Читать книгу "Монумент - Йан Грэхем"

Она боится одиночества, понял Баллас. Эреш оторвали от дома и привычной жизни. Ее отец погиб. Она осталась совершенно одна. Все казалось холодным и равнодушным. Бледному небу не было до нее никакого дела. И ветру, и дождю – тоже. Друин – да и весь мир – внезапно оказался населен чужаками.

Эреш ненавидит его, полагал Баллас. Но сейчас она в нем нуждается… Он пожал плечами.

– Как хочешь.

И они втроем зашагали по вересковью.

Глава шестнадцатая

Бледный пилигрим хранил свою силу в тайне, ибо прочие опасались его, а он знал о том…

Теперь все изменилось. Баллас не ожидал, что лективин будет гнаться за ними, что Магистры пошлют его следом за беглецами, словно гончую. Ню’ктерин был самой большой тайной Церкви, и обнародование ее грозило Магистрам большими неприятностями. Но, видимо, желание уничтожить Балласа пересилило страх. Благие Магистры позволили Ню’ктерину спокойно бродить среди обитателей Друина. Для того, чтобы попасть в туннели канализации, лективин должен был миновать бордель. Сочли ли едоки корня, что им померещилось? Или просто не успели задуматься?.. Скорее всего Ню’ктерину приказано уничтожать всех свидетелей.

Одно было ясно: церковники не остановятся ни перед чем, лишь бы уничтожить Балласа. Ему вспомнились слова отца Рендейжа: «Издан Эдикт об Уничтожении. Цель такого акта – не наказать преступника, а предотвратить еще большее зло. Магистры боятся, что ты причинишь Друину вред…» Но какой вред? Баллас не имел ни малейшего понятия – да и не особо задумывался. Он хотел добраться до Белтиррана, и только это имело значение. Ему не было дела, что станется с всемогущей Церковью. Лишь бы перейти Гарсбраки и найти легендарную страну за горами.

Однако лективин тревожил Балласа. Он не знал, на что тот способен. Ню’ктерин мог превратить человека в столб пламени. Или в ворону. Он, как утверждал Краск, способен преследовать жертву, ориентируясь на «свет души». Что еще он может? Какими обладает талантами?

На вересковье в изобилии водились вороны. Птицы собирались в черные стаи, и стоило Балласу посмотреть на них, он ощущал противную дрожь в коленях. Что, если вороны окажутся стражами?

Когда путники приблизились к одной из стай, вороны встревожились и разлетелись, напуганные людьми. То же самое происходило, если Баллас кидал в них камнями. Скорее всего это были обычные птицы, но Баллас все равно тревожился. Когда пустошь закончилась и маленький отряд поднялся на холм, а затем спустился в низину, вороны не последовали за ним, а остались на вересковье. Судя по всему, путники их не интересовали.

И все же Баллас оставался настороже…

Когда спустилась ночь, они остановились неподалеку от деревни на берегу ручья. Дождь перестал, однако сильно похолодало. Балласу хотелось отыскать убежище, но риск был слишком велик, так что они разбили лагерь среди ив, склоненных над ручьем, и провели неуютную ночь, прижавшись друг к другу. Эреш по большей части молчала или тихо плакала. Элзефар жаловался на холод и промозглую погоду, но наконец и он задремал. Баллас спал чутко. Когда он проснулся, небо было еще темным и лишь чуть побледнело на горизонте. Занимался рассвет. Оставив Элзефара и Эреш под ивами, Баллас отправился в деревню. Улицы были пустыми и тихими. Из конюшни он украл серую кобылу и запряг ее в телегу, стоявшую напротив мясной лавки. Уже собираясь в обратный путь, Баллас услышал шаги и укрылся за углом дома. По дороге, весело насвистывая, шагал деревенский парень. Он был почти также высок, как Баллас, но очень худ. Когда молодой человек завернул за угол, Баллас ударил его по голове, затащил в конюшню и снял с парня башмаки. Они оказались узковаты, но, в общем, подходили. Баллас обулся и вместе с лошадью и повозкой вернулся под ивы.

Элзефар был в восторге.

– Теперь дело пойдет повеселее, – сказал он.

