Читать книгу "Смерть Ахиллеса - Борис Акунин"

Посреди двора застыл с метлой в руках дворник,разинув щербатый рот. Тот, что изображал пьяного, так и сидел на скамейке,пялился на бегущего коллежского асессора. К стенке испуганно жалась давешняябабенка в ковровом платке и балахоне. Эраст Петрович вдруг понял — это неагенты! Просто дворник, просто забулдыга, просто побирушка.

Сзади звук бегущих шагов.

Фандорин сделал зигзаг в сторону — и вовремя:плечо обожгло горячим. Ерунда, по касательной.

За воротами виднелась золотая от солнца улица.Вроде бы близко, а не успеть.

Эраст Петрович остановился, развернулся. Какойсмысл пулю в спину получать?

Остановился и белоглазый. Было три выстрела,значит, в «баярде» еще три пули. Более чем достаточно, чтобы прекратить земнойпуть господина Фандорина, двадцати шести лет от роду, родственников неимеющего.

Расстояние — пятнадцать шагов. Слишком много,чтобы пытаться что-то предпринять. Где Караченцев? Где его люди? Думать об этомбыло некогда.

Под манжетом была стрела, вряд ли действеннаяна таком отдалении. Тем не менее Эраст Петрович поднял руку, готовясь резкосогнуть ее в локте.

Белоглазый тоже неспешно нацелил ему в грудь.

У коллежского асессора возникла мимолетнаяассоциация: сцена дуэли из оперы «Евгений Онегин». Сейчас белоглазый запоет:«Паду ли я, стрелой пронзенный».

 

Две пули в грудь. Потом подойти и третью вголову.

На выстрелы никто не прибежит. В этих местахгородового днем с огнем не сыщешь. Можно не торопиться.

Тут, угловым зрением, Ахимас уловил какое-тобыстрое движение. Стремительная приземистая тень метнулась от стены.

Резко развернувшись, он увидел перекошенное всвирепой гримасе узкоглазое лицо под нелепым ковровым платком, увидел разинутыйв клекочущем крике рот. Японец!

Палец нажал гашетку.

 

Бабенка, что робко жалась к стене, вдругиздала боевой клич иокогамских якудза и кинулась на белоглазого по всемправилам дзюдзюцу.

Тот проворно обернулся и выстрелил, но бабенканырнула под пулю и исключительно грамотным ударом мавасигири из четвертойпозиции сбила стрелявшего с ног. Нелепый ковровый платок съехал на плечи,показалась черноволосая голова, обмотанная белым полотенцем.

Маса! Но откуда? Выследил, проходимец! То-тотак легко согласился отпустить хозяина одного!

И не платок это вовсе, половичок из «Дюссо». Абалахон — чехол от кресла!

Но проявлять запоздалую наблюдательность былонекогда. Эраст Петрович ринулся вперед, выставив руку со стрелой, но стрелятьпоостерегся — не угодить бы в Масу.

Японец ударил белоглазого ребром ладони позапястью — «баярд» отлетел в сторону, ударился о камень и грохнул прямо в синеенебо.

В следующую секунду железный кулак со всейсилы ударил японца в висок, и Маса обмяк, ткнулся носом в землю.

Белоглазый мельком глянул на надвигающегосяФандорина, на валяющийся поодаль револьвер, гуттаперчево вскочил на ноги икинулся обратно, к внутреннему двору.

 

До «баярда» было не достать. Противник ловок,владеет навыками рукопашного боя. Пока будешь с ним возиться, очнется японец, ас двумя такими мастерами в одиночку не справиться.

Назад, в комнату. Там на полу, возле кровати,заряженный «кольт».

 

Чуть замедлив бег, Фандорин подхватил с землиревольвер. На это ушло каких-нибудь полсекунды, но белоглазый успел свернуть заугол. Снова, как давеча, возникла неуместная мысль: будто дети в салочки — тодружно бежим в одну сторону, то так же дружно обратно.

Было пять выстрелов, в барабане всего одинпатрон. Промахнуться нельзя.

Эраст Петрович обогнул угол и увидел, чтобелоглазый уже схватился рукой за дверь седьмого номера. Не целясь, коллежскийасессор пустил стрелу.

Бесполезно — объект скрылся в проеме.

 

За дверью Ахимас вдруг споткнулся, подломиласьнога и больше не желала слушаться.

Он недоуменно глянул — сбоку из щиколоткиторчал металлический штырь. Что за наваждение!

Превозмогая острую боль, кое-как преодолелступеньки, на четвереньках пополз по полу — туда, где чернел «кольт». В томгновение, когда пальцы сомкнулись на рифленой рукоятке, сзади ударил гром.

 

Есть!

Темная фигура вытянулась во весь рост. Изразжавшихся пальцев выскользнул черный револьвер.

Эраст Петрович в два прыжка пересек комнату иподхватил с пола оружие. Взвел курок, на всякий случай попятился.

Белоглазый лежал ничком. Посреди спинынабухало мокрое пятно.

Сзади раздался топот, но коллежский асессор необернулся — узнал короткие шажки Масы.

Сказал по-японски:

— Переверни его. Только осторожней, оночень опасен.

 

За сорок лет жизни Ахимас не разу не был ранен,очень этим гордился, но втайне страшился, что рано или поздно везение кончится.Смерти не боялся, а ранения — боли, беспомощности — да, страшился. Вдруг мукаокажется невыносимой? Вдруг он утратит контроль над телом и духом, как этомного раз на его глазах происходило с другими?

Больно не было. Совсем. А вот тело слушатьсяперестало.

Перебит позвоночник, подумал он. ГрафСанта-Кроче на свой остров не попадет. Мысль была будничная, без сожаления.

Потом что-то произошло. Только что передглазами были пыльные доски пола. Теперь вдруг оказался серый, затянутый поуглам паутиной потолок.

Ахимас переместил взгляд. Над ним стоялФандорин с револьвером в руке.

Какой нелепый у человека вид, если смотретьснизу. Именно такими нас видят собаки, червяки, букашки.

— Вы меня слышите? — спросил сыщик.

— Да, — ответил Ахимас и самудивился, какой ровный и звучный у него голос.

Кровь лилась не переставая — это ончувствовал. Если ее не остановить, скоро всё кончится. Это хорошо. Надо сделатьтак, чтобы кровь не останавливали. Для этого нужно было говорить.

 

Лежащий смотрел пристально, будто пыталсяразглядеть в лице Эраста Петровича что-то очень важное. Потом заговорил.Скупыми, ясными предложениями.

— Предлагаю сделку. Я спасаю вам жизнь.Вы выполняете мою просьбу.