Читать книгу "Жемчужина императора - Жюльетта Бенцони"

И все же, оказавшись перед отелем – огромным караван-сараем, украшенным четырьмя минаретами с центральным павильоном, над которым высилась, подобно исполинской клубничине, громада купола, – Альдо немного утешился: стоило рассеяться туману, и показалось синее небо, по которому плавно летели белые птицы... Напротив, на другом конце овальной площади, которой завершался приморский бульвар, над портом возвышалось нечто вроде триумфальной арки из желтого базальта: это величественное сооружение было выстроено в 1911 году для увековечения посещения Индии королем Георгом V. Внушительная, пожалуй, даже тяжеловесная арка, казалось, всем своим каменным весом наваливается на пеструю толпу. Здесь были нищие, заклинатели змей, прорицатели, торговцы амулетами, обнаженные святые люди с посыпанными пеплом волосами, горбатые коровы и маленькие продавцы фруктов: народ цвета мела и земли, представленный во всем своем разнообразии, среди которого мелькала порой грациозная фигурка женщины, задрапированной в сари нежных тонов. Эта триумфальная арка называлась Воротами Индии, и имя свое получила недаром...

Стоя рядом с машиной, откуда гостиничные слуги извлекали багаж, венецианец неспешно осматривался: ему казалось, что он попал в декорацию, где будут разыгрывать «За восемьдесят дней вокруг света». Но вдруг из толпы «статистов» вырвалась молодая женщина, вооруженная «Кодаком», и побежала через площадь так, как это делают фотографы, то есть не обращая ни малейшего внимания, куда мчится. При этом она то и дело оборачивалась, выискивая наилучшую точку для съемки. Дальше все произошло мгновенно: девица-фотограф влетела в груду багажа, едва не упала, ухватилась за первое, что подвернулось ей под руку, – а подвернулось ей плечо Адальбера, – потеряла свой белый шлем и расхохоталась.

– Sо sorry!– начала она. – I am... Но археолог уже ее узнал.

– Леди Мэри?.. Господи, какая приятная встреча!

– И неожиданная, – подхватил Альдо. – Мэри, что вы делаете в Бомбее?

Онемев от удивления, она поочередно разглядывала их так, словно они свалились с неба. А насмотревшись, наконец выговорила:

– Привет, это я должна вас об этом спросить! Ну и откуда же вы взялись?

– Да с корабля, разумеется! – объяснил Альдо, которого эта внезапная встреча привела в полный восторг, и наклонился, чтобы поцеловать крестную своей дочери.

Но она закричала:

– О боже! Чуть не забыла... Увидимся позже!

И, ограничившись этими краткими разъяснениями, нырнула в двери отеля. Почтительно склонившиеся служащие едва успели открыть перед ней двери. Двое друзей, которых она так неожиданно бросила, в полном недоумении смотрели, как Мэри Уинфилд, одна из двух лучших подруг Лизы, исчезает в недрах отеля, куда и они вскоре за ней последовали.

– Что это на нее нашло? – удивлялся по дороге Адальбер, несколько даже оскорбленный таким поведением. – Не понимаю, какая муха ее укусила!

Дело в том, что, начиная с крестин близнецов, он испытывал некоторую слабость к молодой англичанке, не меньше ценя ее юмор и энергию, чем хорошенькое, неизменно улыбающееся личико, светлые, такие же непокорные, как у него самого, кудри и искрящиеся ореховые глаза, придававшие ей вид бесенка, задумывающего очередную проказу. Мэри, так же презиравшая условности, как и Лиза, одна была в курсе выходки дочки швейцарского банкира, бросившей фамильные дворцы ради того, чтобы облачиться в лишенную элегантности одежду Мины Ван Зельден, выдающейся секретарши. Дочь чудовищно богатого члена Парламента, она покинула родительский дом и предпочла поселиться в Челси, чтобы развивать свой талант художника. Впрочем, талант действительно был, и, хотя раздражал ее семью, ей самой начинал приносить лестные заказы.

Альдо снисходительно и философски пожал плечами:

– Мэри никогда ничего не делает, как другие. Незачем и задаваться вопросами на ее счет. Ты же слышал собственными ушами: увидимся позже. А пока давай примем душ и переоденемся!

Отель «Тадж-Махал» размерами мог сравниться, может, только с дворцом какого-нибудь из правителей, где полным-полно переходов, внутренних дворов, двориков, застекленных галерей. Глядя на его затянутые красным бархатом стены, большие вентиляторы с медленно вращающимися лопастями под потолком, на огромные люстры богемского хрусталя и армию слуг в красно-белых одеждах, наши путешественники почувствовали себя так, словно попали в некий шлюз между Западом и Востоком, но с явным креном в сторону последнего. В холле было столько народу, что он напоминал рынок, с той только разницей, что здесь толпились люди разных национальностей и рас, и объединяло всех лишь одно: материальное благополучие.

Войдя в свой номер, просторный, как внутренность вокзала, отчего огромная кровать под белой москитной сеткой казалась игрушечной, Альдо бросился к секретеру, где были приготовлены конверты и бумага, набросал короткую записку, сунул ее в конверт, на котором написал имя леди Уинфилд, и, позвонив слуге, велел передать письмо по назначению.

– Я только что послал записочку Мэри, пригласил ее с нами пообедать, – сообщил он Адальберу, который зашел проведать друга и взглянуть, как он устроился.

– По-моему, отличная мысль! Слушай, а не кажется ли тебе, что нам хватило бы одного номера на двоих? У меня ощущение, что я живу среди пустыни...

– Никто не мешает тебе эту пустыню заселить. Я совершенно уверен в том, что, стоит только кликнуть, и набежит целая толпа баядерок, – со смехом сказал Альдо.

– В такую жару? Ты смерти моей хочешь! Да еще эта штука еле вертится, – зло прибавил археолог, указав на вентилятор, лениво гонявший воздух под потолком.

– Позвони! Его заставят вертеться побыстрее. Я тоже, пожалуй, об этом попрошу...

В самом деле, через несколько минут блестящие лопасти завертелись вихрем, правда, воздух не стал от этого свежим и прохладным. Только душ принес некоторое облегчение, но, облачившись в смокинг и потратив кучу времени на завязывание галстука, Альдо начал жалеть о том, что не может облачиться в просторную местную одежду. Правда, он плохо представлял себе, как бы выглядел в тюрбане.

Ночь упала внезапно, словно театральный занавес, принеся с собой легкую прохладу. Впрочем, этого уже было достаточно для того, чтобы человек мог думать не только о своем самочувствии. Леди Уинфилд ответила, что рада будет пообедать с друзьями, и к семи оба спустились вниз, чтобы встретить ее.

Они нашли Мэри на большой, уставленной цветами террасе, которая примыкала к холлу и служила баром. И, хотя это бар был почти полон, там царило спокойствие, какое всегда наблюдается там, где собираются «люди из хорошего общества»: играл невидимый оркестр, велись неслышные разговоры. Леди Уинфилд, одетая в медового цвета вечернее платье с украшениями из топазов на шее и в ушах, приканчивала то, что принято называть крепким виски, а когда слуга-бой приблизился, чтобы принять заказ, попросила еще порцию. Казалось, настроение у нее превосходное, и для начала она попросила извинения за то, что так внезапно покинула их у входа в отель.