Следуя указаниям Элзефара, они ехали на северо-запад. Теперь маленький отряд и впрямь продвигался гораздо быстрее. К тому времени, как спустился вечер, они добрались до лесной опушки. День был безоблачным; теперь, на закате, оранжевое солнце горело в каждой капле на ветках и траве. Г стой лес тянулся вправо и влево сколько хватал глаз – до самого горизонта. Ближайшее поселение осталось далеко, дороги пролегали стороной, а здесь было спокойно и удивительно тихо. Баллас не удивился, когда Элзефар сказал:

– Мы на месте.

Они остановились на опушке.

– Я прятался здесь, когда Церковь охотилась за нами, и теперь этот лес снова станет моим убежищем, – прибавил Элзефар, слезая с повозки. – В моем положении невозможно постоянно убегать. Для того чтобы выжить, мне нужно было отыскать достойное укрытие. Здесь есть все, что мне нужно. Еда? Сколько угодно. Научись расставлять ловушки – и дело в шляпе. Крыша над головой? Когда кругом столько деревьев, нетрудно выстроить шалаш или даже хижину… Я прожил здесь десять лет. Немалый срок. Идемте. Я покажу вам свой дом.

– Погоди, – сказал Баллас. Он пошел к повозке, распряг лошадь и, слегка хлестнув ее вожжами, отправил в галоп по вересковью. Взявшись за оглобли, Баллас поволок телегу к берегу неширокой, но быстрой реки и столкнул в воду. Телега погрузилась в реку, затем всплыла: на поверхности показались борт, колесо и оглобля. Потом быстрый поток увлек ее прочь.

– Такие предосторожности здесь ни к чему, – сказал Элзефар. – Люди сюда не ходят. Ближайшая деревня в тридцати милях, и там есть другой лес, где селяне охотятся и собирают дрова. И дорог поблизости тоже нет. Здесь безопасно – потому-то я и выбрал это место.

Минуло много лет с тех пор, как Баллас последний раз бывал в лесу. Он успел позабыть, как красивы могут быть подобные места, какое умиротворение и спокойствие они навевают… Острый запах живого дерева и листьев, пение птиц, нежный, пружинистый ковер мха под ногами. В первый раз за долгое-долгое время Баллас почувствовал, что отдыхает – и телом, и душой. Его спутники, кажется, чувствовали то же самое. Элзефар перестал стенать и жаловаться на жизнь. Даже Эреш, которая в последнее время почти беспрерывно плакала, утерла слезы и полной грудью вдохнула живительный лесной воздух.

Они шли около часа. Элзефар огляделся вокруг и удовлетворенно кивнул.

– Почти пришли, – сказал он. – Я узнаю это место… Да, точно! Смотрите! – Он указал на землю. Уже сгущались сумерки, но Баллас разглядел силок, связанный из воловьих жил. В петле сиротливо торчала кость кроличьей лапы.

– Не стоит оставлять ловушки, если не собираешься забирать добычу, – пробурчал Баллас. – Ты плохой охотник, Элзефар.

– Я пытался выжить, – отозвался переписчик. – Не вижу в этом ничего дурного. И потом: прошло десять лет. Это старые кости. – Он вдохнул полной грудью. – Десять лет… Красота лесов в том, что все меняется и одновременно остается неизменным. Природа обновляет сама себя. Лес остается таким же, каким был всегда. Я и позабыл, как сильно любил это место.

– Тогда почему ты ушел? Церковь выследила тебя?

– Ха! – сказал Элзефар. – Разумеется, нет. Они и не подозревали, что здесь кто-то может жить. Будь ты мудрее, Баллас, ты бы оставил свои дурацкие мечты о Белтирране и поселился в глухом лесу… – Он помолчал. – Я ушел, потому что устал от одиночества. Но это было тогда… Давно. Теперь я приму его с радостью. Я был глуп и не понимал его прелести. Здесь никто не станет потешаться надо мной. Здесь я не встречу придурков вроде моих коллег-переписчиков из копировальной конторы. – Он утер губы тыльной стороной ладони. – Вроде тех, которых я спалил заживо…