Читать книгу "Грабеж и спасение. Российские музеи в годы Второй мировой войны - Коринна Кур-Королев"
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В августе 1949 года мюнхенское хранилище перешло под доверительное управление премьер-министра Баварии, началась подготовка к его закрытию. В связи с этим в период с мая по ноябрь 1949 года в общей сложности около 6000 оставшихся предметов переместили в Висбаден: расположенный там сборный пункт с июня 1949 года находился под контролем Верховного комиссара по делам Германии922. В числе этих 6000 были 480 предметов из Псково-Печерского монастыря. Их не вернули в СССР, во-первых, из‐за невыясненных вопросов, связанных с правами собственности на них923, во-вторых, США не признавали включение Эстонии в состав СССР после завоевания ее в 1941 году. Монастырские сокровища с тех пор хранились в условиях, обеспечивавших их консервацию, сначала в Висбаденской городской картинной галерее, потом, с 1956 года, во вновь созданном Музее икон в Реклингхаузене. В 1973 году, после многолетних усилий западногерманского исследователя Янтарной комнаты Георга Штайна, они были возвращены Советскому Союзу924. Этому предшествовала ожесточенная борьба между Штайном, которому Русская православная церковь предоставила статус переговорщика, и западногерманскими властями. Возможно, победе Штайна способствовала «восточная политика» правительства Вилли Брандта.
В России часто высказываются подозрения, что американские оккупационные войска умышленно присвавали художественные ценности на оккупированных территориях и что в распоряжении США до сих пор находятся произведения искусства из СССР925. Внимание направлено прежде всего на Центральный сборный пункт в Мюнхене; предполагается, что не все произведения искусства из царских дворцов, из Новгорода и Пскова, попавшие через Ригу в Кольмберг, реституировали в 1946 и 1947 годах. После просмотра документов, которые теперь доступны в интернете в полном объеме, это можно исключить с большой долей уверенности, так как списки икон из Новгорода и Пскова, которые были составлены, когда их вывозили из Риги и когда их возвращали в Ленинград, за очень небольшими исключениями совпадают. Путь многих других объектов можно проследить по «описям паспортов ящиков с транспортируемыми ценностями» (у новгородских музеев они назывались «предметно-инвентарными описями», мы будем далее использовать обобщающее название «транспортные описи»), где в некоторых случаях отмечены даже накапливавшиеся их повреждения. Таким образом, можно исходить из того, что с момента, когда предметы занесли в списки и зарегистрировали на сборном пункте, они начали свой путь домой в СССР. Если же после окончания войны и были утрачены вещи из фондов советского происхождения, то произошло это в период с мая 1945 года по весну 1946 года, когда, согласно данным источников по самым разным хранилищам, в них имели место грабежи и пожары. Опрошенные свидетели называли в качестве мародеров в основном освобожденных подневольных рабочих из стран Восточной Европы, которые после окончания войны встречались во всех регионах Германии; однако сохранилась информация и о немалом числе случаев разграбления хранилищ немцами и военнослужащими западных оккупационных войск926. Черный рынок процветал, а произведения искусства, как и во время войны, были востребованными предметами обмена927. По замку Кольмберг, где хранилось большинство коллекций из северо-западной России, нет данных ни об одном случае мародерства.
Свидетельств о том, что делали с перемещенными произведениями искусства в британской и французской оккупационных зонах по сравнению с американской, гораздо меньше928. Это связано прежде всего с тем, что там было значительно меньше хранилищ. Но и в них случались грабежи и пожары. Большой шум вызвали, например, кражи из замка Целле – центрального хранилища художественных ценностей британской оккупационой зоны, в котором находились в основном предметы из берлинских музеев929. Количество сокровищ искусства из СССР, предположительно находившихся во французской и британской зонах, невелико; если говорить о коллекциях из северо-западной части России, то документально подтверждено это только для Готторпского глобуса930. Британцы обнаружили его в Нойштадте в Гольштейне и, видимо учитывая явное происхождение глобуса, готовы были его быстро реституировать. Проконсультировавшись с американцами, они сообщили о находке в Управление репарационных поставок СВАГ и попросили разрешения в течение того времени, пока будут выполняться формальности по реституции, показывать глобус своим военнослужащим. С согласия советской стороны глобус экспонировался в Любеке с лета 1945 по осень 1946 года. Британцы сначала планировали передать его советским представителям в торжественной обстановке, но из‐за многочисленных повреждений глобуса отказались от этой мысли931.
5. ВОЗВРАЩЕНИЕ ФОНТАНА «НЕПТУН»
В американской реституционной практике фонтан «Нептун» из Петергофа был исключением, потому что, с одной стороны, он не попал в Мюнхен, а с другой стороны, он, безусловно, считался крупнейшим – и по размеру, и по значимости – произведением искусства, возвращенным в Советский Союз932. В русской литературе рассказывается, как советские искусствоведы в отчаянных попытках найти скульптуру проверяли одну версию за другой; они подозревали, что она находилась в некоем подвале в Штутгарте933. Американские документы рисуют иную картину934: если верить им, после окончания войны ящики хранились в Нюрнберге, в бункере на площади Панирплац, куда их поместили в 1943 году. В июле 1945 года Вильгельм Шеммер – впоследствии директор Нюрнбергской городской художественной коллекции – вспомнил о событиях военного времени и сообщил о существовании фонтана Северо-Баварской секции Отдела памятников, изящных искусств и архивов935. Оттуда эту информацию передали в Отдел реституции Управления репараций и поставок Советской военной администрации в Германии (СВАГ). Однако прошло еще два года, прежде чем СССР официально заявил о своих правах на этот предмет и подал реституционное требование (claim).
13 августа 1947 года состоялось совещание с участием Андре Корменди – офицера Отдела памятников, изящных искусств и архивов по Северной Баварии, капитана Бодрова936 из советского Отдела реституции (с переводчиком), представителя обер-бургомистра Нюрнберга и начальника городского строительного ведомства Зееги. Бодров предъявил инвентарную опись, составленную сотрудниками Петергофского музея, и две фотографии фонтана. Он высказал пожелание, чтобы с фигурами фонтана обращались бережно и обеспечили их надежную упаковку, подходящую для транспортировки морем937. Американцы пытались найти немецкие документы об истории фонтана в военное время, но отвечавшие за него нюрнбергские чиновники сообщили, что процедура была секретной и те несколько документов, которые по ней существовали, сгорели в ратуше в 1945 году. И все же обнаружились некоторые бумаги, в том числе инвентарная опись, составленная, когда комплект фонтанных скульптур прибыл в Нюрнберг в 1942 году. В этой описи чиновник, ведавший тогда этой процедурой, зарегистрировал недостающие части и повреждения. Однако представленная русскими опись была составлена на основании петергофских инвентарных книг довоенного периода, поэтому возник вопрос, куда же подевались недостающие части. Чтобы не затягивать процесс до бесконечности, советский переводчик предложил
Внимание!
Сайт сохраняет куки вашего браузера. Вы сможете в любой момент сделать закладку и продолжить прочтение книги «Грабеж и спасение. Российские музеи в годы Второй мировой войны - Коринна Кур-Королев», после закрытия браузера.