Читать книгу "Зверолов - Александр Рудазов"

— Здесь мы расстанемся, — произнес титан, незаметно вошедший в кают-компанию. — До вашей звезды осталось два световых дня — их вы пройдете уже сами.

— А вы с нами не полетите? — забеспокоилась дипломат. — Вы не хотите посетить Землю? Я уверена, многие пожелают с вами встретиться…

— Однажды мы уже посещали вашу планету, — покачал головой Китангер. — Это не очень хорошо закончилось.

Титан повернулся и зашагал обратно к шлюзу. Уже входя внутрь, он в последний раз обернулся и негромко сказал:

— Возможно, однажды мы еще увидимся.

После этого он исчез.

История десятая

НА БЕРЕГУ ПЬЯНОГО МОРЯ

Маартен Троост бросил взгляд в угол визора. 15.09.71, 14:36 UT. На этой долготе еще раннее утро, но жара уже стоит удушающая. Если бы не климат-контролер, Троост обливался бы потом, как гиппопотам в финской бане.

Холодов на этой планете не бывает. Наклон оси вращения Бахуса — всего полтора градуса, поэтому времен года здесь нет, а на полюсах лишь немногим холоднее, чем на экваторе. Среднегодовая температура колеблется между +50 и +65 по Цельсию.

Хотя в прошлом месяце здесь были зафиксированы жуткие морозы. Термометры целых три дня показывали аномально низкую температуру +31 градус.

Корабль-зверолов «Нимрод» только вчера приземлился на Бахусе, но Троосту уже хотелось поскорее свернуть экспедицию. Его убивал местный воздух. Вполне пригодный для дыхания, но обладающий совершенно особым, присущим только этой планете ароматом. И если бы не носовые микрофильтры, Троост уже лежал бы в бессознательном состоянии.

Дело в том, что моря Бахуса состоят не из воды, а из водно-спиртового раствора крепостью в тридцать девять процентов. Фактически это самая настоящая водка, только с минеральными примесями.

Воздух тоже перенасыщен спиртовыми парами. Достаточно просто дышать — и очень скоро будешь смертельно пьян. Концентрация не настолько высока, чтобы повлечь летальный исход, но отравиться можно вполне серьезно.

Троост поначалу недооценил воздух Бахуса и поставил фильтры на минимальную степень защиты. Ему раньше не приходилось сталкиваться со столь изощренной ловушкой. Но когда он вышел из корабля и вдохнул полной грудью, то покачнулся и весь день потом ходил с шумящей головой.

Лишь однажды в жизни Троосту доводилось испытывать нечто похожее — в одиннадцать лет, на уроке истории. Им тогда давали попробовать водку, виски, ром, бренди и некоторые другие алкогольные напитки патогенной крепости. Исключительно в целях расширения кругозора и под присмотром медика.

Семьдесят восемь лет прошло с тех пор, а Троост по-прежнему помнил тот мерзкий вкус. Подумать только, что в былые времена люди добровольно вливали в себя эти токсины, да еще и платили за это! Просто в голове не укладывается.

Это же в принципе не предназначено для употребления человеком!

Разумеется, Трооста на Бахусе интересовали отнюдь не водочные моря. Этим феноменом пусть занимаются химики. А биолога интересуют живые существа.

И в этом отношении Бахус еще более уникален.

На Земле водится шесть тысяч видов млекопитающих. Десять тысяч видов птиц. Семнадцать тысяч видов амфибий и рептилий. Тридцать две тысячи видов рыб. И свыше трех миллионов видов членистоногих. Невообразимое разнообразие.

Примерно такая же картина и на других живых планетах. На каждой тысячи, а то и десятки тысяч видов — и это только более-менее крупные. Мелких толком еще нигде не пересчитали. У биологов просто разбегаются глаза — двести с лишним планет, все кишат жизнью, не знаешь, за что хвататься.

Одной-единственной планеты уже достаточно, чтобы обеспечить работой до самой смерти. Многие так и поступают — выбирают какую-нибудь одну планету или даже определенный ее участок и полностью посвящают себя ему. Но все равно пока что более-менее полно классифицирован только Новый Эдем — старейшая и крупнейшая земная колония.

Однако из всякого правила есть исключения. Планета Бахус уникальна крайней бедностью своей экосистемы. Она тоже кишит жизнью, но вся эта жизнь ограничивается всего лишь тремя биологическими видами. Одно растение (точнее, растениеподобный организм), одно травоядное животное и один хищник. Этим список исчерпывается. Всего три эукариотных вида.

Ни на одной другой планете ничего подобного встречено не было. Даже на Ялмезе, где жизнь, судя по всему, зародилась буквально на днях, было найдено больше сотни видов. Сотни. А тут всего три.

— Троост, вы не могли бы отодвинуться? — послышался ворчливый голос. — Вы загораживаете прекрасную панораму!

— Простите, профессор, — поспешил отойти зверолов. — Так лучше?

— Намного.

В этот раз кроме обычного экипажа на «Нимроде» прибыл пассажир. Старый друг, коллега и учитель Трооста — профессор Ян Петржелло. Семьдесят лет назад он вел живые семинары по систематике и морфологии неземных организмов, и одним из его студентов был молодой Маартен Троост. Потом профессор оставил преподавание, занявшись вместо этого съемкой документальных фильмов полного погружения. Его серия «Дикая природа с Яном Петржелло» широко известна и пользуется большой популярностью.

Местом съемки очередного своего фильма Петржелло избрал Бахус. Его всегда занимал этот необычный мир, и, услышав о готовящейся туда экспедиции, он тут же связался с Троостом.

Трудно найти двух более непохожих людей, чем эти двое. Троост — сто девяносто сантиметров и сто сорок килограммов, грива каштановых волос и густая борода до середины груди, пышущий здоровьем силач с огромным животом и лучистыми голубыми глазами. Петржелло — сто шестьдесят два сантиметра и пятьдесят килограммов, абсолютно лысый, седая козлиная бородка, сухощавый и морщинистый. Однако в свои сто девяносто пять лет профессор Петржелло отнюдь не утратил духа естествоиспытателя, хотя и обзавелся некоторой старческой брюзгливостью и скептицизмом.

В отличие от Трооста, Петржелло держал носовые фильтры на облегченной степени защиты. И даже с интересом принюхивался, гуляя по берегу водочного моря. Более чем на целый век старше, он помнил те времена, когда люди не видели ничего странного в употреблении крепких напитков. Не легких вин и слабого пива, как сейчас, а действительно крепких.

В молодости Петржелло и сам любил побаловаться бокалом хорошего коньяка. Сейчас он себе этого уже не позволял — возраст все-таки, — но в его рецептной коллекции по-прежнему хранилось несколько милых сердцу формул. Одна команда, и биорепликатор выдаст любимый комплект — сто восемьдесят граммов коньяка с пятью граммами легкого тоника, пятьдесят граммов черного кофе, сорок граммов горького шоколада и тоненькая сигарилла с ванильным ароматом.

Петржелло снимал фильм с нескольких ракурсов. Основную картину брал собственными глазами — приближал, удалял, время от времени поднимался в воздух. Вторичную съемку давали бесчисленные дроны, стайками носящиеся вокруг профессора. Совсем крохотные, похожие на черно-белых шмелей, они обследовали каждый сантиметр всего, что казалось Петржелло хоть чуть-чуть интересным.