле Волшебного камня? – спросил я, со стыдом вспомнив, как хвастался перед доктором Мендлевым своей встречей с Девушкой-Ночью.

– Вам просто повезло. Очевидно, она приберегла это для следующего раза. Любовь и смерть для нее неразлучны.

– И когда вы изолировали ее, то пустили в поселке слух, что она сбежала?

– Естественно. Мне не оставалось ничего другого.

Доктор тяжело опустился в кресло. Я взглянул на Григория и учителя. Они слушали нас, затаив дыхание.

– Доктор, почему некоторые портреты помечены крестами? – задал я еще один интересующий меня вопрос.

– Это те, кого уже нет в живых, – негромко отозвался он. И отвел взгляд. Передо мной мелькнула еще одна догадка. Нет, не могла она осознанно или даже бессознательно убивать или желать кому-то смерти. Иначе не была бы абсолютно безумна, а лишь хитро притворялась бы. Достаточно сейчас было просто взглянуть на нее: растение и только.

– Это вы убивали ее любовников, – уверенно сказал я.

– Да… – шепотом сознался Мендлев. – Вы правы. Я не мог жить, зная, что существует человек, ласкавший ее. И которому она, хоть на несколько мгновений, дарила свою любовь и блаженство… Это было выше моих сил…

– Значит, это вы, а не Дрынов подложили электрические провода на спинку стула?

– Конечно, я. Вы стали мне ненавистны, после того… как провели с ней ночь на Волшебном камне. Но теперь… все кончено. Поздно. Жизнь ушла, а я все пытался и пытался ее продлить…

Он взглянул на часы.

– Время принять лекарство.

Мендлев подошел к шкафчику, достал какой-то пузырек и накапал в стоявший на столике стакан. Затем подошел к жене и поднес к ее губам жидкость. Она вскинула голову.

– Идем? – спросила Девушка-Ночь. И медленно выпила. Глаза ее закрылись, и она улыбнулась так счастливо, что у меня сжалось сердце.

– Теперь она уснет, – произнес доктор Мендлев. Он легко поднял ее на руки, словно она была пушинкой, и перенес на диван. Укрыл пледом. Оглянувшись на нас, произнес:

– Не уходите. Осталось последнее. Я не могу умереть так же легко, как она. Я заслужил худшей смерти. Но знайте, что, несмотря на все беды, которые она мне принесла, я никогда не был счастлив ни с кем другим. Вам этого не понять…

Доктор вынул из ящика два скальпеля, зажал их в кулаках. Мы еще не понимали, что он собирается сделать, и никто из нас, придавленный какой-то тяжестью, не сделал и шага, чтобы его остановить. А Мендлев, положив руки на стол, посмотрел на эти скальпели, торчавшие остриями вверх.

– Идем, – произнес он всего одно слово. Потом спокойно откинул назад голову и резко опустил ее вниз. Страшная смерть впилась через его глаза в мозг. Он умер мгновенно…